– Кто, простите?
– Я принадлежу к тем, кто считает спиртные напитки главной причиной преступлений, нищеты и насилия в этой великой стране. Зрелая бражка – величайшая угроза нуклеарной семье, которую когда-либо порождал Люцифер. – Он произнес «нуклеарной» как «нуклеварной».
И внезапно я вспомнила, где мелькало это имя – Боумэн.
– Вы – Люк Боумэн?
– Верно.
– Преподобный Люк Боумэн?
– Слыхали обо мне?
– Я живу у Руби Маккриди, в «Доме на холме». – Про Боумэна я слышала совсем не там, но такой ответ показался безопасней.
– Сестра Маккриди не принадлежит к моей пастве, однако она добрая женщина и содержит дом в истинно христианском духе.
– А мистер Маккриди существует?
Меня давно уже занимал этот вопрос, но я так и не решилась его задать.
На сей раз преподобный устремил взгляд на дорогу. Молчание затягивалось. По всей видимости, ответа я не услышу.
– На этот вопрос, мэм, я предпочту не отвечать. Пусть лучше сестра Маккриди поведает свою историю так, как сочтет подобающим.
У Руби есть «своя история»?
– Как называется ваша церковь?
– Пятидесятнический дом Господень святости Огня Негасимого.
В южных Аппалачах обосновалась фундаменталистская христианская секта, известная как Церковь знамений Господа, или Церковь святости. Вдохновленные библейскими текстами, ее члены взыскуют Духа Божьего, искупая свои грехи и ведя праведный образ жизни. Только таким образом можно обрести подлинную святость, а стало быть, способность понимать знамения. Эти знамения дают возможность говорить на разных языках, изгонять демонов, исцелять больных, укрощать змей и поедать яды.
В более густонаселенных районах проповедники основывают постоянные конгрегации. В других местах они ведут разъездные служения. Службы длятся часами, и порой центральным элементом их становится поглощение стрихнина и укрощение ядовитых змей. Проповедники обретают славу и последователей в зависимости от своего ораторского искусства и устойчивости к яду. Ни один год не обходится без смертельного случая.
Теперь стало ясно, что так изуродовало руку Боумэна. Его кусали змеи, причем не единожды.
За несколько кварталов от супермаркета, в котором я делала покупки, Боумэн повернул налево, затем направо, в изрытый колеями проулок. «П&Т, авторемонт» располагалась между двумя другими мастерскими, которые предлагали замену стекол и ремонт мелкой бытовой техники. Преподобный подъехал ко входу и заглушил мотор.
Мастерская представляла собой синее прямоугольное здание с алюминиевыми стенами и офисом в торце. За открытой дверью я разглядела кассовый аппарат, стойку и три головы, увенчанные кепками.
В другом конце здания размещался рабочий цех, где на гидравлическом подъемнике был водружен изрядно побитый грузо-пассажирский «шеви» с распахнутыми настежь дверцами. Казалось, что автомобиль вознамерился полетать.
На стоянке перед офисом были припаркованы старенький «пинто» и два пикапа. И никакого буксира.
Едва Боумэн выбрался из машины, Бойд зарычал, причем отнюдь не на «пинто». Проследив за его взглядом, я увидела, что за дверью офиса лежит черно-бурый пес, судя по виду – чистокровный питбуль.
Верхняя губа Бойда сморщилась, обнажая зубы. Пес напрягся всем телом, рычание стало громче.
Вот черт! И почему я не прихватила с собой поводок?
Вцепившись в ошейник Бойда, я распахнула дверцу, и мы выпрыгнули из пикапа. Боумэн поджидал нас с куском веревки в руке.
– Вожу в багажнике, – пояснил он. – Флэш частенько не прочь подраться.
Я поблагодарила преподобного и привязала конец веревки к ошейнику. Внимание Бойда все так же было поглощено питбулем.
– Охотно подержу собаку, покуда вы будете толковать с механиком.
Я глянула на Бойда. Он впился взглядом во Флэша, явно прикидывая, как бы вцепиться ему в бок.
– Спасибо. Да, пожалуй, так и стоит сделать.
Я пересекла стоянку, вошла в офис и осторожно обогнула Флэша. Тот дернул ухом, но головы не поднял. Быть может, питбули так спокойны оттого, что точно уверены в своей способности прикончить любого, кто посмеет их спровоцировать. Я надеялась, что Бойд не станет шуметь и не приблизится к Флэшу на опасное расстояние.
Офис выглядел точно так же, как в сотнях других мастерских: отрывной календарь с фотографией Большого каньона, автомат по продаже сигарет; витрина с фонариками, картами и разнообразной транспортной атрибутикой; три кухонных кресла; питбуль.
Два кресла занимали старики, в третьем сидел мужчина средних лет в промасленной рабочей сорочке и брюках. Когда я вошла, разговор прервался, но никто с места не встал.
Предположив, что мужчина помоложе и есть либо «П», либо «Т», я представилась и спросила насчет буксира.
Он ответил, что аварийный тягач уже выехал и должен вернуться через двадцать минут. Сам он займется моей машиной, как только разберется с «шеви».
Сколько времени это может занять?
Трудно сказать, но если я хочу подождать – вот кресло.
В офисе царила густая смесь запахов. Пахло бензином, маслом, сигаретным дымом. Старики и пес тоже вносили в эту смесь свою лепту. Я сказала, что предпочту подождать снаружи.
Вернувшись к Люку Боумэну, я поблагодарила его за доброту и забрала свою собаку. Бойд едва не выпрыгивал из ошейника, не замечая никого и ничего, кроме питбуля. Флэш то ли дремал, то ли притворялся, выжидая, когда чужак рискнет подойти поближе.
– Уверены, что справитесь сама?
– Мою машину привезут с минуты на минуту. Кроме того, сюда едет детектив. Если ремонт займет слишком много времени, он отвезет меня в «Дом на холме». Еще раз большое спасибо. Вы мой спаситель.
Снова зазвонил мой мобильник. Я глянула номер и не стала отвечать на звонок. Боумэн мешкал. Казалось, ему не хочется уезжать.
– Кажется, сестра Маккриди приютила под своим кровом нескольких участников расследования катастрофы?
– Да.
– Какое ужасное происшествие! – Он потрогал кончик носа и покачал головой.
Я промолчала.
– Есть предположения, из-за чего упал самолет?
Должно быть, мое лицо изменилось, и Боумэн это заметил.
– Вы ведь слышали мое имя не от Руби Маккриди? Правда, мисс Темперанс?
– Его упоминали на совещании.
– Господь Вседержитель!
Темные глаза мужчины на мгновение стали еще темнее. Затем он опустил голову и потер пальцами виски.
– Я согрешил, и Спаситель велит мне покаяться.
Только этого и не хватало.