Михаил Маркович задавал себе тот же вопрос, что и Георгий. Чего этим бабам не хватает? Чего не было у Ксюхи? Она всегда получала все самое лучшее: игрушки, лакомства, наряды, развлечения, учителей – все! У нее вся жизнь впереди, а она… О господи! И Вера, его Вера, придирчивая и строгая светская дама, без ума от этого идиота Жоржика! Она не только не отговаривает их с Гридиным единственную и горячо любимую дочь от такого опрометчивого шага, как ранний брак, но и сама вздыхает и поет дифирамбы «прелестному мальчику». У Жоржика удивительный, тонкий вкус, чудные манеры, он так увлечен искусством, он столько знает о моде, что и как надо носить, он такой… такой… Слов, чтобы описать все достоинства господина Экстера, ни у матери, ни у дочери не хватало. Бесконечный восторг и обожание, неоспоримый авторитет – вот что сумел вызвать в обеих женщинах этот ничтожный альфонс.
Неисповедимы пути твои, Господи! Когда Гридин сделал робкую попытку открыть Вере и Ксении глаза на их кумира, то услышал в ответ много нелестных слов в свой адрес.
– Ты, Миша, груб! – заявила его жена Вера, глядя на него, как на слабоумного и лишенного элементарных понятий человека. – Ты провинциал! Ты отстал от жизни, ничего не видишь вокруг себя, кроме своего бизнеса! Ты стал черствым и эгоистичным, не уделяешь нам с Ксюшей никакого внимания! Вот скажи, пожалуйста, когда ты последний раз ходил с нами в театр? А? Молчишь? То-то же! Ты видел последнюю пьесу Виктюка?
Михаил Маркович последней пьесы Виктюка, конечно же, не видел. Как, впрочем, и всех остальных его пьес. Он был посрамлен, обвинен во всех смертных грехах и выдворен спать в кабинет на неудобный кожаный диван. Вера демонстративно стала избегать разговоров о предстоящей свадьбе дочери. Ксюша перестала чмокать его в щечку перед уходом на работу и вообще дулась, стараясь лишний раз не попадаться отцу на глаза.
После такого Гридин решил быть осторожнее в высказываниях и открыто не осуждал ни Жоржика, ни его манеры, ни его взгляды. Он наблюдал. И то, что он видел, его не радовало. Молодой человек не любил Ксюшу, он просто-напросто устраивался под крылышко «состоятельного папика». Именно так, он, вероятно, рассуждал в кругу своих друзей. Михаил Маркович примерно представлял, какое у Жоржа должно было быть окружение, и приходил в ужас. Но свои эмоции он держал при себе.
Высказывание Георгия, крик души, разбередило сердечную рану Михаила Марковича. Что этим чертовым бабам в самом деле надо? «Праздник им подавай!» – вспомнил он упрек супруги. А деньги, которые он зарабатывает, не зная ни сна, ни отдыха, – не в счет? Они на эти деньги покупают себе все, что хочется, сладко едят, спят до обеда, одеваются у известных модельеров, ездят на курорты, посещают выставки и театры, смотрят пьесы этого чертова Виктюка! Но ведь именно он, Гридин, обеспечивает их, удовлетворяет все их запросы. Теперь он еще должен будет, всеми презираемый, содержать и вертлявого Жоржика! Проклятие! Что ж за жизнь такая?
Особенно обидным ему показалось, что Вера назвала его провинциалом. Да, это действительно так. Он родился и вырос на Кубани, в небольшом поселке Краснодарского края, и приехал в столицу искать счастья. Здесь, в Москве, он начал свой бизнес с небольшого кооператива, расширил дело, шел на риск, не раз разорялся и снова поднимался вверх. Встретив Веру, женился, прописался в ее небольшой квартирке, став полноправным москвичом. Но все эти годы он трудился не покладая рук и давно отработал и прописку, и проживание в квартире Веры.
Гридин был по-настоящему счастлив, когда приобрел для семьи новое жилье, автомобиль, красивую мебель и прочие атрибуты обеспеченной жизни. Он ни разу не упрекнул жену за чрезмерные траты, стараясь побольше заработать и покрыть расходы. Наверное, он уделял ей и Ксюше недостаточно внимания, но это только потому, что работал дни и ночи. «А потому ли?» – спросил он себя и вынужден был призадуматься.
Выходило так, что Вера права и ему неинтересно ходить по музеям или сидеть в душном зале и с умным видом пялиться на сцену, когда на уме совершенно другое. Да, возможно, он расслабился, перестал оказывать жене особые знаки внимания, выражать свою любовь не только деньгами, а еще чем-то другим, чего она ждала от него. Что ж, он готов признать ошибки и измениться.
Гридин любил свою жену. Ситуация с Жоржем открыла ему глаза на его собственные чувства и отношения в семье. Любовь к Вере не только не угасла с годами, но она усилилась и стала другой, более нежной, страстной. Из нее ушли юношеские застенчивость, неуклюжесть и угловатость, безрассудные порывы, но осталась чувственная привязанность, неутоленное желание, стремление быть рядом, прикасаться, смотреть в глаза…
Вера закончила институт, но ни одного дня не работала. Гридину и в голову не приходило быть этим недовольным. Его устраивало, что она всегда была дома, интересовалась его делами, воспитывала Ксюху, которую не пришлось отдавать в садик, пекла пироги, принимала его друзей и партнеров по бизнесу, накрывала хороший стол к праздникам. А было ли ей это интересно?
Как все запуталось с появлением Жоржа! Жена и дочь словно с цепи сорвались. Что они нашли в этом женоподобном альфонсе? Глупую болтовню? Дурацкие наряды? И этот напыщенный попугай – его будущий зять?!
Гридин заскрипел зубами, осознавая, что ему не удастся воспрепятствовать браку своей дочери и господина Экстера, черт бы его побрал! Лучше заняться делами, чем тратить время на пустые сожаления. Смерть Вики и пропажа векселя поставили его фирму на грань банкротства, а он думает о Жоржике! Жизнь сама расставит все по своим местам.
Клавдия ждала. Уже прошло четыре дня с тех пор, как она послала заказ, а долгожданной посылки все не было. Она договорилась на почте, что сама придет за извещением. Почтовый ящик в подъезде слишком ненадежен – то подростки сожгут содержимое, то дети вытащат. Второй вечер подряд она звонила и спрашивала насчет посылки, но ничего не было.
Клавдия не знала, каких размеров этот талисман, но предполагала, что он не может быть большим. Какой-нибудь брелок на цепочке, кольцо, крестик, раковина или камень? Как он выглядит? Какой силой обладает? А вдруг все это обман и ничего она не получит?
«Зато деньги не придется тратить!» – успокаивала себя Клавдия. Но на самом деле ей хотелось получить талисман. Раз она уже решилась на это, то пусть так и будет!
Она то верила, что ей придет долгожданная посылка, то не верила, переходила от отчаяния к надежде и от надежды к отчаянию. То упрекала себя в глупости, ругала за излишнюю доверчивость, то сердилась на себя за сомнения и скепсис.
Прошли еще два дня. Клавдия перестала звонить и просто заходила на почту после работы, чтобы услышать:
– Вам ничего нет.
В один из дней, возвращаясь домой и раздумывая, зайти на почту или не стоит, она все-таки зашла.
– Вам бандероль, – равнодушно сказала женщина за стойкой. – Будете получать?
– У меня нет с собой паспорта, – ответила Клавдия непослушными губами. В горле пересохло от волнения.
– Тогда придете завтра. – Женщина посмотрела на извещение. – Тут наложенный платеж, большая сумма.