«Жаль разочаровывать парня, – подумал Анатолий, – но и врать по такому поводу, как-то глупо».
– Нет, – сказал он вслух. И тут же, испытывая нелепое чувство вины, добавил, оправдываясь: – Я же только сказал, что афиши видел.
Лицо Пети омрачилось, но тут же снова озарилось надеждой:
– Все равно, скрипку от альта можешь отличить?
– По звуку? Нет. А если их рядом положить, то альт больше.
Петя загрустил. Чтобы его подбодрить хоть немного, Анатолий поднапрягся и вспомнил:
– А еще, когда квартет играет, то альтист сидит между второй скрипкой и виолончелью! Тоже, между прочим, не каждый знает.
Вместо того, чтобы обрадоваться такой осведомленности, Петя совсем повесил голову:
– Эх, Толя! Да разве в этом дело, где он сидит, альтист? Нет, с музыкальным образованием надо что-то делать, в государственном масштабе. Я вообще, не понимаю, куда смотрит правительство? Мы же теряем поколение за поколением!
– Так уж и теряем, – усомнился Анатолий. – Ты уверен, что не сгущаешь краски?
– Да что тут больше можно сгустить?! – вскинулся парень. – Вот ты, приличный человек, с высшим образованием, зарабатываешь, наверное, хорошо: казалось бы, кому, как не тебе? А ты когда в последний раз в филармонии был?
– В филармонии? – озадаченно переспросил Саранцев. Вроде бывал он там, в ранние школьные годы. Точно, в зимние каникулы, мама их с братом на елку водила. Но это сколько же лет прошло?
– Ну да! На симфоническом концерте, например?
– Никогда, – ответ был решительным и твердым.
– А я о чем? Лучшие люди, а к музыке не приучены. И Ленка тоже… пару раз, когда я играл, приходила, но это же только так, по знакомству. Ладно, допустим скрипка ей дома надоела, я же понимаю, что им через стенку все время слышно, как я занимаюсь. Но приезжала Элисо Вирсаладзе, играла у нас в консерватории! Я Ленке говорю, дескать, пошли, я тебя приглашаю. Программа – ноктюрны Шопена, исполнение – божественное! И что?
– Что?
– А как ты думаешь? Не пошла.
Анатолий кивнул, не столько сочувственно, сколько удовлетворенно. Правильно. И нечего Ленке со всякими Петями по концертам шататься. Даже если играет божественная Вирсаладзе.
А Петя порылся среди карамелек в вазочке и выудил шоколадную конфету. Развернул ее и быстро сунул за щеку, видимо в качестве компенсации за столь несовершенное устройство мира. После чего резко сменил тему:
– И замуж за меня идти, тоже не хочет, – он рассеянно похлопал поперхнувшегося чаем Анатолия по спине. – Я ей сколько раз уже предложение делал. Не идет, и все. А ведь как было бы удобно – две квартиры на одной площадке. Галина Андреевна здесь бы осталась, а Ленка ко мне… да что с тобой? Опять не в то горло попало? Так вот, я говорю, Лена ко мне переехала бы – просто идеальный вариант. И замужем, и дома, понимаешь? А можно обменяться: за двух и однокомнатную, вполне можно четырехкомнатную выменять, если как следует побегать. Или еще проще, пробить стенку, сделать дверь и получится одна большая общая квартира. Трехкомнатная правда, зато с двумя кухнями и двумя санузлами. Из одной кухни можно дополнительную спальню сделать и пожалуйста, опять четырехкомнатная! Правда, здорово?
– Ты вот что, Петя, – сиплым после двух тяжелых приступов кашля голосом выдавил Анатолий. – Ты, конечно, парень хороший, и ужинаешь здесь каждый день – почти свой человек в доме, это я все понимаю. Но прежде, чем ты стенку долбить начнешь, усвой только одно: о том, что на Ленке когда-нибудь женишься, забудь. Раз и навсегда забудь.
Теперь поперхнулся Петя.
– Это почему вдруг, «забудь»? – спросил он прокашлявшись.
