Чай остыл. Она встала и выплеснула его из чашки. Посмотрела на часы, рассчитала время, которое ей потребуется на приготовление полноценного обеда, уборку в комнатах и сборы на занятие. И та решимость, с которой она это рассчитала, поразила ее. Если бы вдруг оказалось, что что-то могло бы ей помешать пойти вечером на занятия в автошколу, она с непререкаемостью бульдозера смела бы со своей дороги это препятствие. Ее напугала эта решимость, но сделать с собой она уже ничего не могла. «Я иду туда для того, чтобы учиться! – сказала она себе. – Я должна сдать экзамен и поехать весной в Ярославль. Сама, на своей машине. Иначе я не буду себя уважать». И, произнеся вслух это заклинание, она вдруг почувствовала себя спокойной и, больше уже ни на что не отвлекаясь, начала работать как хороший автомат – с заданной частотой, ритмично и точно. И на занятие она явилась в назначенный час.
Лиза, которая, так же как и Нина, пропускала вечерние пары с удивительной регулярностью, сейчас уже сидела на своем месте по соседству с ней и даже что-то переписывала в свою тоненькую тетрадочку.
«Что бы это значило?» – подумала Нина и осторожно посмотрела на Роберта. Когда она вошла, он довольно сухо с ней поздоровался. Точно таким же голосом, как и с другими. Первая половина занятия прошла кое-как. Роберт, как всегда на теории, нудно бубнил, в классе шумели, и Нине, как преподавателю, было видно, что он и не хочет, и, очевидно, не умеет привлечь к своему материалу нужное внимание. Ей было это обидно, потому что она знала, что Роберт действительно может учить, но это его умение гораздо лучше проявлялось во время индивидуальных занятий в машине. В классе же он часто перескакивал с одного на другое, и иногда было непонятно, что же он хочет сказать. И еще она боялась наступления перерыва. Теперь она поняла, почему интуитивно старалась не ходить на теорию – она не могла забыть, какими глазами смотрел Роберт на Лизу. И она боялась, что снова увидит его влюбленный и заискивающий взгляд, устремленный не на нее, на другую. Когда объявили перерыв, она специально ушла подальше в коридор, чтобы не мешать, если он снова подойдет к Лизе и сядет напротив. Она в одиночестве стояла у окна и, прижавшись лбом к прохладному стеклу, смотрела на улицу. Во дворе было темно, но она все-таки различила, как двор пересек Михалыч и скрылся в гараже. За тяжелой дверью осталась гореть полоса света. Вдруг маленькая собачка, пробегавшая мимо, тоже устремилась туда, и Нина видела, как она проскользнула в неширокую щель. Нина уже не первый раз подкармливала этого шустренького кобелька и не могла спутать его с какой-нибудь другой собачонкой. Потом по начавшему стихать шуму она поняла, что перерыв окончился, оторвалась от подоконника и пошла в класс.
Лиза как сидела на своем месте, так и сидела с мечтательным выражением лица. Было не похоже, что она старается завладеть вниманием Роберта. Тот тоже был занят – отвечал на вопросы очередной ученицы, довольно пожилой тучной тетеньки, – она в группе была специалист по глупым вопросам. И Нина поняла, что никакой беседы во время перерыва между Лизой и Робертом не состоялось. Приободренная этим, Нина уселась на свое место. Но вот и вторая часть занятия прошла с таким же сомнительным успехом. Роберт иногда коротко поглядывал на нее, но что-то было тревожное в его взгляде, он не был распахнут, как накануне, когда они ехали от Володи, сидели рядом в машине и разговаривали, у Нины возникло впечатление, что Роберт не знает, как ему следует себя с ней вести. И из-за этого все занятие проходило еще хуже обычного – под конец учащиеся начали откровенно зевать.
«Он ведь не изучал педагогику, – думала про Роберта Нина, ища ему оправдание. – Вовсе не обязательно даже самый хороший специалист может быть хорошим педагогом. Это талант, с ним надо родиться, но кое-чему можно и научиться. Может, ему помочь? Принести методички? Или книжки, какие у меня есть, – думала она. – Надо его об этом спросить, но все-таки неудобно навязываться!» Она была в растерянности. Ей хотелось помочь, но мучило неудобство. Она представила, что бы было с ней самой, если бы вдруг после урока к ней подошла какая-нибудь пигалица из училища и предложила бы ей ознакомиться с новой методичкой. «А скорее всего ничего бы со мной не было, прочитала бы и поблагодарила, вот и все», – размышляя, пожала плечами Нина.
Наконец Роберт перестал бубнить и отпустил всех. Народ начал собирать сумки. Лиза, до этого два часа молчавшая, повернула голову к Нине.
– Ты как будешь добираться домой? – Она задала свой вопрос с видимым безразличием.
«Хочет напроситься ко мне в спутницы?» – подумала Нина. Это не входило в ее планы. Она надеялась, что Роберт после того, как все уйдут, скажет ей хоть несколько слов наедине, и тогда она осторожно спросит его, не надо ли ему какую-нибудь учебную литературу по педагогике. Так уже задумала Нина во время второй части занятия, поэтому постаралась ответить как можно уклончивее:
– Не знаю. И мне еще надо кое-куда зайти… По делу.
Лиза внимательно на нее посмотрела. И тоже что-то новое для Нины, какая-то скрытая мысль прорезалась в ее взгляде. Только Нина не могла еще ее понять. Она решила, что Лиза тоже хочет поговорить с Робертом. И в этот раз ей уже не захотелось бесспорно сдавать поле боя, как это было на первом занятии. Сама не осознавая еще своих побуждений, она решила выйти из комнаты и подождать Роберта в коридоре. Он, кстати, тоже медлил, собирая свои как всегда разбросанные на столе бумаги. Но оказалось, что у Лизы были совсем другие намерения. Небрежно закинув маленькую сумочку на плечо, она насмешливо поглядела на Нину, на возившегося у стола Роберта, чему-то усмехнулась и помахала Нине рукой:
– Желаю успеха!
Нина ответила сдержанным кивком и снова опустилась на свое место.
Роберт, наклонившись, перебирал что-то в ящиках стола, и в полной тишине жужжание ламп противно давило на уши. Нина огляделась. Класс опустел, и только узлы и детали машин да обнаженный двигатель внутреннего сгорания равнодушно взирали на них с Робертом со своих мест. Но вот он перестал возиться с бумажками, выпрямился на своем месте. Их отделяли друг от друга два учебных стола и четыре стула, но Нине вдруг показалось, что они опять сидят с Робертом рядом в машине и в целом мире больше никого нет. И теперь он смотрел на нее по-другому, тепло, совсем не так, как по необходимости смотрел на всех остальных учеников на занятии. Он тоже испытывал к ней странные чувства. Во всяком случае, он знал, что может просидеть так напротив неизвестно сколько долго, и у него совершенно не возникала естественная для мужчины мысль, куда теперь он должен повести девушку и зачем. Во всяком случае, перед встречей с Лизой в воскресенье он был озабочен именно этим. Нина у него не вызывала подобных чувств, и он еще пока не дал себе труда понять, хорошо это или плохо. Но сейчас он должен был ей кое-что сказать, и это не давало ему покоя на протяжении всего занятия.
– Как ты вчера добралась домой? – начал он.
– Нормально. – Она замолчала, не думая, что должна рассказывать ему о беспорядке в квартире и о прочих деталях ее семейной жизни.
– Дома тебя потеряли… – не то задал вопрос, не то утвердительно проговорил он.