Кирьян посмотрел на часы.
— Спасибо за компанию… До свидания.
— Вы бы поаккуратнее, — крикнул вслед им сторож. — Народ нынче разный ходит. И все больше шальной. Как бы того… До исподнего не раздели бы. Да и дамочка ваша одета не так, как все. Признать еще могут.
— Спасибо, учту, — невесело буркнул Кирьян и свернул за угол.
Некоторое время они шли молча. Тишина не тяготила. Приятно пройтись с любимым человеком, вслушиваясь в городской покой.
Неожиданно Кирьян развернулся.
— Знаешь что… Давай я тебя провожу. Домой поеду, что-то я устал сегодня. Просто с ног валюсь.
— Тебя никто не выгоняет, ты можешь остаться у меня, — спокойно заметила Мария, посмотрев на Кирьяна снизу вверх.
В глазах тоска. Вот она, бабья доля. Внешне-то все ладится, хороша собой, при деле — тужурку вот чекистскую носит. Ни в чем мужчинам не уступает, а стоит только остаться одной, как тоска наваливается.
Кирьян отвернулся. Сделал вид, что ничего не произошло.
— Я к тебе потом приду.
— Обещаешь?
— Да.
— Тогда не провожай меня, я сама дойду. Тут недалеко. К тому же со мной оружие.
— Хорошо. Как скажешь.
* * *
Оставшись один, Кирьян быстрым шагом направился к котельной, благо идти было не очень далеко. Остановившись у порога, он осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, уверенно постучал в дверь. Сначала послышалось неясное шевеление, где-то внутри помещения пробуждалась жизнь: не то черти подбрасывали под котел угольку, не то грешники из котлов от жара повылезали. И только прислушавшись, Кирьян различил осторожные шаги.
— Кто там? — спросили из-за двери.
Кирьян узнал голос Саввы Тимошина.
— Открывай, свои.
Громыхнул засов. Дверь, скрипнув, распахнулась. Первое, что увидел Кирьян, это ошалелые глаза Ромы Овчинского.
— Фундамент пробили? — деловито спросил Кирьян, проходя вовнутрь.
Взору предстала черная нора. Неширокая, но в нее можно было запросто пробраться на четвереньках. Комья глины грудой лежали в стороне. Никакой маскировки, теперь она ни к чему.
— Пробили, — ответил Савва Назарович. — Точно в полтретьего, как и договаривались.
— Времени вам хватило?
— Вполне. Как только ты с кралей к магазину подошел, так мы и начали долбить. Вовремя ты сторожа отвлек. Такой шум стоял, думали, он услышит. Я даже Роману сказал, чтобы он посмотрел, что там наверху делается… А он вернулся и говорит, мол, ты со сторожем табачок раскуриваешь. Идиллия, в общем. А тут и фундамент поддался. Ну мы и протиснулись. — И с довольной улыбкой сообщил: — Там всего столько, что мы за два дня не управимся.
— Ценности были в сейфе?
— Да, пришлось немного поработать, — кивнул медвежатник на открытый саквояж.
— Целое ведро всяких брюликов набрали, — сообщил восторженно Роман. — Посмотреть хочешь?
— Покажь!
— В магазине оставили. Ползти придется.
— Переодеться есть во что?
— Брось! — отмахнулся Савва Назарович. — Завтра ты себе сотню таких костюмов купить сможешь!
— Тогда полезли!
Подземный ход был не столь широким, как казался. В некоторых местах Кирьяну буквально приходилось протискиваться. И он почувствовал невероятное облегчение, когда наконец оказался в просторном подвале магазина.
Довольно улыбаясь, к нему подошел Егор Копыто.
— Ну и как тебе?
— Хуже, чем на киче, — признался Фартовый. — Едва вытерпел. Думал, засыпет.
Отряхнув испачканные брюки, он спросил у Романа:
— Сколько же метров этот лаз?
— Получилось двадцать восемь, — уверенно ответил Роман.
— Откуда такая точность?
— Я веревкой отмерял.
— А я думал, что прополз целый километр.
— У меня поначалу такое же чувство было, — согласился Савва Назарович. — А потом ничего, привык.
Овчинский с медвежатником и Егором успели хорошо обосноваться в подвале. На столе горели свечи. Тяжелая металлическая дверь, отделявшая магазин от подвала, выглядела какой-то обманутой, ей так и хотелось покрутить фигу, и Фартовый едва удержал себя от подобного жеста.
— Где рыжье? — спросил он слега дрогнувшим голосом.
Возбуждение Романа невольно передалось и ему. Следовало бы спросить как-то понейтральнее. Однако не получилось, и сейчас Кирьян ругал себя за это.
— Вот… В ведре. И еще много всего… Деньги… Ну ты глянь в ведро-то…
Обыкновенное ведро, слегка побитое, поцарапанное. Его содержимое закрывала какая-то тряпка.
— А лохмотьями-то чего закрыли? — удивился Кирьян.
— А ты взгляни, — с некоторым придыханием ответил Роман.
Фартовый брезгливо поднял тряпку. Поверх брюликов, сложенных кучей, лежала корона.
— Та самая? — невольно вырвалось у него.
— Похоже. На ней царское клеймо.
— Откуда она здесь?
— Трудно сказать. Как-то раздобыли. А потом ведь корон много было, на каждый праздник. Даже на будни.
— Теперь понятно.
Кирьян накинул тряпицу на корону. И вправду, глаза режет.
— Продавать-то ее как? Просто так не сплавишь, — заметил Егор Копыто.
Пахан только хмыкнул:
— А чего тут мудрить-то? Золото и бриллианты… Уж как-нибудь они проживут друг без друга.
— Так-то оно так, но уж больно не хочется такую вещь портить.
— Другого выхода нет! Не успеешь к скупщику сунуться, как чекисты сгребут.
— А может, все-таки попробуем?
— Ладно, после поговорим…
Кирьян приподнял ведро. На вес впечатляет.
— А это что? — показал Кирьян на большую набитую сумку.
— Деньги, — просто ответил Егор. — Выручка. В пятницу должны были в банк сдать. Да что-то у них там не заладилось.
— Нам только лучше!
— И мы о том же.
Всего набиралось немало. Просто так не унести.
— Об экипаже надо было бы подумать. Не тащить же все это на себе через весь город, — вздохнул Тимошин.
— Тут машина нужна, с ней понадежнее будет.
— А кто вам сказал, что я не подумал об этом, — усмехнулся Кирьян. — Сейчас Гаврила с Колькой-шофером подойдут, чего-нибудь придумаем. Так ведь, Овчина?
— Конечно, оно так, — потупившись, сказал Роман. — Только мы никак не думали, что так быстро стену сломаем. А машине стоять на виду тоже как-то стремно. Внимание привлекает. Ты хорошо придумал… Я вот что у тебя хотел спросить, Кирьян, что это за баба с тобой была? Может, я чего-то путаю, но мне кажется, что я ее уже видел.