– Егор, спасибо, – радостно улыбнулся Димка. – Ты не сомневайся, мы отдадим. У меня зарплата скоро…
– Да ладно, – отмахнулся Егор. – Я благодаря тебе на работу устроился. Так что теперь мы квиты.
– Только как мы тут будем жить? – уныло протянула Марина, вертя в руках брелок с ключами. – Ни мебели, ни посуды…
– У меня есть надувной матрац, – подбодрил Егор. – Две табуретки тоже могу одолжить и кое-какую посуду.
– Я чайник принесу с работы, – оживился Дима, не обращая внимания на надувшуюся Марину, которую не оставляла мысль о ночевке в теплой постельке Егора. – Устроимся как-нибудь.
В кармане Егора завибрировал сотовый.
– Ну, ты где? – раздраженно заверещал голос Инны из динамика. – Сказала же, чтобы дома сидел.
– Да тут я, этажом ниже, сейчас поднимусь, – ответил Егор. – Ладно, мальчики-девочки, мне пора. Айда скарб забирать, а то мне некогда.
– Егор, я тебе буду всегда-всегда благодарен, – сказал Дима.В «Снобе» Егор чувствовал себя неуютно. Инна сразу погрузилась в привычную атмосферу, раскланиваясь направо и налево с многочисленными знакомыми, представляя им пасынка с неуместным энтузиазмом.
Поведение Инны показалось странным. Во время шопинга она безжалостно гоняла продавцов-консультантов, точно это не Егор, а она сама собиралась на первый в жизни светский раут. Напяливая на себя очередную рубашку, примеряя новые брюки и туфли, Егор ловил себя на ощущении фальшивости происходящего. Выйдя из кабинки для переодевания, он увидел, как Инна в спешке прекращает разговор по сотовому и торопливо прячет его в сумочку.
Глаза у нее были совершенно счастливыми и светились, как звезды.
В машине энтузиазм мачехи стихийно пошел на убыль.
Егор дважды попытался заговорить с ней, расспросить, куда они едут, кто будет на тусовке, но Инна отвечала до странности тусклым голосом, думая о чем-то постороннем.
В «Снобе» Инну встретили с восторгом, Егора – с невежливым любопытством. Девицы полезли с объятиями, мужчины с рукопожатиями. Крашеная блондинка Аксинья Гайчук, несколько лет назад провозгласившая себя светской львицей, немедленно подсела к Егору. Инна же, обменявшись быстрыми взглядами с фигуристом Евгением Романенко, устроилась неподалеку, делая вид, что тот ее совершенно не интересует.
Она рассчитывала, что Егора быстро возьмут в оборот местные дамы и уведут подальше. Не станет же он сидеть рядом с мачехой весь вечер? А у нее появится алиби, в котором она нуждалась…
Как же тяжело находиться рядом с мужчиной своей мечты и не иметь возможности даже прикоснуться! Боталов давно перестал ее восхищать, радовать. Свою супругу он, по большому счету, всегда воспринимал как дорогой аксессуар.
Другое дело – Евгений: молодой, красивый, успешный…
Тайный роман заставлял кровь кипеть в жилах. А ведь она почти забыла, как это бывает!
Вечер обещал быть приятным.
Аксинья, чьи достоинства ограничивались появлением на свет в семье известного политика, сыпала пошлыми анекдотами. К счастью, громкая музыка почти заглушала ее слова. Романенко рассеянно улыбался и сжимал руку Инны под столом. Выпивка лилась рекой. Официанты носились челноками, с маниакальным упорством угождая капризным гостям.
Сообразив, что ее не слушают, Аксинья потащила Егора танцевать.
Инна удовлетворенно улыбнулась.
Публика билась в истеричной агонии клубной музыки. Посмотреть на все со стороны – и ритуальные танцы людоедского племени Мумба-Юмба покажутся балетом «Жизель»! Лазерные лучи били вверх, вниз, расширялись и сужались. Тяжелый дым стелился по полу, химический воздух бил в ноздри. Люди, вздымая руки вверх, прыгали на одном месте, в их крови бушевали энергетики и экстази. Некоторым уже не хватало сил, и они бессильно отползали к уютным диванчикам, прихлебывая шампанское и бейлис. Другие продолжали прыгать, и в ядовито-зеленом свете прожекторов их лица казались гротескными масками распоясавшихся демонов.
Неистовство и вакханалия…
И жажда – неукротимая, неутолимая, заставляющая поглощать растворенный в баночках с газировкой кофеин. Кровь бурлит и толкается в сердце. Танцуй, не останавливайся! Музыка зовет…Спустя два часа Егору захотелось домой.
Новые туфли жали, к тому же Аксинья, танцуя, отдавила ему пальцы на ногах. Слегка прихрамывая, Егор отошел к стойке и, заказав мохито, уставился в зал.
«Сноб» лишь внешне казался райским местом. Под верхней пенкой взбитых сливок кипели темные страсти. Лоск и гламур с посетителей слетали уже после двух крепких коктейлей. Светские львицы в сверкающих платьях беззастенчиво ковырялись в носу, размазывая остатки макияжа пальцами. Роскошные локоны сникали от пота, превращаясь в паклю. Важные лоснящиеся мужчинки средних лет, выкушав по бутылке водки, вспоминали свое пролетарское прошлое, проходившее в райкоме, звали официанта «человек!» и щелкали пальцами, не замечая на лицах холуев ненависти, скрытой за тщательно усвоенной вежливой улыбкой. Здесь «хозяева жизни» с пафосом рассказывали об успешном бизнесе, помалкивая, что уже три месяца не платят своим сотрудникам зарплату, хотя требовались для этого не бог весть какие деньги… Но если сгрести их в кучку, можно купить новой девочке новенькую машинку красного цвета, шиншилловое манто, а если будет себя хорошо вести, еще и свозить в Ниццу. Она ведь так хотела попробовать настоящую итальянскую кухню…
Крутые бизнесмены, швыряя на чай официанту минимальную зарплату среднестатистического россиянина, помалкивали о то и дело накатывающей волнами паранойе, когда все вокруг казались предателями и шпионами. И тогда в отдельно взятом королевстве начиналась война!
Любовницы, уличенные в адюльтере, мнимом или реальном, вылетали из насиженного гнездышка лишь в том, что было на них надето. Заместители, заподозренные в финансовых махинациях, с позором изгонялись с работы. С треском выкидывали простых сотрудников, выслушав очередного доносчика…
Но все это было там, за сверкающим занавесом!
Не лучше выглядело и новое поколение, пропитанное кокаином, силиконом и пороками. Они приезжали в «Сноб», уже подогретые торопливым сексом, снятым камерами мобильных телефонов, пили коктейли с абсентом, думая, что делают это шикарно и, несмотря на установленные в туалетах специальные приглушенные лампы, умудрялись попасть в вену… После их визитов на раковинах оставались следы кокаина. В узких коридорчиках, ведущих в вип-аппартаменты, слышались визг, хохот и стоны, страстные или страшные. Слева покрикивала от не испытываемого наслаждения грудастая Барби, которую пялил молодой кавказец, одетый лишь в загар и дорогие часы. Справа постанывал брошенный псевдо-друзьями мальчик с белокурыми кудрями, умирающий от передоза… Через час Барби уедет с новым другом в его квартиру на Воробьевых горах и проживет с ним целых две недели, после чего ее место займет другая. Через час двое крепких мужчин вынесут труп юноши по узкой лестнице и, затолкав его в багажник машины, увезут в неизвестном направлении. Сколько их, красивых, легкомысленных, как мотыльки, пропало в черных ямах ночных заведений столицы?..