Винсент продолжал наблюдать. Пятеро мужчин о чем-то разговаривали. В мотеле были самые обычные окна — их поставили его родители в 1969 году. Изнутри стояли москитные сетки, сами окна открывались наружу при помощи маленьких поворачивающихся рукояток. Винсент решил, что нужно приоткрыть окно, перед которым он стоял. Хотя бы чуть-чуть. Но это накладывало на него определенные обязательства. Ведь, возможно, он услышит, о чем говорят пятеро мужчин, и получит полезную информацию для телефонного дерева. Все должны вносить свою лепту. Именно так работает система. Поэтому он начал очень медленно поворачивать ручку. Сначала она двигалась легко, но потом застряла. Краска, грязь, долгое неупотребление. Винсент использовал указательные и большие пальцы и попытался постепенно увеличивать давление. Он хотел, чтобы окно отворилось плавно, чтобы не производить громких звуков. Пятеро мужчин продолжали разговаривать. Точнее, говорил человек из «Кадиллака», другие четверо слушали.
— Я высадил своего партнера в миле отсюда, — сказал человек Махмени. — Он будет работать в одиночку. Так от него больше пользы. Обходные маневры всегда полезны.
— Он будет координировать свои действия с нами? — спросил Роберто Кассано.
— Конечно. Как же иначе? Мы ведь команда, верно?
— Его не следовало отсылать. Сначала нужно было составить план.
— Зачем? Нам не требуется план. Нужно просто выманить чужака, появившегося в городе. Неужели это так сложно? Ты же сам говорил, что местные жители нам помогут.
— Они спят.
— Ну так мы их разбудим. Если немного повезет, мы еще до утра закончим все дела.
— И что потом?
— Потом мы надавим на Дунканов. Нам всем необходимо ускорить доставку товара, и раз уж мы оказались здесь, то можем заняться полезным делом.
— И с чего начнем?
— Вот ты нам и расскажи. Ты ведь уже провел здесь некоторое время.
— Доктор, — сказал Кассано. — Он самое слабое звено.
— А где живет доктор? — спросил человек Махмени.
— К юго-западу отсюда.
— Ладно, поговори с ним. А я поеду в другое место.
— Почему?
— Потому что самое слабое звено должно быть известно не только тебе, но и Ричеру. Я практически уверен, что его там нет. Так что ты попусту потратишь время, я же займусь полезной работой.
Винсент больше не пытался приоткрыть окно. Он не сомневался, что не сумеет это сделать бесшумно, а привлекать к себе внимание сейчас не следовало. К тому же импровизированная конференция на его парковке подошла к концу. Маленький помятый человек снова сел за руль «Кадиллака» Сета Дункана, и большая черная машина описала широкую дугу по гравию. Свет фар полоснул по окну Винсента, но он успел отскочить в сторону в самый последний момент. Потом «Кадиллак» свернул налево, на двухполосное шоссе, и покатил на юг.
Остальная четверка осталась на прежнем месте. Они смотрели вслед «Кадиллаку», пока габаритные огни не скрылись из вида, потом снова заговорили, разбившись на пары. Каждый по какой-то непонятной причине держал правую руку в правом кармане куртки; получилась симметричная картина, как на официальной встрече.
Роберто Кассано посмотрел вслед «Кадиллаку».
— У него нет партнера, — сказал он. — Никто на него не работает в тылу. Да и какой здесь тыл? Все это чушь.
— Конечно, у него есть партнер, — возразил человек Сафира. — Мы все его видели у тебя в номере.
— Его нет. Он сбежал. И уехал на машине, которую они взяли в аренду. А «Кадиллак» он украл на парковке. Мы видели его там раньше.
Ответа не последовало.
— Если только один из вас не приложил к этому руку, — добавил Кассано. — Или вы оба.
— В каком смысле?
— Мы взрослые люди, — сказал Кассано. — Нам известно, как устроен мир. Так что не будем делать вид, что мы дети. Махмени сказал своим парням, чтобы они с нами покончили, а Сафир приказал вам убрать остальных. Росси, естественно, велел нам прикончить вас. Я говорю честно. Махмени, Сафир и Росси ничем не отличаются друг от друга. Каждый из них хочет получить весь пирог, и мы это знаем.
— Мы ничего не делали, — сказал человек Сафира. — Мы думали, это ваша работа. Как раз обсуждали, когда ехали сюда. Очевидно, что «Кадиллак» он не мог взять в аренду.
— Мы ничего не делали с тем парнем. Мы собирались подождать.
— Мы тоже.
— Вы уверены?
— Да.
— Клянетесь?
— Сначала поклянитесь вы.
— Клянусь могилой моей матери, — сказал Кассано.
— А я клянусь могилой моей, — сказал человек Сафира. — Так что же произошло?
— Он сбежал. А как иначе? Может быть, струсил. Или это недостаток дисциплины… Может быть, Махмени совсем не такой, как мы думали. Значит, у нас появляются новые возможности.
Некоторое время все молчали.
— Нам нужно проголосовать, вам не кажется? — сказал Кассано. — Всем четверым. Мы можем убрать человека Махмени, но друг друга не трогать. Тогда Росси и Сафир получат по половине пирога. Их это должно устроить. А нас — тем более.
— Значит, перемирие?
— Перемирия носят временный характер. Назовем это союзом. Союз — вещь постоянная.
Все молчали. Парни Сафира переглянулись. Не слишком трудное решение. Война на два фронта или на один? История полна примеров, когда умные люди предпочитали второй вариант.
Винсент продолжал смотреть в окно. Он видел тихий разговор, звучали приглушенные голоса; сначала все были напряжены, потом заметно расслабились. Взгляды стали задумчивыми, на губах появились осторожные улыбки. Все четверо вытащили правые руки из карманов, и начался обмен рукопожатиями и похлопывания по спине: четверо новых друзей, внезапно испытывающие друг к другу теплые чувства.
После этого они еще немного поговорили, теперь уже оживленно, словно обсуждали очевидные шаги, снова принялись хлопать друг друга по плечам и по спине с обещаниями уточнить детали по телефону, после чего двое темнокожих больших парней сели в красный «Форд». Они закрыли дверцы и собрались уезжать, когда итальянец, который вел переговоры, что-то вспомнил, повернулся и постучал в окно со стороны водителя.
Стекло опустилось.
В руке итальянца появился пистолет.
Он наклонился вперед, последовали две вспышки, одна вслед за другой, словно внутри кто-то зажег яркий свет, два громких взрыва — пауза — и еще две новые вспышки, два новых взрыва, один за другим.
Затем итальянец отступил от красного «Форда», и Винсент увидел двух темнокожих мужчин, распростертых на сиденьях; они вдруг как-то съежились и уже не казались большими. На груди у них появились темные пятна, головы свесились вниз. Тут только Винсент заметил, что части голов не хватает.