Я была виновата в смерти матроса. Я разбудила то зло, что оказалось причиной его смерти. Не знаю как, но я это сделала. Кровь бедного мальчика на мне.
Ох, теперь мне было уже не до расправы с Владимиром. Отпустите, мысленно умоляла я, отпустите нас с корабля, оставьте моего мужа в живых! Тот, кто убил матроса, скоро придет за Аркадием!
Я догадывалась, что плавание окажется адом – не считайте меня чудовищем, способным на хладнокровное убийство. Но я не думала, что ад наступит раньше и будет совсем не похож на то, что я представляла.
Кажется, именно тогда сумасшествие оказалось в опасной близости от меня. Я ждала подвоха от каждого. Когда капитан отказался высадить нас на берег, это стало последней каплей. Он нарочно задерживает нас, чтобы убить!
Вместо человеческих лиц ко мне подступали оскаленные хари. Маленький хитрый доктор пытался вколоть мне какое-то вещество. Еще один убийца! Я ощущала, что мы с Аркадием окружены со всех сторон. Где искать спасения?! Они хотят высадить нас на необитаемом острове и прикончить! Мы даже сменили курс – без сомнения, именно для этого.
И тогда мне вспомнился веселый грек на Энее, обещавший доставить нас в любую точку Греции. Он с двумя сыновьями показал нам свою небольшую яхту и оставил номер телефона. Я помнила, что на Энее стоит самый яркий маяк, и была уверена, что узнаю ее издалека.
Нас не высадят на необитаемом острове. Нас не убьют. Мы пойдем к Энее, и я спасу своего мужа от этих чудовищ.
Господи, прости меня, кажется, я сама вызвала их к жизни!»
– Я не затем брал твои вещи… – проговорил Стефан чужим голосом. – Не для этого…
Палуба вдруг ушла куда-то вниз, словно провалилась под ними. Маша вскрикнула. Но бригантина выровнялась.
Бабкину вспомнился старый аттракцион, который он очень любил мальчишкой: огромная лодка, которую заполняли все желающие, рассаживаясь на скамейках на носу и корме. Потом сторож включал механизм, и лодка начинала раскачиваться. Выше, выше, еще выше! Вот уже те, кто сидит напротив, оказываются под тобой – кажется, вот-вот свалишься им на головы. А потом взмах в обратную сторону – и ты внизу, прижатый к скамье, а они сверху, нависают над тобой, крича и хохоча. Каждый раз с замиранием сердца он ждал, что лодка сделает полный оборот, «солнышко», но этого, конечно же, никогда не случалось.
С Кирой творилось что-то неладное. Рука, сжимавшая пистолет, ходила ходуном. Макар проследил за взглядом Сергея, устремленным на оружие.
– Значит, вы решили, что именно Наташа убила матроса, – задумчиво сказал он.
Кира не говорила этого, но возражать она была не в силах. Язык не слушался ее. Наташа? Или Стефан? Почему они так смотрят друг на друга?!
То, что сначала было ясно и просто, превратилось в водоворот, который неумолимо затягивает ее, будто щепку. Все переворачивается в бурлящей пене, меняется до неузнаваемости, и знакомое лицо оборачивается студенистым блином с круглыми осьминожьими глазами, а вместо рук тянутся щупальца.
Единственный, в ком она видела слабую надежду, был этот странный человек, взявшийся неизвестно откуда. «Нет, известно! Он пришел, чтобы расследовать дело об убийстве».
Кира вдруг поверила, что это возможно. Островок здравомыслия сосредоточился для нее в лохматом светловолосом парне, с такой легкостью раскрывшем ее.
Но если он смог вытащить на поверхность ее ложь – значит, сможет проделать это и с чужой!
– Как вы собирались расследовать дело? – жадно спросила она.
Макар нахмурился. Остальные смотрели на нее непонимающе, и до Киры дошло, что она бормочет, а не говорит. Она сглотнула и повторила:
– Как вы собирались расследовать дело?
– Да очень просто, – сказал Илюшин. – Моя задача – собрать доказательства. На крепеже топенанта должны были остаться отпечатки. Характер действий, произведенных со снастью, можно определить по ним с большой долей достоверности.
Бабкину опять показалось, что Макар вот-вот поправит воображаемые очки. «Что он несет? Какой еще характер действий? За этот крепеж мог схватиться кто угодно».
– Именно поэтому сегодня рано утром я поднялся на мачту, чтобы снять отпечатки, – продолжал Илюшин. – Крепеж был совершенно чист. Вообще. Ни одного следа.
Козулин, забывшись, издал свое «Гр-р-хм!» и растрепал бороду:
– Так не бывает, голубчик! Мы, конечно, должны в перчатках работать, но на практике это постоянно нарушается.
– Именно так я и рассудил! – подхватил Макар. – На детали должны были остаться хотя бы смазанные отпечатки. Логично предположить, что их стерли.
Если бы кто-то в эту секунду взглянул на Владимира Руденко, он заметил бы, как на его окровавленном лице промелькнула торжествующая гримаса. Но все смотрели на Илюшина.
– То, что их уничтожат, я подозревал с того момента, как поднялся на бригантину, – спокойно продолжал Макар. – Мое появление должно было стать сигналом к действию для убийцы. До этого он думал, что опасности нет, потому что капитан объявил о несчастном случае.
– Так почему же вы не сняли отпечатки сразу? – возмутилась Кира.
– Потому что я сделал лучше. Я поставил там камеру.
Владимир привстал, но спохватился и сел на место. Пальцы его непроизвольно стиснули окровавленную тряпку.
– Камеру?! – ахнул Стефан. – Зачем?
– Потому что это было проще, чем возиться со снятием отпечатков в темноте. И еще потому, что я надеялся, что убийца проявит себя. Отпечатки на крепеже объяснить можно. А вот объяснить, зачем их стирали, куда сложнее.
Кира опустила пистолет. К этому моменту все и думать забыли про него. Боцман и Козулин обшаривали взглядами грот-мачту, Маша уставилась на мужа с тем же немым вопросом в глазах: «Что он несет?»
Бабкин начал догадываться, что задумал Илюшин. Но останавливать его было поздно.
– На вашей камере записано, кто стирал отпечатки? – пробормотала Кира, едва владея собой.
– Не факт. Возможно, убийца обезопасил себя заранее.
Яков Семеныч озадаченно крякнул.
– И когда это можно проверить, сынок?
– Да хоть сейчас! Вы позволите, Кира?
«Он издевается над нами, – подумал Бабкин. – Он издевается над ней. И над убийцей тоже. А самое главное – он издевается над самим собой, с этими своими расшаркиваниями, вежливыми речами и просьбами проверить несуществующую камеру».
Кира не могла говорить. Она только кивнула.
Господи, неужели она сейчас все узнает? Туман развеется, и из него покажется убийца?
Макар выполнил обещанное не сразу. Сперва он поднялся, неторопливо потянулся. Успокаивающе махнул рукой встрепенувшемуся Муромцеву – мол, все в порядке. И двинулся к той мачте, на которую дружно посмотрели Козулин и боцман, когда он сказал о записи. Его обдавало брызгами – только успевай щуриться.