– Кстати, зачем тебе новый гардероб? Ты же поверх будешь надевать черную мантию.
Филипп пошутил, но такова была правда.
– Мы станем вести гораздо более активную светскую жизнь, чем теперь. – Она собиралась извлекать выгоду из всех своих связей. А фамилия Грейсон была уважаемой, и Аманда это знала.
– Полагаю, тебе надо немедленно поговорить с матерью. Она должна подумать об уходе в отставку. Как федеральный судья я буду гораздо авторитетнее, если мой муж будет генеральным директором, а не финансовым. Может, она просто передаст тебе должность, позволит управлять компанией, а сама останется председателем совета директоров? Ты мог бы ее по крайней мере спросить, – заметила она язвительно.
Филипп в смятении смотрел на жену. Он уже слышал подобное прежде, но теперь видел, что Аманда говорит абсолютно серьезно.
– Я не думаю, что мать захочет уйти с поста генерального директора собственной компании ради продвижения твоей карьеры, – сказал он, надеясь, что жена шутит, хоть и видел, что та совершенно серьезна. – Ты слегка перегибаешь палку.
– Ты не можешь оставаться какой-то канцелярской крысой, Филипп, ты теперь муж федерального судьи!
Она была опьянена собственным успехом, а Филипп быстро трезвел. Кто это? Она превращается в чудовище. Неужели она всегда так жаждала власти?
– Значит, ты обо мне такого мнения? Я – канцелярская крыса? Счетовод? Бухгалтер?
На яхте Аманда говорила то же самое. Уничтожала его словами.
– По-другому тебя назвать нельзя, пока ты финансовый директор, – без обиняков заявила она.
– Да, Аманда, я просто финансовый директор. Но это одна из крупнейших частных компаний в мире.
– Которую не выпускает из рук твоя мать, – едко заметила жена, – как и твое мужское достоинство, Филипп. Только ты сам можешь это изменить.
– И вручить его тебе? – спросил он, направляясь к двери.
– Ты куда собрался? – сердито спросила она.
– Куда глаза глядят. Пока мое достоинство при мне, но это не твоя заслуга, – ответил он и хлопнул дверью. Он понятия не имел, куда идти. Ему хотелось просто оказаться подальше от жены.
Филипп долго шагал, пока наконец смог успокоиться. Он был так рассержен, что поначалу не мог ни о чем думать. К своему изумлению, он очнулся на Тринадцатой улице. Таким образом он удалился на четыре километра от дома. Стояла приятная теплая ночь, и Филипп продолжил путь. Так он дошел до Вашингтон-сквер и присел на скамейку, оглядывая дома и проходящие мимо компании студентов Нью-Йоркского университета. Потом встал и пошел дальше. У него не было желания возвращаться домой, но он проголодался и решил подкрепиться. Он свернул на Бликер-стрит и остановился перед кафе с выставленными на улице столиками. Там подавали сандвичи, гамбургеры и пиццу. Филипп сел за столик среди студентов и художников, по тротуару взад-вперед сновали люди. По сравнению с большинством из них он чувствовал себя старым, но не придавал этому значения.
Его взгляд привлекла девушка, внимательно читавшая книгу. Она попивала капучино, рядом стоял наполовину съеденный салат. Филипп отметил, что она привлекательная: блестящие черные волосы спадают на плечи, глаза большие, карие, милое лицо. Внешность свидетельствовала о ее порядочности. Она подняла глаза, улыбнулась Филиппу и продолжила чтение. Филипп заказал чашку кофе и гамбургер, который жадно проглотил, как только принесли заказ. После долгой прогулки он проголодался. Девушка опять подняла глаза от книги и улыбнулась ему. Она выглядела совсем юной. «Возможно, студентка», – решил Филипп. Рядом университетский городок. Но вид у нее был более серьезный, чем у остальных посетителей кафе. Когда она вновь подняла глаза, Филипп не устоял и заговорил с ней.
– Наверное, интересная книга, – сказал он с застенчивой улыбкой.
Он не хотел, чтобы она подумала, что он пытается заигрывать с ней. Его тон был просто дружелюбным.
– Да.
На этот раз девушка улыбнулась шире, и Филипп увидел, какая она на самом деле симпатичная. Она была воплощение красоты, молодости и здоровья. На ней были белые джинсы и футболка, на ногах – босоножки, волосы казались такими мягкими. Незнакомка засмеялась и показала книгу, которую читала.
– Это очень хорошее пособие для учителей. Я буду учить четвероклассников. Начинаю работать через две недели. А вчера приехала из Висконсина.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ему она казалась ангелом, сошедшим с небес. Выпускница колледжа, учительница начальной школы, приезжая со Среднего Запада. Воплощение целомудрия. Филипп надеялся, что большой город ее не проглотит.
– Я только сегодня нашла жилье, – добавила она, и Филиппу захотелось предостеречь ее от общения с незнакомыми людьми. – Со мной будут жить еще четверо соседей. Я нашла эту квартиру по объявлению в газете.
Девушка была олицетворением наивности, и Филиппу захотелось немедленно взять ее под свою опеку.
– А вы узнали, кто они? – осторожно спросил он.
– Все они студенты, – ответили она со смехом. – Мой брат задал мне этот же вопрос. Не похоже, чтобы у них были проблемы с законом. Квартира очень милая. У меня отдельная комната размером с кладовку, очень дешевая.
– Ваш брат прав, – предостерег ее Филипп. – Вам надо их проверить.
Он вдруг почувствовал облегчение, что не имеет дочери, похожей на нее. А ведь по возрасту он мог бы быть ее отцом, отчего Филипп почувствовал неловкость. «Возможно, я кажусь ей грязным стариком», – подумал он. Он был всклокоченным после долгой быстрой ходьбы. Теперь он немного отошел от сказанного Амандой. Ее сегодняшняя тирада, может, и не была худшей в их совместной жизни, но показалась ему именно такой.
– По-моему, они хорошие. Они моложе меня, все девушки, старшекурсницы. Разве девятнадцатилетние девушки бывают плохими?
– Бывают, и даже очень плохими, – заметил он с подозрением, но испытывая облегчение от того, что все ее соседки – девушки. Это казалось ему менее опасным. Филиппу почему-то вдруг стало неспокойно за эту наивную провинциалку. Она казалась такой ранимой и милой.
Официантка вновь наполнила кофе чашку Филиппа, а девушка вспомнила про недоеденный салат. Пока они говорили, она закрыла свою книгу.
– А где вы будете работать? – вдруг спросил он.
– Меня направили в школу в Гарлеме, – ответила она и опять улыбнулась ему. – Я знаю, знаю, там опасно. Но я проходила практику в старой части Детройта, где, наверное, труднее, чем здесь.
Филипп в ужасе уставился на нее. С бедняжкой вполне могла случиться беда.
– Как родители позволили вам сюда ехать? – спросил он.
Она грустно улыбнулась:
– Родители умерли, когда мне было восемь лет. Я живу с моей замужней сестрой. Она меня отпустила.
– Нью-Йорк опасный город.
– Детройт тоже. У меня там было всё нормально.