– Дорогая моя, Ася, чем могу конкретно помочь?

– Работой… только работой, – ответила она, внутренне устыдив себя, что за своими проблемами совсем перестала думать и о том, что у других людей проблем может быть не меньше.

– Шоу у меня исключительно мужское… – задумался он.

– Да господь с тобой! – воскликнула Настя. – Я бы и не пошла голой танцевать.

– «Голой танцевать», – передразнил ее Митя. – Деревня! Это – стриптиз!

– Назови, как хочешь! Суть от этого не меняется, – ответила Настя.

– Ладно, моралистка наша! В ресторан тебя взять работать? Приличные должности все заняты, не увольнять же людей ни за что?

– Нет, конечно! – воскликнула Настя. – А что значит – приличные должности?

– Администратор, – пожал плечами Митя.

– Ну, да… поваром меня нельзя пускать… Единственный кулинарный шедевр, что я готовлю, – тост из черного хлеба с расплавленным сыром твердых сортов, – согласилась Настя, и Митя засмеялся.

– Да, нас, балетных, на пушечный выстрел к кухне допускать нельзя. У нас с детства воспитано отвращение к еде. Или порции будем накладывать лилипутские или продвигать сырую спаржу.

– Ага! И сопровождать все это таблицей с содержанием килокалорий в каждом продукте, – поддержала его Настя.

– Вряд ли кто придет в такой ресторан, – согласился Митя.

– А официанткой возьмешь? – спросила Настя. – Мне как раз сейчас и санитарную книжку оформить могут.

– И ты пойдешь официанткой? – удивился Митя. – Брось. Я этого не допущу! Ты с таким образованием, мой друг и – официанткой!

– Возьми, пожалуйста! – вцепилась в него Настя. – Мне лишь бы дома не сидеть! Да и не буду же я всю жизнь работать в качестве официантки?! Найду себе что-нибудь серьезнее… Может, учиться пойду… Точно! Возьми меня, Митька, на первое время!

– Ладно! Ладно! Не фонтанируй энергией-то! – отшатнулся от нее ее друг и бывший партнер. – Будешь старшей среди официанток.

– Если это хоть как-то успокоит твою совесть, – засмеялась Настя и увернулась от его подзатыльника. – Только не говори, что я старая для этой должности! Второй раз за день я не вынесу!

– Конечно, не скажу! Ты в отличной форме, но девушки у меня все до двадцати пяти лет, – задумался Митя.

– Так ты поэтому назначаешь меня старшей в смене?! – ужаснулась Настя, чуть не запустив в него пустой бутылкой.

– Я назначил исключительно из-за дружеских чувств, – успокоил ее Митя.

– Смотри мне! – погрозила она ему.

– Настя, но эта работа опять сопряжена с нагрузкой на ноги! Мои девочки иногда жалуются, что у них устают ноги, – вспомнил Митя, тревожно посмотрев на подругу.

– Чтобы не атрофироваться в инвалидном кресле, мне нужна хоть какая-то нагрузка. А какая это для меня нагрузка?! Я тебя умоляю! Детский сад!

– Хорошо-хорошо, уговорила! Выходи, хоть завтра! – отмахнулся он.

– И к тому же я не собираюсь работать на тебя, капиталиста, каждый день! – показала ему язык Настя.

– Вот за что я тебя ценю, так это за «детскую непосредственность», несмотря на твой возраст, – сказал Митя, и, правда, не бутылка, а всего лишь подушка полетела в его сторону.

Глава 3

Наступил новый ноябрьский день. Климат на нашей планете давно сдвинулся неизвестно в какую сторону, а уж в таком мегаполисе, как Москва, и того подавно. Казалось, что тысячи предприятий и миллионы людей надышали себе «парниковый эффект». Лето не было летом, а зима зимой. От классики природа ударилась в сплошной авангард. Данный ноябрь был холодным и злым, словно рвался войти в тройку зимних месяцев.

Настя с большим трудом открыла глаза и простонала. Чувствовала она себя препаршивейше. То, что она лежит в комнате и на кровати Дмитрия, то есть Мити, она поняла сразу, так как бывала у своего друга достаточно часто. Лежала она в его спальне, заставленной всякой всячиной: сувенирами, статуэтками, тарелками, куклами, которые Митя всегда привозил из разных городов России и из заграницы.

«Как же я давно так не напивалась, – поморщилась Настя. – Да что там говорить… Я вообще так не напивалась никогда… Что мы вчера пили? Как я себя плохо чувствую… вряд ли так можно себя чувствовать всего лишь после коньяка… Явно, я что-то намешала… Неужели мы с ним пили водку с пивом? Нет… Митя – эстет, вряд ли бы на такое пошел…»

Она сползла с кровати и осторожно ступая, чтобы боль не отдавала острой волной в голове, пошла в ванную. Холодный душ несколько вернул ее к жизни, но совершенно не унял головную боль. Она прошлепала на большую кухню Дмитрия, которую он тоже умудрился захламить ненужными вещами. Именно там она и застала хозяина квартиры, находящегося в глубокой задумчивости. Он сидел с влажными волосами в махровом халате, элегантно задрав длинные ноги на кухонный стол. У Мити такая привычка задирать ноги на все поверхности наблюдалась уже давно, чтобы лучше был отток крови от ног и чтобы возвращать их к жизни после большого перенапряжения. Он смотрел в окно и курил. А уже этим он увлекся после того, как ушел со сцены.

– Привет… Неплохой я инвалид, так нажралась, что ничего не помню… Все инвалиды могут позволить себе столько выпить? – села напротив него Настя, уныло подперев голову.

– Ты теперь ненавидишь меня? – спросил Митя.

– Я? Тебя? Почему? – искренне удивилась она.

– После вчерашнего, – вяло пояснил Митя, – мне стыдно смотреть тебе в глаза… – Он глубоко затянулся, и выпустил причудливый дым.

Настя, проследив за его взглядом, тоже посмотрела в окно. Там было белым-бело из-за выпавшего девственно-чистого снега. По ярко-синему безоблачному небу можно было предположить, что на улице стоял мороз. Внезапно от нахлынувших в ее голову мыслей, а заодно и всей прилившей крови все изображение перед глазами Насти поплыло и потемнело, словно внезапно наступила полярная ночь, а заодно и полнолуние. Оставалось только завыть на луну.

Она вскочила с места и подбежала к кулеру с водой, залпом осушив два стакана.

– А что, между нами что-то было? Только честно?! – захлебываясь, спросила она.

– Ты что, ничего не помнишь? – покосился на нее Митя.

– Ничего такого… Ой, а, может, мне лучше и не знать? Хотя нет! Говори всю правду, какой бы горькой она ни была! – вернулась на свое место Настя.

– Мы напились… – элегантно махнул он рукой.

– Это я уже поняла!

– Не перебивай, и так трудно говорить… – снова затянулся он, – потом ты начала плакать…

– Я?

– Еще как! Рыдала у меня на плече навзрыд. Мол, у тебя могут начаться какие-то проблемы со здоровьем, если у тебя не будет секса, ты напугала меня до смерти, ты же знаешь, как я за тебя волнуюсь. Стала сыпать какими-то жуткими диагнозами, до сих пор мороз по коже… Ты же знаешь, что я не вынесу, чтобы ты заболела, да к тому же пьяный был… – продолжал тупо наблюдать пейзаж за окном Митя, словно вместо окна у него бы телевизор с интересной передачей. – А уж фраза о том, что тебе надо что-то шевелить, как сказала доктор, вообще ввергла меня в шоковое состояние.