Посвятив последующие три часа Чупан-Я, я вернулась к себе в отель в четверть седьмого, мучительно переживая бессмысленность тех смертей. Казалось, будто старуха с косой будет преследовать меня вечно.

Переодеваясь, я заставила себя думать о другом. О Галиано.

Где его жена и юный Алехандро?

Освежилась дезодорантом, наложила на щеки румяна.

Я что, отвлекаю парня от семьи?

Смешно. Ужин этот будет чисто деловым.

В самом деле?

Просто не нашлось другого времени. Днем мы оба были заняты.

Я достала со дна косметички тушь для ресниц. Смыв в раковину черные хлопья, отвернула аппликатор.

Насколько оправданны эти ужины с Галиано?

Просто дела.

К чему тогда длинные ресницы?

Сунув аппликатор на место, я вернула неиспользованный тюбик в косметичку.

Галиано заехал за мной в семь.

Ресторан располагался в типичном для Первой зоны пассаже. Его колониальное великолепие и гордость давно уступили место отваливающейся краске и уродливым граффити.

Но насчет еды Галиано был прав. Она оказалась великолепна.

Пока мы ужинали, я рассказала про поездку в Сололу. Детектив согласился с моими подозрениями, что Молли, возможно, ошиблась насчет меня, и настоял, чтобы я вела себя как можно осторожнее. Посоветовал носить с собой пистолет и даже предложил им снабдить. Я отказалась, заявив, что не владею оружием. О том, что оружие пугает меня больше, чем мысль о нападении неизвестных, говорить не стала.

Галиано согласился с тем, что мотивом для расстрела вполне могло стать желание помешать расследованию событий в Чупан-Я. Если так, то, возможно, новых нападений не случится – раскопки ведь завершены. И все же он посоветовал мне не путешествовать в отдаленные места. Посоветовал? Настоял.

В моей теории насчет Спектера полицейский усомнился.

– Это может объяснять, почему мне не дали полного доступа к костям из «Параисо».

– Почему?

– Кто-то оказывает давление на окружного прокурора.

– Кто?

– Не знаю.

– Зачем?

– Не знаю.

Его скептицизм раздражал. Или, может быть, все дело в том, что у меня не было ответов.

Мои мысли невольно вернулись к эпизоду, когда я споткнулась на склоне. Существует ли такая вещь, как тактильная память? Действительно ли мне обожгло щеку прикосновение к его груди?

Конечно же нет.

Я молча слушала рассказ Галиано о расследовании убийства Клаудии де ла Альды. Детектив говорил по-английски без акцента, но с латиноамериканскими интонациями. Мне нравился его голос, нравилось его преждевременно постаревшее лицо.

Нравилось, как он смотрел на меня. Нравилось, как он выглядел.

Это просто дела, Бреннан. Ты ученый, а не школьница.

Когда принесли счет, я схватила его, достала кредитную карточку и сунула ее в руки официанту. Полисмен не возражал.

В машине Галиано повернулся ко мне, закинув руку за спинку сиденья:

– Что вас гложет? – На его лице пульсировали желто-голубые отблески неоновой рекламы.

– Ничего.

– Ведете себя так, будто только что узнали, что вас пытаются убить.

– Проницательное наблюдение.

Пусть и ошибочный диагноз.

– В интуиции мне не откажешь.

– Что верно, то верно.

– Я читал «Мужчины с Марса, женщины с Венеры» [49] .

– Гм?

– «Мосты округа Мэдисон» [50] тоже.

Протянув руку, он большим пальцем обвел уголок моего рта. Я отвернулась.

– И сделал для себя выводы.

– Где сегодня вечером миссис Галиано?

Он в замешательстве посмотрел на меня, а потом рассмеялся:

– Полагаю, со своим мужем.

– Вы развелись?

Кивнув, мужчина приподнял мои волосы и провел пальцем по шее, оставив обжигающий след.

– Как насчет Райана? – спросил он.

– Рабочие отношения.

Верно – мы ведь вместе работали.

Галиано наклонился ближе. Я почувствовала на щеке его влажное теплое дыхание, его губы скользнули мне за ухо. Переместились к горлу.

О господи…

Бартоломе взял мое лицо в ладони и поцеловал в губы.

Запах мужского пота, хлопка, чего-то острого вроде лимона. Время растянулось, словно в замедленной киносъемке.

Галиано поцеловал меня в левое веко, потом в правое.

И тут пронзительно зазвонил его мобильник.

Сорвав телефон с пояса, он нажал кнопку, задержавшись другой рукой в моих волосах.

– Галиано.

Пауза.

– Ay, Dios.

Я затаила дыхание.

– Когда?

Более долгая пауза.

– Посол знает?

Господи, прошу тебя. Только не еще один труп.

– Угу.

Разъединившись, мужчина провел ладонью по моей голове и опустил руку мне на плечо. Несколько мгновений не сводил с меня взгляда – коровьи глаза казались прозрачными в темноте салона авто.

– Шанталь Спектер? – с трудом выговорила я.

Он кивнул.

– Мертва?

– Арестовали вчера вечером в Монреале.

14

– Она жива? – Я поняла, что сказала глупость, едва успев задать вопрос.

– С ней была Люси Херарди.

– Не может быть!

– Пойманы в музыкальном магазине в торговом центре «Ле Фобур». Воровали компакт-диски.

– Воровали диски? – тупо переспросила я.

– Группы «Ковбой Джанкиз».

– Зачем?

– Видимо, увлекаются фолк-роком.

Я закатила глаза, что в темноте было столь же бессмысленно.

– Как они оказались в Монреале?

– Прилетели рейсом «Эйр Канада».

«Кретин», – подумала я, но промолчала.

Галиано завел двигатель и выехал со стоянки.

На обратном пути я подобрала ноги и сидела, прижав колени к груди. Впрочем, опасаться было нечего – новости о Шанталь Спектер заставили нас обоих напрочь позабыть о любовных намерениях, даже если таковые и были.