Но в таком случае где спрятан труп?
От подобных невеселых мыслей у Сарычева начинало покалывать в висках.
В последние несколько недель активизировалась банда Егора Копыто. Сколоченная из остатков банды Курахина и других разрозненных группировок, она представляла собой весьма влиятельную силу. Неделю назад одному из агентов Сарычева, бывшему матросу Балтийского флота, Алексею Серякову, удалось нащупать след банды и даже установить, где она в основном базируется. Но в установленный срок Серяков не вышел на связь. А еще через неделю труп Алексея нашли в Яузе. Как было установлено экспертизой, в реку он был брошен уже мертвым. Судя по одежде, на которой нашли следы глины, убит он был где-то в другом месте. Не исключено, что около того самого трактира, где выслеживал Копыто. Но очевидцев преступления не обнаружили, а хозяин заведения и половые только разводили руками и в один голос утверждали, что заведение оперативник покинул живым и здоровым.
Неожиданно дверь распахнулась, и, поздоровавшись, в кабинет прошел Петерс.
Высокий, долговязый, с длинными волосами, он напоминал расстригу-семинариста. Однако впечатление это было обманчивым. В действительности молодой человек обладал немалой волей и большой властью, которыми умел распоряжаться весьма эффективно.
Сарычев пожал тонкую руку Петерса. Пожатие у того было вялым, словно все силы ушли на политическую борьбу.
Яков Христофорович устроился на кожаном черном диване и указал Сарычеву на свободный стул, будто он являлся хозяином кабинета.
— Кажется, вы занимались бандой Курахина?
— Точно так, Яков Христофорович. По заданию Феликса Эдмундовича я был внедрен в банду, после чего мы взяли как самого Кирьяна Курахина, так и его основных сообщников. Ядро банды было уничтожено…
— Но ведь были уничтожены не все?
— К сожалению, да. Банда у Курахина была очень многочисленной, насчитывала около сотни человек. Но наиболее активные жиганы были изловлены и расстреляны…
— Сколько примерно человек уцелело? — перебил Петерс.
— Около шестидесяти.
— И как вы думаете, что они намерены делать в дальнейшем? Встанут на путь исправления?
Его мягкий прибалтийский акцент отчего-то раздражал. Может, потому, что где-то в глубине души Игнат недолюбливал Петерса, считая его чужаком, но старался не показывать этих своих чувств даже взглядом.
— Жиганы такой народ, который вряд ли когда-нибудь встанет на путь исправления. Скорее всего они просто примкнут к другим бандам.
— Я слышал о том, что среди налетчиков люди Кирьяна пользуются большим спросом.
— Так оно и есть. Их с радостью берут в любую банду. Как бы мы ни относились к уголовникам, но Курахин был личностью выдающейся. Он умел влиять на людей, пользовался непререкаемым авторитетом, и бандиты его слушались.
— Так вот я хочу вам сообщить, что этой выдающейся личности удалось бежать на станции Ховрино.
— Каким образом? — ахнул Сарычев. — Ведь он же был отправлен в Питер под усиленной охраной.
— Его отбила банда численностью около тридцати человек. Все налетчики были очень хорошо вооружены. Действовали нагло, с устрашением. Видите, поезд даже не отъехал далеко от Москвы.
— Значит, Кирьян скрывается где-то в городе?
— Ему удалось просочиться через заставы, и сейчас он находится в Москве. Так вот мы тут посоветовались и решили поручить дело по поимке Кирьяна и его банды именно вам. В конце концов у вас есть, так сказать, некоторый опыт общения с ним. Вы знаете его, так сказать, «почерк», можете предугадать его поведение. В общем, лучше, чем вы, никто из наших людей его не знает. Так вы готовы?
В этот раз прибалтийский акцент был особенно заметен.
— Готов, Яков Христофорович.
— Но предупреждаю, изловить его вы должны в кратчайшие сроки. На сегодняшний день это одно из самых главных дел. Кирьян — преступник номер один. И с ним, и с его бандой вы должны действовать решительно и предельно жестко! — Петерс слегка стукнул кулаком по столу. — Только так можно достигнуть результатов. Бандиты обнаглели и ведут себя хуже всякой контры. И поступать мы с ними должны по закону революционного времени. Вы согласны со мной?
— Согласен, Яков Христофорович.
— Хочу предупредить, в его деле имеется много непонятных моментов.
— На что мне следует обратить внимание особо? — заинтересованно спросил Сарычев.
— Мы бы хотели, чтобы вы выяснили, каким это образом налетчикам всякий раз удается осуществлять свои набеги на поезда именно на этой станции и всякий раз уходить безнаказанно. У нас имеются серьезные основания полагать, что налет был осуществлен при сговоре с кем-то из руководства станции, возможно, даже с ее охраной. — Немного задумавшись, он добавил: — Во всяком случае, на момент налета ни милиции, ни охраны на станции не оказалось. Хотя им полагалось находиться там неотлучно… Милиция появилась только после того, как налетчики были уже вне зоны досягаемости.
— Потери есть?
Длинные волосы без конца сползали на выпуклый лоб председателя Ревтрибунала, явно мешая ему. Откинув их рукой, он продолжал, слегка растягивая слова:
— К сожалению, имеются. Погибло пятеро наших людей… Чекисты. Преданные партии люди. Кириллов, Елизаров и Сидорчук работали в московской Чека. Вы хорошо их знали?
— С Кирилловым и Елизаровым я едва успел познакомиться, но вот Сидорчука знал хорошо. В прошлом году он этапировал к нам в Питер уркача Воронкова. Тот еще был злодей! В Москве мы с Сидорчуком толком так и не поговорили, встречались все как-то наспех. Дел было много… Думали, выпадет немного свободного времени, поговорим как следует за жизнь. Вспомним. Кто бы мог подумать, что так получится.
— Это большая потеря для Чека. К сожалению, всего не предусмотришь. И еще вот я о чем хочу вас предупредить. У нас имеется кое-какая оперативная информация о том, что Курахин собирается с вами расправиться.
— А уж я как с ним желаю встретиться!
— Прошу отнестись к моему предупреждению весьма серьезно. Дело в том, что он уже расправился с Дарьей.
Пальцы Игната невольно сцепились в крепкий замок. Не уберег!
— Как это случилось?
— Она была задушена, — тихим сочувствующим голосом сообщил Петерс.
— Где?
— В своем доме. С ней был еще один наш сотрудник.
— Кто?
— Здесь история тоже не совсем понятная. Между ними, судя по всему, существовали какие-то близкие отношения. Мы решили провести более тщательное расследование и навели о погибшем справки. Выяснилось, что его прошлое не столь безупречно, как он нам сообщил.
— Он что-то скрывал?
— Да. Погибший даже отбывал срок на сибирской каторге.