– Держу пари, он сейчас вынырнет там, где мы не ждем, – нарушил всеобщее молчание Жоашен Бланден.
Но время шло, а Тони Аркуэ так нигде и не вынырнул. Озеро не захотело его отпустить.
– Помогите! Тони утонул! – пронзительно закричала Ольга, приложив ладони рупором ко рту.
Вторая лодка догнала первую, как раз когда незадачливый рыбак, которому шумная компания распугала все башмаки, решил-таки проглотить обиду и устремился на подмогу. Он вошел в мутную жижу у берега и, проклиная поднявших волну гребцов, добрел по грудь в воде до того места, где погрузился на дно Тони. Аженор Фералес и пожарный выпрыгнули из лодки. Рыбак нырнул, нашарил, разгребая руками донную грязь, бесчувственное тело, ухватил его за шею и поднял на поверхность как тряпичную куклу. Голова кларнетиста безвольно закачалась на волнах, длинные мокрые пряди волос расползлись щупальцами, распахнутые глаза слепо уставились в небо, подбородок отвис.
Трое мужчин вытащили Тони Аркуэ на причал, куда уже высаживались пассажиры обеих лодок. Пожарный тотчас засуетился, пытаясь привести его в чувство, и со всех сторон посыпались советы:
– Нужно ему руки поднять и опустить несколько раз!
– Нажмите ему на грудину!
– Может, его вверх ногами подвесить, чтобы вода вылилась?
Только Ламбер Паже хранил молчание.
– Боже мой! [286] Умоляю, сделайте что-нибудь! Какой ужас! – простонала Ольга Вологда. – Пустите меня к нему! Дайте мне его обнять! Это я во всем виновата! – Она истерично метнулась к утопленнику, попыталась оттолкнуть рыбака, но пощечина вернула ей способность соображать.
Выбившись из сил, пожарный, чьи старания так и не принесли результата, поднялся, потирая поясницу, и скорбно вздохнул:
– Всё. Помер.
В толпе заахали, все разом бросились к жертве. Стоя вокруг мертвого Тони, Аженор Фералес, Жоашен Бланден и владелец скобяной лавки с трудом сдерживали натиск, а люди напирали, завороженно глазея на труп. В полной тишине трое спасателей подняли его и понесли к ресторану, откуда уже высыпали те, кто не участвовал в лодочной прогулке. Женщины причитали, то и дело звучали слова «врача!» и «в полицию!».
– Что случилось? – спросил Мельхиор Шалюмо, заступив дорогу рыбаку.
– Человек упал с лодки, – буркнул тот, недовольный, что какой-то коротышка лишил его возможности немедленно выступить перед большой аудиторией, жаждущей макабрических подробностей. – А и не странно: эти олухи пляски на борту устроили, такую болтанку учинили – мало не показалось. Парень свалился в озеро, запаниковал, но эти обормоты решили, что он их разыгрывает. С другой стороны, непонятно, как он ухитрился утопнуть в этой луже – там воды-то по грудь. Разве что в иле увяз… Это да, дно здесь сущая трясина и ям полно́ – небось провалился в такую, его и затянуло. Жуткое дело – топь, человека держит что магнит железные опилки. А парень хилый был, хоть и молодой. В общем, почитай в стакане воды захлебнулся.
– Не знаете, как его звали?
– Приятели кричали ему «Тони». Ладно, прошу прощения, мне еще показания дать нужно – сейчас полицейские явятся, начнут расспрашивать. Я как-никак главный свидетель.
«Тони Аркуэ, Тони Аркуэ… – забормотал человечек, укрывшись за кучей валежника. – Ну, Отец Небесный, Ты превзошел себя, я на такое даже не рассчитывал. Дождичек, эдакий весенний, лучше со снегом и с градом – таковы были скромные мои упования, а Ты, о Всемогущий, наказал все мерзкое сборище, подбросив им утопленника! И кого же Ты избрал мишенью Своего праведного гнева? Кларнетиста, которого я терпеть не мог! Конечно, я предпочел бы, чтоб Ты покарал его приятеля Аженора Фералеса, грядущего короля рогоносцев, или Анисэ Бруссара, хозяина скобяной лавки на улице Вут. Но что сделано, то сделано, благодарю Тебя и за это… А я их предупреждал. Не позвали меня на праздник – им и аукнулось. Так-то, кто Чик-Чирика обидит – расплатится сполна… Нет, подумать только – даже тортом не угостили! И я еще поначалу выпрашивал для них хорошей погоды!»
Пообщавшись с Господом, Мельхиор направился к новобрачной. Мария Фералес, сидя на раскладном стуле, горько рыдала, пухлые плечи ее подрагивали. Все утро, с самого рассвета, она наряжалась и прихорашивалась, чтобы предстать со своим Аженором перед священником, а потом отпраздновать свадьбу с друзьями и коллегами. Этот день должен был стать самым прекрасным в ее жизни. И вдруг – смерть. Ужасный, недобрый знак! Она ревела самозабвенно, громко всхлипывая, и не сразу заметила, что кто-то пощипывает ее за ляжку. Вздрогнув, Мария оторвала ладони от лица и при виде маленького человека попыталась улыбнуться:
– Мельхиор! Как мило, что ты пришел меня утешить.
– Загублена твоя свадьба, бедняжечка… Жаль, что ты отказала мне в удовольствии быть твоим шафером.
– Аженор тебя недолюбливает, вот и…
– Вот и напрасно! Сегодня все убедились, что тех, кто против меня, Господь сурово карает.
– Пшел вон, уродец! Убери свои грязные лапы от моей жены! – Невесть откуда взявшийся разъяренный Аженор Фералес навис над человечком с таким видом, будто сейчас ударит.
Мария охнула от неожиданности, а Мельхиор Шалюмо, отбежав на безопасное расстояние, выкрикнул:
– Берегитесь, мерзкие свиньи, Господь Всемогущий вас изничтожит одного за другим! – И бросился в лес, распугивая голубей.
На бегу человечек яростно хлестал прутом кусты, из-под них кидались врассыпную мыши. Отмахав сотню метров, он вдруг остановился и подобрал сморщенный плод каштана, а когда выпрямился, кукольное личико его было безмятежно. Никакое событие, радостное или печальное, не могло надолго выбить Мельхиора Шалюмо из колеи.
«Думаешь, ты победил, Аженор Фералес? А вот и нет! Я же могу кое-кому многое порассказать, ежели меня вовремя спросить. Никто ведь пальцем не пошевелил, чтобы выловить красавчика из пучины, и я укажу виновных – всех перечислю. Уж не прогневайся, Отец Небесный: Ты – Всемогущий, а я – всеведущий!»
– Мельхиор, вы видели, что произошло?
Маленький человек поднял голову и наткнулся на пристальный взгляд Ольги Вологды.
– Нет. Я пришел, когда все пытались откачать вашего Тони.
– Лгунишка, я заметила вас на берегу, когда месье Аркуэ вытаскивали из озера.
– Вероятно, в суматохе вас подвело зрение, моя дорогая, – в то время я был у водопада. Вы пережили страшное потрясение, но не терзайтесь так – это был всего лишь несчастный случай.
– Вы так полагаете?
– У вас есть другое объяснение?
Балерина недоверчиво и с некоторым подозрением воззрилась на него, но человечек держался почтительно, вид имел невинный и спокойно продолжил:
– Надо думать, ангел-хранитель месье Аркуэ изволил отлучиться, вот и не пофартило бедняге. Стало быть, судьба у него такая – утонуть в луже. Если только…