Корабль качнуло, и Сергей ухватился за стол, чтобы не свалиться на пол. Маша едва удержалась на кровати.
– Не сочтите за критику этого чудного корабля… Но у вас каждую ночь так весело? – после недолгой паузы поинтересовался Илюшин.
– Вообще-то в первый раз, – отозвалась Маша, стараясь заглушить тревогу. У нее возникло то же неприятное сосущее чувство, какое бывает, когда самолет проваливается в воздушную яму. Летать она боялась и перед каждым путешествием преисполнялась уверенности, что именно этот самолет непременно упадет.
– Значит, в мою честь, – решил Макар. – Возвращаемся к нашим женам. Ирину Будаеву убили, Галина Будаева утонула, упав за борт. Вам не кажется, друзья мои, что в свете первого убийства вторая смерть тоже стремительно приобретает черты насильственной?
– Кажется… – Бабкин мрачнел на глазах. Он догадался, к чему ведет Илюшин. И еще лучше понял Козулина. Теперь ему тоже катастрофически хотелось выпить, желательно чего-нибудь покрепче.
Но еще существовал шанс, что он ошибается.
– Маша, ты уже отрубила интернет? – спохватился Макар. – Стой, не выключай! Мне нужно кое-что проверить.
Он вскочил и склонился над клавиатурой.
– Боюсь, это займет больше времени…
– Что ты ищешь? – приподнялась Маша.
Бабкин тяжело вздохнул. Он знал ответ.
– Ищет, к кому перешли акции «Весты» после смерти Будаевой.
Илюшин внимательно посмотрел на него.
– Серега, мне очень жаль. Но факты – вещь упрямая.
– Подлые они, а не упрямые!
Маша непонимающе переводила взгляд с одного на другого и, наконец, не выдержала:
– Скажите же мне, что происходит! Что я только что пропустила?
Бабкин молчал, потирая переносицу.
– Ты ничего не пропустила, – успокоил ее Макар, снова уткнувшись в ноутбук. – Ага, вот и та информация, которую мы искали. Сказать вам, или сами догадаетесь? Кто унаследовал акции строительной компании «Веста»?
– Муромцев, конечно, – Маша пожала плечами. – Он же муж. То есть вдовец.
– Если бы это было так, я бы обрадовался, честное слово, – почти виновато сказал Илюшин. – Но, к сожалению, это не так.
– А кто же?
– Сын, – ответил Бабкин, не глядя на экран. – Никита Будаев. Должно быть, по завещанию.
– Ты прав. Здесь пишут, что «Веста» перешла к Никите. Значит, Галина Антоновна оставила свои деньги сыну, а не мужу.
– Как же так… Он же подлец законченный, – растерянно проговорила Маша. – Подсовывать подделку вместо лекарства – это просто… просто… просто не знаю, какой свиньей надо быть! Из-за его мошенничества кто-то, может быть, даже умер!
– Однако это не помешало Галине Будаевой нанимать для него адвокатов, подкупать судей и прятать у себя, когда он якобы был в бегах. Никита сказал: «Всем, что я имею, я обязан своей матери». Они друг друга очень любили.
Все трое замолчали. Бабкин вспоминал то, что сказал ему Темир Гиреев о смерти Галины. Макар рассматривал фотографию мужчины, для которого похитить человека было равнозначно тому, чтобы выдернуть морковь из грядки. Маша думала о женщине, для которой не имело значения, сколько преступлений совершил ее сын.
– И все это очень тесно сплетается с тем, что случилось на «Одисее», – вдруг сказал Макар, будто заканчивая какую-то мысль.
Бригантина снова покачнулась, издав глухой протяжный скрип, идущий откуда-то из самого нутра. Бабкин успел вовремя поймать стакан с водой, поехавший к краю стола, а Макар уже в воздухе подхватил упаковку с таблетками. Наверху послышался выкрик капитана, что-то застучало, затем раздался громкий хлопок, как от лопнувшего воздушного шара.
Маша вздрогнула и тревожно посмотрела на мужа.
– Подожди, подожди! – озадаченно проговорил Бабкин. – То есть, как это? При чем здесь «Одиссей»? Ведь там убийца из своих!
Макар выставил локоть на пути ноутбука, подумывавшего вслед за стаканом сползти со столика.
– Ничего подобного! Я тоже так думал, пока не наткнулся на якорную цепь!
За иллюминатором вскинулось что-то глянцевое, черное, показавшееся Маше огромным, как кит. Она не сразу поняла, что это всего лишь волна.
– Товарищи, а вам не кажется, что нам пора за спасжилетами? – слабо выдавила она, не отрывая взгляда от лоснящейся массы, тяжело осевшей обратно в море.
Илюшин с Бабкиным никак не отреагировали.
– Что значит – наткнулся? – скептически осведомился Сергей. – Как это, интересно, можно на нее наткнуться, а?
– Не придирайся к словам. Ну, не наткнулся, а целенаправленно искал.
– Сережа! Мне кажется, мы сейчас утонем!
– Зачем она тебе понадобилась? Я просто хочу понять, чем ты руководствовался.
Макар неожиданно задумался.
– Давайте пойдем наверх! – взмолилась Маша. Никакого эффекта.
– Не знаю, – сказал наконец Илюшин. – Голос интуиции. Когда я попросил охранника показать мне якорную цепь, то еще не знал, что она собирает на себя всякую гадость.
Бригантина еще раз сильно покачнулась, и вдруг болтанка прекратилась. Маша осторожно подползла к иллюминатору и прижалась носом к стеклу. Волны по-прежнему казались ей невероятно огромными, куда выше их маленького кораблика, но почему-то больше «Мечта» не подчинялась им.
– И какую же гадость ты нашел? – за ее спиной спрашивал Бабкин. Его, кажется, вообще не тревожила их участь. Да и Илюшина тоже.
– Обрывок веревки. Она была привязана к одному из колец, а часть ее застряла между звеньями. И тут до меня дошло. Записывающая камера – это обычная «вертушка», угол обзора по вертикали у нее ограничен. Никакие суда действительно не подходили в ту ночь к «Одиссею». Это был пловец, один-единственный! Последние метров двадцать он, думаю, проплыл под водой. И на записи его не видно!
– Постой, постой… – встрепенулась Маша и повернулась к ним. – Как – пловец? Ты говорил, яхта стояла не в порту!
До них снова долетел голос капитана. Ему отозвался боцман. Как Маша ни прислушивалась, она не улавливала ни тревоги, ни страха в их выкриках.
Илюшин перевернул исчерканный Бабкиным лист бумаги на чистую сторону и схематически изобразил яхту. Линия в десяти клетках от нее, очевидно, обозначала порт.
– Отсюда, – он показал на линию, – досюда, – ткнул в лодку, – пять километров. Даже я смог проплыть десять!
– Но ты утонул! – рявкнул Бабкин.
– Да, а с тобой сейчас Ктулху разговаривает, – флегматично заметил Илюшин и пошевелил пальцами под подбородком.
– Ты же понимаешь, о чем я! Тебя едва спасли.
– Но я и не пловец, – возразил Макар. – К тому же едва очухался от последствий травмы! Представь, что на моем месте был бы подготовленный человек.