Мэрибел не спускала внука с рук и буквально тряслась над Филиппом. А как только она его укладывала, сына подхватывал души в нем не чаявший отец. Когда Оливия вернулась в «Фабрику», у нее почти не осталось времени на общение с сыном. Пока Филиппу не исполнился месяц, она работала по полдня, но потом перешла на полный день. Джо считал, что Оливия спешит, и хотел, чтобы она полностью восстановила силы, но знал, как она стремилась в магазин, и не стал возражать. Он сократил свое рабочее время, стал возвращаться домой раньше под предлогом того, что нужно дать Мэрибел отдохнуть, но на самом деле, чтобы самому побыть с сыном.
Филипп рос жизнерадостным, спокойным ребенком. Папа и бабушка души в нем не чаяли и удовлетворяли любые его желания и прихоти. Когда Оливия вечером приходила домой, она их сменяла. Она всё никак не могла поверить, что у них с Джо есть ребенок. Ей казалось, что это не ее малыш, но к шести месяцам он стал радостно улыбаться при виде матери, а Мэрибел иногда привозила его в магазин в коляске – навестить родителей, безумно гордившихся сыном. Джо всем показывал Филиппа. Чувство отцовства было у него в крови, чего нельзя было сказать об Оливии, однако со временем она стала любящей матерью, хотя и не посвящала ребенку все свое время. Ее главным детищем по-прежнему оставался магазин. Она стремилась воплотить в жизнь все свои планы, и каждый день у нее появлялись все новые. Джо за ней едва поспевал. Он не мог сказать, кого любил больше: жену или сына. Во всяком случае, он был совершенно счастлив. Бабушка нянчила Филиппа, и такое положение дел устраивало всех. Мэрибел гораздо больше нравилось присматривать за внуком, чем работать в магазине. Ей было всего сорок восемь лет, но она с радостью ушла на пенсию, тем более по такой замечательной причине. А Джо оказался идеальным партнером для Оливии в реализации ее идей по реформированию магазина.
Он предложил отказаться от продажи простейшей мебели и инструментов и сосредоточиться на отобранных Оливией изделиях, которые хорошо продавались. Из отчетов о финансовом положении компании и о постоянно растущих доходах Джо видел, насколько Оливия хороший, даже гениальный менеджер. Он всё больше и больше просвещал ее в финансовых вопросах. Она охотно училась и очень уважала его рассудительность, практичность, ценила его дельные советы. К тому же муж замечательно относился к ней и к сыну. Большего и желать было нельзя. То, что она вышла за Джо замуж, было лучшим из принятых ею решений.
Вскоре после рождения Филиппа Оливия решила открыть второй магазин, на Лонг-Айленде. Джо сперва относился к этому с опаской, думал, что им придется лезть из кожи вон, но потом, как всегда, признал правоту жены. Они готовились к открытию полгода, а потом появился и третий магазин, в Нью-Джерси, – ровно в первую годовщину рождения Филиппа. В тот вечер Оливия сказала Джо, что хочет открыть продажи в Чикаго, и он понимал, что ничто не может ее остановить. Она была в ударе, но Джо знал, что она права и надо пользоваться благоприятной возможностью. Каждый раз Оливия находила старую фабрику, вроде той под Бостоном, в которой размещался их головной магазин.
А когда работы по открытию филиала в Чикаго шли уже полным ходом и было найдено подходящее помещение, Оливия опять забеременела. Она уже не огорчалась, как прежде, потому что Мэрибел сказала, что с радостью будет нянчить обоих внуков. У нее это отлично получалось с Филиппом, да и Джо много помогал с малышом. Такой вариант оказался очень удачным, потому что Оливия разрывалась между тремя магазинами. Она инстинктивно чувствовала, что нужно для создания интерьера, и умела находить поставщиков с самыми низкими ценами, готовых соблюдать требования к дизайну. Такое сотрудничество было выгодно обеим сторонам.
Когда Грейсоны открывали магазин в Чикаго, она была на девятом месяце. Джо боялся, что жена родит на церемонии открытия или в поезде, но Оливия настояла, что должна там присутствовать. Это был самый большой из их магазинов, уже в первый день работы он вызвал ажиотаж. Бизнес пошел отлично, и Джо с Оливией вернулись в Бостон. Джо настоял, чтобы в поезде она лежала не шевелясь. Он не хотел, чтобы роды начались в вагоне, и считал безумием, что она вообще поехала на открытие. Но Оливия была молодая, сильная и увлеченная их бизнесом. Супруги открыли за два года три новых магазина и зарабатывали больше денег, чем Джо когда-либо мог себе представить. Оливия твердой рукой вела дела, и он верил в ее талант.
Роды начались вечером в день их возвращения. Джо вовремя привез жену в больницу. Новорожденная Лиз оказалась меньше, чем ее брат в свое время. Появилась она на свет спустя два часа после поступления Оливии в родильное отделение, и эти роды прошли для мамочки уже легче. Войдя в палату, Джо увидел сияющую жену с малышкой на руках. Назвали ее Элизабет в честь покойной матери Джо. А через две недели Оливия вернулась на работу на полный день. Мэрибел с удовольствием нянчила внучку и была рада новому ребенку в доме. Это было счастливое время в жизни семьи. Казалось, благодаря материнству креативные способности Оливии усилились. Джо оставалось только изумляться тому, что она уже сделала и планировала еще сделать.
Она стала чаще ездить в командировки: закупала товар для всех четырех магазинов, искала новые дизайнерские решения. Джо тосковал по жене, когда она уезжала, но результаты ее деятельности неизменно положительно отражались на балансе компании. У Оливии никогда не получалось проводить с семьей столько времени, сколько хотелось, но она убеждала мужа и себя, что скоро нагрузка уменьшится и свободного времени у нее станет больше, но так ничего и не менялось. Хотя она и старалась как можно больше бывать дома с мужем и детьми, ее занятость только возрастала. Она зарабатывала миллионы, которые Джо успешно инвестировал. Благодаря Оливии будущее семьи было обеспечено, что было важно для супругов. Она делала состояние, которое должно было приносить им пользу многие годы. «Фабрика» стала легендой, а с ней и Оливия Грейсон. И имя ее мужа тоже стало известно.
Оливия не боялась нового и шла на риск, поскольку Джо одобрял все ее начинания. Она ничего не затевала без его совета, а он не возражал против ее многочисленных командировок. Жена никогда не уезжала, не посоветовавшись с ним, но он понимал, что требуется множество усилий, чтобы сохранить и улучшить то, что они создали. И если она не могла быть с детьми столько, сколько бы хотелось, Мэрибел и Джо подстраховывали ее. На их взгляд, эта система работала: Филипп и Лиз были счастливы, окруженные любовью трех человек, а не двух. И не похоже было, что они горюют, когда мама находилась в командировке или на работе. Когда такое случалось, бабушка и отец удовлетворяли все их потребности и капризы, дарили ласку, внимание, носили на руках. Оливию порой огорчало, что она пропускает важные моменты в жизни детей: она не видела первых шажков Лиз, появления у той первого зубика, но ведь она тоже делала для них нечто важное, обеспечивая жизнь и благосостояние на годы вперед.
Спустя три года, к моменту рождения Джона, они открыли еще четыре магазина, всего их стало восемь. Оливия проверяла работу новой системы учета товарных запасов, которую сама разработала, и пропустила первые признаки приближения родов. Когда она вдруг согнулась в три погибели, Джо немедленно повез жену в больницу, и Джон родился в лифте по пути в родовую палату. Позже Джо, держа на руках своего второго сына, пошутил: