Она отказалась. Я, выпросив ключи от ее квартиры, уехал восвояси, а ей прислал письмо, уничтожающее мои же достоинства. В этом письме я назначил день ее смерти. Она, не подозревая об этом, клюнула на приманку и в ответном письме Доброжелателю сообщила о своем намерении посетить музей в назначенный мной день. Я решил приехать в квартиру Сомовой утром, пока она будет на работе, и уничтожить ноутбук вместе со всеми записями. Здесь меня ждало разочарование. Обыскав весь дом, компьютера я так и не нашел. Но от планов своих не отказался.

Сверившись с графиком, я понял, что мне снова везет. В эту ночь дежурство выпадало на пенсионеров. Нейтрализовать Трофимыча было делом техники. Звонок соседа по даче и обещание денежной компенсации сделали свое дело. Потом подстерег Воронкова у музея и передал ему от имени Трофимыча бутылку водки с сильнодействующим снотворным. Я знал, что Мишка на грани срыва. Вот-вот запьет. Так что был почти наверняка уверен, что к тому времени, когда я буду переносить тело Сомовой в музей, Воронков будет в отключке, а Карагодин целиком поглощен своей писаниной и мне никто не помешает.

Затаившись во дворе музея, я стал поджидать приезда «возлюбленной», приготовив ремень, которым собирался ее задушить. Прождал почти до утра. Думал, уже не придет, но она пришла пешком. Видимо, не хотела таксисту открывать конечный пункт назначения. Меня это порадовало. Меньше будет свидетелей. Я окликнул Олесю. Она обернулась на мой голос, я махнул ей приветственно рукой и указал в сторону парка. Девушка последовала за мной. Прикрытый тенью деревьев, я поджидал, пока она поравняется со мной. Когда Олеся подошла ближе, я даже успел сделать ей комплимент. Приобняв за плечи, я одной рукой погладил ее по шее и ощутил гладкость шелкового шарфа. Повинуясь порыву, я стянул концы шарфа на шее Сомовой. Через минуту все было кончено. Она обмякла в моих объятиях, так и не произнеся ни слова.

Все остальное было разыграно как по маслу. От местных ремонтников я знал, что дверь южного крыла стоит без сигнализации. Дотащив Сомову до крыльца, пошел посмотреть по окнам, как обстановка. Карагодин увлеченно строчил свои письмена. А Воронкова нигде не было видно. Я решил вернуться к южному входу и попытаться открыть дверь. За угол завернул, смотрю, на крыльцо Воронков вышел. Бутылку достал, выпил. Едва успел булкой закусить, и свалился боком на крыльцо. Быстро на него снотворное подействовало. Я медлить не стал. Потихоньку затащил Сомову. Воронкова в подсобку спрятал. А в южном крыле целую театрализованную постановку соорудил. Когда со всеми делами покончил, домой поехал. Устал жутко.

Ковальчук снова налил себе, выпил и опять заговорил:

– В одном я просчитался. Не успел от компа избавиться. А тебе, видать, посчастливилось. Отыскала его. Сосед прятал?

– Не угадали, – подала я голос. – Олеся сама спрятала ноутбук. Видно, все же были у нее подозрения на ваш счет.

– Может, и так. Теперь это уже не важно. Ты вот лучше скажи, как на хакера вышла? Или он сам тебя нашел?

– Майечка, сотрудница музея, привела.

– А она-то каким боком тут?

– Случайно с Алексеем познакомилась, когда тот ваше задание выполнять стал.

– Да, этого я не учел. А все равно план гениальный. Если бы не хакер, ты бы ни в жизнь на меня не вышла.

– Ваш гениальный план тянет лет на пятнадцать строгача, – заявила я.

– Только не мне, – осклабился Ковальчук. – Я собираюсь жить долго и счастливо. И на свободе.

– Теперь это невозможно, – тихо сказала я. – За все в жизни приходится платить.

– Уж не ты ли меня заставишь счета оплачивать?

Ковальчук повернулся ко мне лицом. В правой руке он держал пистолет. Медленно продвигаясь в мою сторону, мужчина прошипел:

– Все, девонька, шутки кончились. Сама понимаешь, ты теперь нежелательный свидетель. А свидетели, как известно, долго не живут.

Он угрожающе надвигался на меня. Я попыталась образумить его:

– Послушайте, Ковальчук, бросьте дурить. Если вы начнете стрелять, вам отсюда не выбраться. В гостинице полно охраны. Они не дадут вам уйти.

– Посмотрим, – повысил голос Ковальчук. – В моем деле главное везение. А до этого оно мне не изменяло. Не подведет и сейчас.

Я не стала ждать, пока он подойдет вплотную. Скосив глаза в сторону, я увидела справа от себя абажур на высокой металлической ножке. Схватив его правой рукой, я, что есть силы, размахнулась и запустила его в коллекционера. Он увернулся и кинулся на меня. Я поняла, что стрелять он не решается, и бросилась прочь из номера. Далеко уйти я не успела. Ковальчук изловчился и схватил меня за лодыжку железной хваткой. Я упала на пол. Он потащил меня обратно в гостиную. Сквозь шум борьбы я услышала звук бьющегося стекла, крики и топот нескольких пар ног. Не успела я подумать, что все это значит, как мой преследователь отпустил мою ногу и что есть мочи заорал. Не вставая с пола, я обернулась и увидела потрясающую картину. Комнату заполнили устрашающего вида амбалы. Двое держали на весу коллекционера, неестественно вывернув ему руки. Ковальчук болтался в воздухе на высоте метра от пола и вопил. Напротив него стоял Сомов. Он не произносил ни звука.

Я поднялась с пола и подошла к отцу Олеси.

– Вы все слышали? – спросила я.

Сомов кивнул.

– Моя миссия окончена? – снова задала я вопрос.

И снова Сомов только кивнул. Не решаясь спросить, что теперь ожидает коллекционера, я бросила на него последний взгляд и покинула номер. Жалости к нему я не испытывала.

Эпилог

Я сидела на больничной койке, уплетала апельсин и наслаждалась чудесным весенним пейзажем, открывающимся из больничного окна. Рядом на табурете сидел Лешик. У него на коленях обосновалась жизнерадостно улыбающаяся Майечка.

– Значит, Мишку Шнягу отпустили? – задал вопрос Илья, лежащий на больничной койке.

Мы дружно рассмеялись. Сегодня утром мою квартиру заполнил оглушительный трезвон дверного звонка. Это заявились Майечка с Лешиком. Они с недавних пор взяли шефство над соседом Олеси, пострадавшим от рук коллекционера-убийцы, и теперь каждое утро начинали с похода в больницу, в которой томился несчастный Илья. Врачи строго-настрого запретили ему покидать больничную койку до конца недели. От отсутствия возможности узнать, чем закончилась история с поимкой убийцы, Илья начал названивать мне по тридцать раз на дню. Чтобы избавиться от назойливого знакомого, я рассказала о нем Майечке в надежде, что она заменит меня на посту у одра больного. Майечка с воодушевлением принялась развлекать заключенного в четырех стенах Илью. А через три дня объявилась на моем пороге с требованием немедленно поехать в больницу и удовлетворить наконец любопытство Олесиного соседа, а заодно и их посвятить в детали дела. Поняв, что отпираться бесполезно, я надела легкие брюки, яркую футболку, обула удобные мокасины и отправилась в больницу. И вот, когда мой рассказ, слегка подкорректированный в конце, дошел до логического завершения, тогда и прозвучал вопрос соседа.