Зоя Петровна подала ему кружку кофе. Он принял и кивнул с благодарностью.
– Стало быть, избавился Виноградов от свидетеля, от жены моей. Не рассчитывал он, гад, что она в себя придёт!.. А она пришла. Стала бы показания давать, расследование мы затеем, у нас же дочка погибла! А ему объясняться, видно сильно не хотелось, легче человека обездвиженного было убить, да и всё. Я Виноградова увидел и понял, что живым его отсюда ни за что не выпущу. Простите, мужики.
Он отпил из кружки.
– Я думал, в Москву вернёмся, сам в прокуратуру пойду. А здесь не хотел говорить. Хотел еще денёк-другой на свободе побыть. Хотя какая у меня свобода, когда я каждый день этого гада вспоминал, и не было мне от этого покоя!..
– Помню, – сказал Павел, – была история, правда. Он на машине сбил кого-то.
– Дочь мою и сбил. А жену просто так угробил, чтоб молчала.
– А как вы узнали? – спросила Алла с трудом. – Откуда?! С чего вы вообще взяли, что это мог быть Сергей Васильевич?
Павел махнул рукой.
– С ножом никто из вас обращаться не умеет, а убили его с первого раза, мгновенная смерть. Виноградов и не понял ничего.
– Это точно, – подтвердил Сергей Васильевич. – Жалко, что не понял.
– По наколкам было понятно, что ты в спецназе служил, с ножом обращаться умеешь. Ампулы со снотворным может определить только охотник, а ты говорил, что на охоту ходишь. И все время разное говорил-то! То тебя жена никуда не пускает, потому что огород, а то на охоту то и дело ездишь! Чай в тот вечер, перед тем как Виноградова зарезали, ты нам подавал. Суетился еще. Ты же знал, что Зоя Петровна услышит или я, если б ты нашумел.
– Я старался не шуметь, но решил подстраховаться.
– Свитер взялся стирать ни к селу ни к городу. А сам все в тельняшке ходил. Кровь на него попала?
– Малость испачкался.
– И когда Степан ногу ампулой распорол, ты Марку на крыльце попался. Ты вышел самый первый, чтобы ампулу выбросить, как только метель ушла. До этого на улицу не выходил никто. А нож? Или у тебя два было?
– Ну, конечно, – подтвердил Сергей Васильевич. – Я тот, спецназовский, приметный, специально на виду оставил, чтоб нашли. Но он больше для колбасы подходит и консервы открывать. Другой, настоящий, у меня всегда с собой, и не показываю я его. – Он помолчал и еще немного попил из кружки. – Да вы поймите, мужики, я вам голову просто морочил. Не хотел я Марку признаваться!.. Я бы в Москве сразу в прокуратуру пошел, а здесь… Я Ледогорова очень сильно уважаю, болельщик я.
Все молчали и сидели неподвижно. Петечка сунул руки между колен, замёрз, наверное.
– А гниду эту я бы в живых всё равно не оставил, – продолжал Сергей Васильевич. – Господь так управил, что мы нос к носу столкнулись, хоть он меня и забыл давно! Я же с ним тогда разговаривал, с собакой бешеной! Один генерал знакомый нам встречу устроил. Так он мне сказал – молись, что я и тебя на тот свет не отправил, а жену другую найдешь и ребенка нового родишь, дурное дело нехитрое.
– Теперь на зону из-за него пойдёшь. Лет на пятнадцать, как минимум, – бесстрастно заметил Павел.
– Не понимаешь ты, молодой ещё. Я только тогда свободный стал, когда он последний вздох испустил. И жил я эти дни, как свободный человек, Паша! Ел, пил, спал! Про биатлон разговаривал! И всё потому, что Виноградов на леднике мертвый лежит. Я долги отдал за всех сразу, кого он убил или, может, покалечил. Да говорю тебе, молодой ты, не поймешь!.. А ты, Марк, не слушай ничего! Ты дело делай! Твоё дело чемпионское, тебе выступать надо. Без тебя спорта нету, на тебя миллион народу надеется.
