На экстренном заседании педсовета по рекомендации хитроумного историка решили на эти деньги не только сделать ремонт, но и закупить компьютерный класс, телевизоры, видеомагнитофоны, обновить мебель и наглядные пособия. Осталось даже на премии всему педколлективу и на ценный подарок Григорию Борисовичу, который после того случая сразу как-то сдал и стремительно вышел на пенсию.
Через полгода школу нельзя было узнать. Собственно, тогда-то и родилась идея переименовать ее в лицей. Вскоре в лицей пришли работать несколько известных в Москве методистов, а мерзавец Вадим Семенович перевелся на полную ставку.
Мишку Коровина застрелили в том же году во время разборки между бибиревскими и алтуфьевскими.
Вот эти события и оказали, по всей видимости, роковое влияние на ребенка. Дашка, с раннего детства твердившая, что, как и мама, обязательно станет учительницей, вдруг передумала после школы поступать в пединститут. А ведь Катя заранее пригрела ей местечко, так как на заочном отделении вела курс выразительного чтения и литературного произношения: «У тети Тины — дело, у дяди Димы — тик» — и так до тех пор, пока язык за зубы не зацепится.
В общем, никого не спросив, Дашка поступила на курсы секретарей-референтов при каком-то занюханном колледже. Она со смехом рассказывала, как несколько раз поправила даму, принимавшую экзамен по английскому языку. Вот такой колледж! Катя была в ярости:
— Кофе будешь в чашечке разным мерзавцам таскать?
— Почему только кофе? Могу еще и интим-услуги оказывать!
— Дура!
— Не знаю, не знаю… По статистике, миллионеры чаще всего женятся на своих секретаршах, и только на втором месте — топ-модели. Возьмите хотя бы Принцессу! Ее опять вчера по телевизору показывали. Она подарила детской больнице двух пони с колясочкой…
— Я же говорю — дура! — Катя обернулась за поддержкой к мужу.
— А что, — пошутил Башмаков. — Выйдет замуж за какого-нибудь Онассиса.
— Ананасиса! — буркнула жена.
— Тем более! И нас не забудет…
— Да уж, на карманные расходы буду вам давать побольше, чем вы мне, — заверила дочь.
Бурная личная жизнь началась у Дашки, как только она поступила на курсы. Там имелось еще отделение официантов и стюардесс со знанием языков. Несколько раз, отправившись в гости или на дискотеку, дочь возвращалась домой только поутру. В первый раз Катя совсем обезумела, подняла на ноги всех знакомых и полузнакомых, даже додумалась позвонить Бархатному. Тот стал утешать Катю, убеждая, что нельзя замыкаться на интересах дочери, забывая о своей женской судьбе, в то время как еще встречаются мужчины, пусть даже инвалиды, но…
Когда Дашка утром вошла в квартиру, распространяя аромат вчерашнего шампанского, не сомкнувшая глаз Катя набросилась на нее с ремнем, а точнее, с черным лакированным пояском. Башмаков, повинуясь приказу жены, держал дочь, чтобы не увертывалась. Дашка все-таки вырвалась и со словами: «Больше никогда… никогда…» — исчезла на несколько дней. Как потом выяснилось, жила она у однокурсницы, которой состоятельный друг снимал двухкомнатную квартиру в Сокольниках. В отместку родителям Дашка решила выйти замуж за своего одноколледжника — будущего метрдотеля. Катя съездила в училище, все разведала и застукала подружек прямо на квартире. Девчонки сидели с влажными волосами (они только что выкрасились в совершенно идиотские цвета) и рассматривали каталог свадебных нарядов. При этом они заливались мерзким пэтэушным хохотом, потому что все брачующиеся мужики в каталоге были одеты в смокинги, галстуки-бабочки и страшно напоминали официантов. Доставив дочь домой, Катя радостно объявила, что теперь Дашке совсем не обязательно возвращаться в свою девичью постельку по ночной опасной Москве, ей разрешается ночевать там, куда ее забросят радости юной жизни, но при этом она обязана позвонить домой и сообщить о своем местонахождении. Однако вскоре Дашка и сама перестала оставаться где-то на ночь, объяснив это очень просто:
— А о чем с этими лохами всю ночь разговаривать! — И добавила, что она безвозмездно передает свое право ночевать вне дома матери в порядке компенсации за силы и нервы, потраченные на ее воспитание. Катя даже не улыбнулась: после случая с Вадимом Семеновичем она не любила шутить на эту тему.
А потом вдруг появился брокер Антон. Однажды Дашку подвезла к дому приличная иномарка — Башмаков за время работы на стоянке разбираться в этом научился. Вскоре у дочери появилась дорогая косметика и такой парфюм, что даже гордая Катя нет-нет да и душилась тайком из умопомрачительного флакона. Дочь великодушно не замечала. Как-то Башмаков, выпивший накануне с Анатоличем пивка, вскочил поутру и обнаружил дверь в туалет запертой. Дашка с детства использовала санузел как избу-читальню. В последнее же время она увлеклась дамскими романами, зачитывалась в туалете, и это превратилось в настоящее бедствие. Олег Трудович для интереса исследовал несколько книжонок. На обложках мускулистые мужчины с орлиными профилями страстно лобзали разнообразно откинувшихся в поцелуе дам, отличавшихся калиброванно роскошными бюстами. Содержание соответствовало обложкам. Башмаков поскребся в дверь туалета и прогундосил, глумясь над привычкой дочери читать дамские романы в месте общественного пользования:
— «…Кэнтон схватил Мэри в свои могучие объятия и осыпал ее грудь нежными поцелуями, а она в ответ только часто задышала, скрыв знойный взгляд в тени пушистых ресниц…»
За дверью раздались звуки и шорохи, обыкновенно свидетельствующие о том, что место скоро освободится. Башмаков обрадовался и продолжил, воодушевленный:
— «…А рука Кэнтона все смелее обхватывала ее талию, сползая ниже и ниже. Еще мгновение…»
Шумно взбурлили сантехнические воды, и из туалета вышел невысокий белотелый парень в черных трусах с адидасовским лейблом.
— Доброе утро! — сказал он. — Меня зовут Антон.
— Доброе утро, — отозвался Башмаков, подтягивая семейные трусы в горошек. — А меня — Олег Трудович…
— Да, мне Дарья говорила, что у вас очень необычное отчество. Мы вчера поздно вернулись, вот и…
— Конечно, конечно…
Закрывшись на крючок и усевшись на теплый еще унитаз, Башмаков вдруг окончательно осознал, что является отцом взрослой, более того, половозрелой женщины.
С тех пор Антон стал заходить почти каждый день, всегда с цветами, причем с двумя букетами: один — Дашке, другой — Кате. А Олегу Трудовичу он неизменно вручал какую-нибудь изысканную бутылку. Чего только не перепробовал Башмаков за месяцы этого романа! Даже малагу 74-го года… Дашка называла ухажера Антошкой и глядела на него свысока — в прямом смысле: ростом он был ниже ее. Когда Катя попыталась выяснить Дашкины планы, дочь ответила, что не может всерьез и навсегда связать свою судьбу с мужчиной, который ниже ее ростом.
— Пушкин тоже был ниже Натальи Николаевны.
— Пушкин! С Пушкиным бы я не задумываясь, даже если бы он был лилипутом…
— Допустим. Но от того, чем вы занимаетесь с Антоном, бывают дети!