– Винные погреба? – В тесноте туннеля голос Кроу прозвучал глухо.
– Тогда почему нет полок?
– Гляньте-ка на это.
Люси осветила высеченное на камне имя – первое из цепочки имен, протянувшихся во всю длину туннеля.
– Сони Бин, Иннокентий Третий, – читала она вслух, пока мы шли дальше, – Дионис, Монтесума… Странное соседство. Папа римский, император ацтеков и покровитель пьяных пирушек.
– Кто такой Сони Бин? – спросила я.
– Понятия не…
Луч фонарика Кроу, соскользнув со стены, канул в пустоту. Шериф выбросила руку вбок, загораживая мне путь. Я застыла.
Фонарики высветили под ногами земляной пол. Никаких признаков резкого снижения.
Мы свернули за угол и медленно, со всеми предосторожностями двинулись дальше, водя лучами света из стороны в сторону. Судя по отзвукам шагов, мы вошли в обширный зал и сейчас обходили его по периметру.
Цепочка имен продолжалась. Фиест, Полифем, Кристи Крюк, Кронос. Ни одного из них не было в дневнике Векхофа.
В стенах зала, как и в туннеле, были ниши – одни открытые, другие забраны решетками. Прямо напротив того места, где мы вошли в зал, обнаружилась деревянная дверь наподобие той, что была на входе в туннель, и точно так же запертая на засов с цепью. Кроу обошлась с ней таким же образом.
Когда дверь распахнулась внутрь, оттуда пахнуло холодом и вонью. Далеко позади зашелся неистовым лаем пес.
Запах разложения может изменяться в зависимости от характера смерти: одни яды прибавляют ему сладковатый оттенок, другие пахнут грушей, миндалем или чесноком. Интенсивность смрада может быть приглушена химикалиями или усилена деятельностью насекомых. И все равно ни с чем невозможно спутать густое едкое зловоние, которое выдает разлагающуюся плоть.
В этой нише лежал труп.
Мы вошли и повернули налево, держась у стены, как и в зале снаружи. Через пять футов луч моего фонарика высветил на полу неровность. Кроу заметила ее одновременно со мной.
Мы направили свет на участок сырой темной земли.
Без единого слова я отдала шерифу свой фонарик и достала из заплечного мешка складную лопату. Опираясь левой рукой о стену, присела на корточки и провела кромкой лопаты по земляному полу.
Люси сунула пистолет в кобуру, прицепила шляпу к поясу и направила оба фонарика на пол возле меня.
Лопата вошла в пол с необычайной легкостью, и сразу стала видна граница между утрамбованной и свеженасыпанной землей. Вонь разложения усилилась, когда я подцепила и отбросила в сторону пласт почвы.
Через пару минут лопата наткнулась на что-то мягкое, грязно-голубого цвета.
– Похоже на джинсовую ткань. – Глаза Кроу блестели, лицо в бледно-желтом свете фонариков отливало янтарем.
Я разгребла землю вокруг находки, расширяя отверстие.
Штанина джинсов облекала пугающе иссохшую ногу. Продолжив работу, я обнажила бурую мумифицированную ступню, которая в лодыжке была повернута под прямым углом.
– Хватит. – Голос Кроу прозвучал так неожиданно, что у меня дернулась рука.
– То есть как?
– Это не пассажир самолета.
– Верно.
– Место преступления должно остаться нетронутым. Свернем работу, пока не получу ордер.
Я не стала спорить. Кто бы ни был зарыт в этой яме, он или она нуждается в том, чтобы его или ее историю рассказали в суде. Не стану делать ничего, что могло бы помешать будущему расследованию.
Я поднялась, постучала лопатой о стену, тщательно стряхнув комочки земли. Затем сложила лопату, сунула ее в заплечный мешок и протянула руку за своим фонариком.
Рука дрогнула, луч света ударил, качнувшись, вглубь ниши, и в самом дальнем углу блеснуло.
– Что там еще такое? – пробормотала я, с прищуром вглядываясь в темноту.
– Пошли.
– Надо собрать для вашего судьи побольше веских доводов.
Я двинулась туда, где заметила блеск. Кроу, поколебавшись, пошла следом.
На полу у стены лежал большой продолговатый сверток. Содержимое его было завернуто в две занавески для душа – прозрачную и светло-голубую – и перетянуто несколькими кусками веревки. Подойдя ближе, я провела лучом фонарика по свертку.
Даже под слоями пластика в верхней части находки можно было различить кое-какие детали: спутанные волосы, красная клетчатая рубаха, мертвенно-белые кисти рук, связанные в запястьях. Я достала из заплечного мешка перчатки, натянула их и со всеми предосторожностями перевернула сверток.
Кроу порывисто зажала рот ладонью.
Лиловое распухшее лицо, белесые полузакрытые глаза. Губы раздвинуты, и язык, высунутый наружу, прилип к пластику, точно гигантский слизень.
Заметив в основании шеи какой-то овальный предмет, я поднесла фонарик вплотную к нему. Медальон. Вынув нож, я разрезала пластик. Изнутри с шипением хлынули газы, а с ними – нестерпимое трупное зловоние. Тошнота подкатила к горлу, но я не отшатнулась.
И, задерживая дыхание, кончиком ножа раздвинула пластик.
На поверхности крохотного серебряного медальона был отчетливо виден силуэт мужчины, молитвенно сложившего руки у горла. Голову окружали нимбом выгравированные на серебре буковки. Я наклонила фонарик, чтобы высветить имя.
Святой Блез.
Мы нашли пропавшего рыбака с больным горлом. Джорджа Эдера.
На сей раз я предложила действовать по-другому. Кроу согласилась. Оставив Бобби и Джорджа охранять место преступления, мы с шерифом добрались до Брайсон-Сити и отвлекли Байрона Макмагона от футбольного матча по телевизору в гостиной «Дома на холме». Вместе мы подготовили письменное показание под присягой, которое Макмагон повез прямиком к федеральному судье в Эшвилл.
Не прошло и двух часов, как он позвонил Люси. Учитывая вероятность преступления на почве нетерпимости, а также возможную вовлеченность федеральных земель – а еще близость резервации и национального парка, – судья выдал ордер на обыск.
На мою долю выпало звонить Ларку Тиреллу.
Судмедэксперт был дома и, судя по доносившимся издалека звукам, смотрел тот же самый матч.
Его приветствие прозвучало вполне сердечно, но я сразу почуяла, что мой звонок изрядно обеспокоил Тирелла. Я не стала тратить время на то, чтобы развеять его беспокойство или извиниться за телефонный звонок в столь поздний час.
Судмедэксперт слушал мой рассказ молча. Наконец я закончила. Тишина в трубке затянулась так надолго, что я уж решила, будто связь прервалась.
– Ларк?
– Я хочу, чтобы этим делом занялась ты. – Он ответил не сразу и совсем другим тоном. – Что тебе понадобится?
Я изложила, что именно.