– Это неправильно, – сказала Женька твёрдо. – Так нельзя. Он убил вашу дочку и жену тоже! Это должно как-то учитываться.
Сергей Васильевич засмеялся.
– Деточка, тогда даже уголовное дело не завели! Кто и чего там будет учитывать?! Да и наплевать. Я своё дело сделал и эти дни жил, как раньше, хорошо, свободно. Спасибо вам, мужики.
Павел переглянулся с Марком.
Марк закинул руки за шею и прошелся перед плитой туда-сюда, и они опять переглянулись.
Алла подошла к кадушке с водой, подняла тяжелую крышку, зачерпнула рукой и попила.
– Вот что я предлагаю, – твёрдо сказал Марк. – Мы тебя судить не имеем права и не будем. Какие мы тебе судьи! А уйти ты можешь прямо сейчас.
– Вы что, мужики?! Сдурели?! Куда я пойду!
– Антон тебя вывезет, – не слушая, продолжал Марк. – Только не в Галыгино, а подальше, в Пустошь. Сколько до неё?
Антон посмотрел на часы, соображая.
– От силы полтора. Ну, час сорок.
– Мужики, – пробормотал Сергей Васильевич. – Чего вы придумали?..
Алла наклонилась и плеснула водой себе в лицо.
– Там сядешь в дизель, доедешь до Нягони. Оттуда поезда идут на Томск. Зоя Петровна, у вас дом под Томском?
– Там. Двести вёрст.
– Зоя Петровна тебе нарисует на карте, как до её дома добраться. На перекладных доберешься. Искать тебя начнут еще не скоро, раскачиваться будут долго. А мы все хором скажем, что ты сразу ушел, как только метель улеглась. И никто из нас не знает, куда.
– Ну её на фиг, зону, Сергей Васильевич, – поддержал Павел, рассматривая свои руки. – Ты сам подумай. Чего ты там не видал? А в деревне у тебя, может, и впрямь новая жизнь начнётся. Ты же свободным стал!
– Да чего вы меня уговариваете, мужики? – пробормотал Сергей Васильевич. Нашарил рукой стул и сел. – Это ж… подсудное дело. Укрывательство преступника.
– Мы вас не укрываем! – с силой возразила Марина. – Вы давно ушли. Останавливать вас нам и в голову не приходило! Зачем? Мы знать не знаем, кто Виноградова убил.
– Пойду я движок погоняю, – Антон поднялся. – И вы тут долгих прощаний не устраивайте. Мне до того, как другой вертолёт придет, управиться надо.
– Это точно, – согласился Марк.
– А тот, который на итальяшек шпионил? Он скажет, что я всё время тут был, а потом вертолет виноградовский улетал. Не-ет, мужики, так не пойдёт! Не хочу я никого подставлять. Не могу.
– Чего-то мне кажется, ему не поверит никто, – сказал Павел. – Чего-то такое у меня чувство, что нас одиннадцать человек, и все до одного порядочные и честные граждане, а он один, на замок запертый, потому что шпион. Мало ли какие у шпионов галлюцинации на нервной почве.
– Ключи! – объявила Зоя Петровна и сунула в руки Сергею Васильевичу связку. – Скажешь – брат двоюродный. Мол Зоя Вершкова, Флегонта внучка, всем поклон шлёт.
Сергей Васильевич оглядел всех, опустил лицо в ладони и заплакал.
Из информационных сообщений:
Франс Пресс:
В мировом мужском биатлоне ситуация с некоторых пор не меняется. За лидерство борются двое – знаменитый норвежец Оле-Эйнар Бьёрндален и Марк Ледогоров, шестикратный олимпийский чемпион из России. Финал масстарта, а также гонки преследования абсолютно предсказуем. Возможно, некоторая интрига сохранится еще в эстафетной гонке, которую русские не выигрывали два десятилетия. На остальных дистанциях за золото и серебро соревноваться будут эти двое.