И они пошли!..
Марк вел Володю, держа обе свои палки в одной руке, они шли, почти обнявшись, в ногу, равномерно покачиваясь, и Марина, которая смотрела им в спины, всё боялась, что Володя упадет.
Но он не упал.
Совершенно неожиданно лыжи перестали проваливаться, и это было так странно – как будто они из воды выбрались на сушу! Не утонули, а, наоборот, спаслись!
– Ну, вот и лыжня, – сказал Марк как ни в чем не бывало. – Сейчас Кузьмича дождемся, и я за вашими отщепенцами сбегаю.
– Как… сбегаете? – спросил Диман.
– Откуда здесь лыжня? – спросила Алла.
– Володя, ты как? – спросила Марина.
– А ваша собака точно не заблудится? – спросила Женька.
Марк палкой показал куда-то в лес.
С горки сквозь снег несся пес, белый хвост мотался в метели, а за ним мчался еще один лыжник!..
Он не шел, а именно мчался, снежные вихри крутились за ним, и Алла Ивановна вдруг заплакала громко, изо всех сил.
Это было так неожиданно и так странно, что вся группа уставилась на неё.
– Ничего, ничего, – выговорила она и вытерла глаза рукавом. – Это я… так.
Человек подкатил, затормозил, «плугом» сведя концы лыж, поднял очки на лоб и спросил будничным тоном:
– Ты чего стрелял, Марк?..
– Один ногу растянул так, что идти не может, а еще двое в Галыгино ушли.
– Давно?
– Полчаса или чуть больше.
Они говорили, одновременно в четыре руки развязывая и открывая рюкзак, который принес второй. Туристы стояли, обступив их, безвольные и обессиленные. Алла Ивановна шмыгала носом.
В мгновение ока спасатели вытащили и раздали крохотные бутылочки, велев всем выпить. Все послушно выпили. В бутылочках была какая-то гадость, похожая по вкусу на фруктовый кисель. Из аптечки извлекли шприц.
– Что это? – встрепенулась Марина.
– Блокада. Чтоб ваш раненый до дома дострадал.
– Я утром ему колола анальгизин и…
Тут Марк и его напарник засмеялись – и Марине опять показалось, что смеются они обидно и именно на Володин счет!
– Анальгизин – это так, для самоуспокоения. А мы сейчас уколем, чтоб идти можно было!
– Давай сюда конечность, парень!
Марк всадил в Володину голень шприц прямо сквозь многочисленные штаны. Тот дернулся.
– Терпи, ну что ты? – укоризненно сказал второй, забрал шприц и аккуратно убрал обратно в рюкзак. – Сейчас быстрее ветра побежишь. Одно дело, что в подъем.
– Да какой там подъём, Кузьмич.
– Да какой ни есть, а они, видишь, все раскисли.
– Мы дойдем! – «девочкиным» голосом пообещала Женька.
– Вот ты умница какая! – похвалил Кузьмич. – Конечно, дойдем, никуда не денемся.
Моментально они собрали рюкзак и поменялись – Марк отдал напарнику ружье, а тот ему рюкзак и рацию. Потом Кузьмич выдернул откуда-то карту.
– Вы с гавриками где расстались? В картах кто понимает?
Алла подошла к нему и Сергей Васильевич тоже.
Карту трепало ветром.
– Ночевали мы вот здесь, а ушли они… Алла, глянь… Вот отсюда. Это овраг, да?
– По-моему, да. Мы после них совсем немного прошли!
– Так это рядом всё.
– Не-ет, – протянула Женька. – Это же, наоборот, далеко! Ну что вы?!
И дядьки посмотрели на неё с жалостью, как на убогую.
– Володя, – вмешалась Марина, на которую никто не обращал внимания, а ей хотелось, чтобы обращали. – Ты можешь идти?
– Могу.
– Точно?
Вместо ответа Володя оттолкнулся палками и прошел немного.
Кузьмич почесал бровь.
– Да по лыжне одно удовольствие!.. Хоть снежком и присыпало маленько.
– У него же нога…
– А у меня две, – сказал Кузьмич обидно. – Марк, ты… того. Отсюда влево забирай, их как пить дать влево снесло. Где вещи?
– Какие вещи?
– Гавриков ваших!
Алла подтащила Петечкин рюкзак.
– Вик, нюхай.
Пёс, все время крутившийся рядом, подошел и понюхал. Алле показалось, что он ухмыльнулся и кивнул – должно быть, из-за морочной метели так показалось!..
– Ищи, Вик! Ищи!..
– Марк, связь в пятнадцать. Ракетница с правой стороны. Волокуши где всегда.
– Понял, Кузьмич.
– Я до кордона их провожу и подскочу. Сигнализируй.
Марк опустил на глаза очки – и как не было их, – ни его, ни волшебной улыбающейся собаки. Напарник немного поглядел им вслед, вздохнул и обвёл глазами оставшихся.
Марине показалось, что он сразу сделался недоволен.
– Ну, двинем, что ли, экскурсанты?.. За мной, за мной! Тут слегка в горочку, зато по лыжне! Ты, дядя, замыкающим пойдешь, – велел он Сергей Васильевичу.
– Откуда среди леса такая лыжня? – Алла задыхалась, но старалась идти вровень с Кузьмичом.
– От ратрака. Мы ратраком прокладываем.
– А вы – это кто?
– Кузьмин Павел Николаевич мы, – представился Кузьмич. – А этот ваш давно конечность повредил?
– Вчера утром. Мы после этого почти ничего не прошли, метель началась.
– Бог милостив, это пока еще не метель. А гавриков зачем от себя отпустили?
– Они нас не спрашивали. Сами ушли.
– Насвоевольничали? – удивился Кузьмич. Он очень старался не торопиться и все время думал о Марке. – А руководитель группы чего проглядел?
– Вон наш руководитель. – Алла показала палкой на Володю, который шел бодро, даже не хромал.
– Да ладно! Правда, что ли?
Алла на ходу покивала.
– Чудеса! Что это за группа такая?!
Алле не хотелось рассказывать про группу, неловко было, но всё же пришлось:
– Из Интернета.
– Чего такое?!
– Группа собирается в Интернете. Есть специальные сайты для походников.
– Не для походников, а для покойников! – вдруг с сердцем сказал Кузьмич. – Кто это из Интернета сразу на зимний Урал прёт?!
Алла пожала плечами.
Теперь, когда отпустили ответственность и страх, она вдруг почувствовала себя очень усталой, старой, немытой, голодной. Пятка левая стерта почти до мяса – носок порвался, а она не стала останавливаться, поленилась, хоть и знала, что с ногами шутки плохи. Спина болит, перетрудила. Палец давеча обожгла у костра, когда клей для Володиной лыжи грели, саднит.