– Потому что, в самое ближайшее время, она выйдет замуж за меня.
– Да-а? – Петя вложил в это коротенькое слово столько ехидного недоверия, что Анатолию стало не по себе. – И Лена уже согласилась?
– Честно? Она еще не в курсе. Но при чем здесь это? Твое дело – сторона, в любом случае, понял? – Анатолий постарался сказать это, как можно более свирепо. Конечно, затевать из-за Лены драку, он не собирался, да и глупо это, не мальчишка, все-таки. Но припугнуть назойливого поклонника, было бы очень кстати. А то крутится тут, розы охапками таскает, предложения делает… ни к чему это вовсе.
«Точно, – он даже покивал сам себе, утвердительно, – надо с ним построже, с Петей. Личность творческая, возвышенная, значит нервная система слабая и грубого насилия он не приемлет. Может кулаком перед ним помахать, для большего впечатления? Нет, пожалуй, это будет перебор. Должно хватить простого словесного внушения».
Однако Петя, почему-то не пожелал проявлять присущую творческим натурам впечатлительность. Спокойно смотрел на нахмуренные брови Анатолия, жевал конфету и продолжал ухмыляться.
– Это мы еще посмотрим, кто в стороне останется. Или ты считаешь, что вот так рявкнешь на нее: «А ну, замуж за меня, быстро!», и все дела? Ничего подобного. Леночку надо обхаживать долго и упорно, ей нужно дарить цветы и говорить комплименты, приучать ее к себе… и знаешь, почему я этими секретами с тобой делюсь? – он коснулся указательным пальцем сжатого кулака Анатолия. – Вот именно поэтому. Все равно у тебя терпения не хватит, чтобы ухаживать за Леночкой так, как она этого заслуживает. Сорвешься и заорешь. А на нее орать никак нельзя, она этого не терпит, – Петя проглотил конфету, встал и посмотрел на Анатолия сверху вниз. Комично насупил брови и, очень удачно скопировав интонацию, спросил: – Понял?
Анатолий молчал, глядя на него расширенными глазами. Надо же, на вид – натуральный задохлик, а как держится?! Выходит, и среди музыкантов приличные мужики попадаются? Петя улыбнулся, как ни в чем не бывало, и сделал ручкой:
– Ладно, счастливо оставаться. А мне пора, заниматься надо.
– Счастливо, – машинально ответил Анатолий, глядя ему в спину.
Дверь хлопнула и Саранцев остался один. Сидел, тупо уставившись на вазочку с конфетами и пугался все больше и больше. А что, если этот чертов скрипач сказал правду? Если Ленка, действительно, откажется? Что тогда делать? Только украсть и запереть в своей квартире, пока не передумает! Да нет, глупости, с чего ей отказываться? Ведь она сейчас собирает вещи, именно для того, чтобы переехать к нему. Ха, а Петя-то, правильно угадал, примерно так и было: он приказал Ленке собирать вещи. Правда не рявкал, а говорил вполне спокойно и даже нежно. По крайне мере, возражать она не стала. И вообще, перед этим сказала, что любит его! Надо же, Леночка Лазарева, эта удивительная девушка, его полюбила! Выходит, есть Господь на небе, если случаются такие чудеса!
А вот в чем еще Петя прав, так это насчет ухаживания по всем правилам. Тут, действительно, просто безобразие получается. Вчерашний вечер начался неплохо, но потом… в общем, его трудно считать романтической прогулкой. С другой стороны, ситуация не совсем ординарная и Ленка это понимает… кажется. Да что значит, «кажется», конечно понимает! Будет еще время – вся жизнь впереди – обеспечит он эту романтику, по полной программе. А с комплиментами и цветами можно не ждать лучших времен. Кстати, о комплиментах. Разве он ничего такого не говорил? Так сразу не вспоминается, но наверняка… язвой, помнится, обозвал, но это не совсем то, что нужно. Да нет, конечно же, говорил! И что уникальная женщина говорил, и что у нее рука легкая, и умницей называл. Чего, спрашивается, еще надо?