Игра подошла к концу. Восемь ударов за шесть секунд, позорно слабых и вымученных по стандартам Ричера, но парень был огромным, настоящим атлетом, мускулистым и выносливым, к тому же он привык к тяжелым ударам. Однако футболист практически не сумел оказать сопротивления. Так, символически. Далеко не самый серьезный противник из тех, с кем Джеку пришлось сталкиваться. Четыре года футбола за команду колледжа эквивалентны четырем дням тренировок Ричера, но многие люди, которых он знал, не добрались даже до третьего.
Джек связал парня пластиковыми наручниками на том самом месте, где он лежал, сделал четыре оборота вокруг шеи и лодыжек и соединил его путы с лентой на шее Джона. Оставив их на дорожке, вернулся в дом и хорошенько связал тех двоих, которые пришли раньше. Потом положил их рядом и замотал лентой так, что они оказались спина к спине, так же, как и те, с которыми он разобрался ночью. И выпрямился, чтобы перевести дыхание.
Послышался тихий звонок телефона.
Оказалось, что это сотовый Дороти Коэ. Звук был приглушенным, потому что он оставался вместе с ней, в ее комнате, за закрытой дверью. Она вышла из спальни с телефоном в руке, бросила взгляд на четверых связанных парней, лежавших на полу в коридоре, и улыбнулась, словно увидела скрытую иронию в том, что случилось, — нечто обычное в течение совершенно безумного дня.
— Мистер Винсент из мотеля. Он хочет, чтобы я поработала сегодня утром. У него появились новые постояльцы.
— Кто такие? — спросил Ричер.
— Он не сказал.
— Хорошо, — ответил Ричер, немного подумав.
Он попросил доктора присматривать за шестерыми пойманными футболистами, вернулся на подъездную дорожку, надел парку, нашел ключи от машины, лежавшие на гравии, вернул в карманы свой арсенал, после чего направился к белому внедорожнику, припаркованному за оградой.
Элдридж Тайлер двигался совсем немного, но достаточно, чтобы чувствовать себя удобно. Шел второй час после рассвета. Он был терпеливым человеком. Его глаз не отрывался от прицела, направленного на дверь амбара, шестью дюймами левее и шестью ниже глазка. Приклад ружья по-прежнему покоился на мешках с рисом. Воздух оставался влажным и туманным, но солнце светило ярко и видимость была хорошей.
Однако крупный мужчина в коричневой куртке не пришел.
Пока не пришел.
Возможно, он так и не придет, если Дунканам этой ночью будет сопутствовать успех. Но Тайлер продолжал оставаться наготове, потому что осторожность была его второй натурой и он всегда серьезно относился к поставленным перед ним задачам. К тому же Дунканов могла подстерегать неудача. И тогда крупный мужчина появится очень скоро. Зачем ждать? Ему нужен лишь дневной свет, ничего больше.
Тайлер снял палец со спускового крючка и несколько раз сжал и разжал руку, потом его палец снова лег на спуск.
Белый внедорожник оказался «Шевроле Тахо» и отличался от машины Джона только цветом. Такая же кабина и панель управления. Да и повадки у него были такими же. Ричер выехал на двухполосное шоссе, свернул направо и направился на юг. Над землей стелился туман, но на востоке солнце успело подняться довольно высоко. После рассвета прошло почти два часа.
Ричер сбросил скорость и остановился на обочине, в двухстах ярдах от мотеля. С севера он видел лишь рекламный символ ракеты и вестибюль. Джек вылез из внедорожника и зашагал по асфальту, медленно и бесшумно. Угол его зрения менялся с каждым шагом: сначала сожженный «Форд» на главной парковке, стоявший на ободах, черный, похожий на скелет, внутри два полностью сгоревших тела; потом «Субару» доктора напротив домика номер шесть, с разбитыми стеклами и изуродованный, но все равно почти живой по сравнению с «Фордом».
Далее он заметил темно-синий «Шевроле». Его припарковали за «Субару», перед комнатой номер семь или восемь, небрежно, поперек подъездной дорожки. Расстроенные люди, уставшие и сердитые, бросили машину, им не терпелось отдохнуть.
Ричер сошел с дороги и направился к двери в вестибюль, мимо «Форда», который еще не остыл, а огонь разрисовал фантастическими узорами. Дверь в вестибюль не была заперта. Переступив порог, Ричер увидел, что за столиком портье сидит Винсент. Он как раз собирался положить телефонную трубку на рычаг. Винсент замер и посмотрел на серебристую ленту на лице Ричера.
— Что, черт возьми, с вами случилось?
— Царапина, — ответил Джек. — С кем вы разговаривали?
— Обычный утренний звонок. Всё как всегда, система работает как часы.
— Телефонное дерево? — спросил Ричер.
Винсент кивнул.
— И?
— Ничего нового. Три машины «кукурузников» бесцельно рыскали по городу всю ночь. Сейчас они куда-то уехали. Все четверо Дунканов находятся в доме Джейкоба.
— У вас появились постояльцы, — сказал Ричер.
— Итальянцы, — ответил Винсент. — Я поместил их в седьмой и восьмой номера.
— Они про меня спрашивали?
Винсент кивнул.
— Они спросили, здесь ли вы. Спросили, видел ли я вас. Они явно вас искали.
— Когда они сюда приехали?
— Около пяти утра.
Ричер кивнул. Почти вся ночь прошла в бесполезных разъездах, они устали, не захотели тратить еще час на поездку до «Марриотта» и остановились в местном мотеле. Вероятно, планировали поспать пару часов и вновь отправиться на поиски, но проспали. Человеческая природа.
— Они меня разбудили, — сказал Винсент. — У них было отвратительное настроение. Не думаю, что они заплатят.
— Кто из них застрелил парней в «Форде»?
— Я их не отличаю. Один стрелял, другой поджег машину.
— И вы видели это собственными глазами?
— Да.
— Вы готовы повторить эти слова в суде?
— Нет, потому что они связаны с Дунканами.
— А если бы Дунканы не были с ними связаны?
— Мне не хватает воображения.
— Но вы сказали мне.
— Один на один.
— Скажите еще раз.
— Один из них застрелил парней в «Форде», другой его поджег.
— Хорошо, — сказал Ричер. — Этого достаточно.
— Для чего?
— Чтобы позвонить им, — сказал Ричер. — Примерно через минуту. В номера. Говорите шепотом. Скажите, что я возле вашего окна, смотрю на сожженную машину.
— Я не могу в этом участвовать.
— Сегодня последний день, — заверил его Ричер. — Завтра все будет иначе.
— Вы уж меня простите, но я предпочитаю подождать и увидеть все собственными глазами.
— Вы увидите завтра здесь три вида людей, — сказал Ричер. — Часть будет мертва, часть останется трусами, а к части вернется немного самоуважения. Вам лучше оказаться среди третьих.