– Вот как? Что это за люди и когда вы их устранили?
– Это общаковская братва, которая ходила под Барином и Святым. Ты уж не обижайся, Герасим, но мне твои ребятки не понравились, уж слишком часто говорили о том, что охраняют.
– Где же находилась эта наличность?
– Насколько мне известно, в мужском монастыре. В одном из склепов, где монахи хоронили своих покойников. Там же покоятся и многие законные. Место там хорошее, тело не гниет, а только высыхает. Эдакая святая мумия! – продолжал хохотать Шаман. – А не портятся они оттого, что со святыми старцами в одном склепе лежат. Ха-ха-ха!
– Как же они охраняли эту наличность? – продолжал пытать рыжий в белом халате.
Шаману сделалось нестерпимо весело, смеялся он долго, подавшись вперед. Кожаный ошейник удавкой впился ему в кадык, и он натужно закашлялся, оборвав смех.
– Некоторые из них стали монахами, а другие вокруг бродили, – наконец выдавил из себя Гриша Баскаков сквозь слезы. – Бродяги, вы видели такое, блатные псалмы читали. И, кажется, у них это получалось. – Посмотрев на Герасима, он добавил: – А игумен монастыря, кажется, даже и не догадывался, что половина его братии состоит из бывших уголовников. Ну чем не анекдот, в натуре?! – веселился Шаман, выжимая скупые улыбки у собравшихся.
– Ты убирал общаковскую братву своими руками?
– Ну зачем же вы так плохо обо мне думаете, – неожиданно возмутился Баскаков, – разве я похож на злодея? – Он вновь расхохотался. – Нанял парочку профессиональных киллеров, вот они и сделали свое дело. Но на моей совести только часть, кто убрал других, я не знаю.
– А что потом стало с этими мясниками?
– А когда они пришли за расчетом, то я их и убрал. Обоих, из одного ствола.
– Где же они лежат?
Шамана вновь одолел смех:
– На Троекуровском кладбище, покоятся в одной из безымянных могил.
– Барин знал о твоих делах?
– Даже не догадывался. А когда люди стали пропадать, Барин сказал мне найти им замену. Вот я и подобрал своих.
– Зачем?
– Вы будете смеяться, но я хотел забрать наличность. Ха-ха-ха!
– И что, забрал?
– Деньги я так и не нашел.
Гриша Баскаков едва не поперхнулся собственным смехом.
Шаман, всегда отличавшийся немногословностью, сейчас был настоящим болтуном. Слова вырывались из него, словно вода из прорвавшейся плотины. Расторможенный мозг фонтанировал, Шамана распирало словами. И он был счастлив тем, что нашел в лице трех джентльменов таких внимательных и понятливых слушателей.
Святой слушал откровения Гриши Баскакова с помертвелым лицом. Пантелей, напротив, выглядел несколько оживленнее обычного и даже слегка подхватывал истеричный смех Шамана, что тому очень импонировало. Беспристрастным оставался лишь эскулап, позволяя себе лишь легкие попытки улыбнуться. Он не забывал о том, что находится на работе, а поэтому, видно, и не позволял себе расслабиться.
– Они что, исчезли?
– Вот именно, исчезли. Собирался, знаешь ли, хапнуть за один раз всю наличность да свалить куда-нибудь в Латинскую Америку, а там бы меня никто не нашел. Видно, придется дожидаться следующего удобного случая.
– Откуда ты узнал, где именно помещаются деньги?
– Я не входил в число посвященных, но когда одному из хранителей стали выворачивать плоскогубцами пальцы, он признался, как на исповеди. В пустых гробах! Об этом знал только Святой и еще пара особенно приближенных. Мои люди пересмотрели все, заглянули даже в гробы к мертвякам, но ничего не нашли.
– А может, деньги лежат там и по сей день?
– Если это так, тогда почему же Герасим так нервничает? Ведь сходняк не пощадит даже его, несмотря на всю его святость. Ха-ха-ха! – рассмеялся Шаман. – Ему же каждый день звонит Рафа и сообщает, сколько ему осталось жить.
– С чего ты это взял?
Шаман хохотал долго, откинув голову, насколько позволял кожаный ошейник. Иногда его хохот прерывали удушливые спазмы, но, похоже, такая мелочь не мешала задорному веселью.
– А потому что он мне тоже звонит. Так что нам осталось жить еще пять дней. Придется нам помирать в бедности.
Стены комнаты были обиты звукопоглощающим материалом, и, несмотря на большое окно, что выходило в невысокий сад, вряд ли сатанинский смех Шамана прорывался наружу.
– Ты хотел убить Святого?
– Чего я хотел от Святого, так это выманить его из монастыря и узнать, где находятся деньги. И хранителей-то я вогнал в землю только из-за этого.
Эскулап всмотрелся в дрожащие веки Гриши Баскакова и, повернувшись к Пантелею, сказав:
– Нужно заканчивать, скоро наступит пробуждение. Можно задать только один вопрос.
– Хорошо. Ты знаешь, кто заинтересован в смерти Святого?
Шаман засмеялся. Но сейчас его смех звучал по-другому – в нем не слышалось истеричных ноток, присутствовавших всего лишь минуту назад, можно было предположить, что он принадлежал вполне здоровому человеку, похоже, Баскаков понемногу приходил в норму.
– Желающих его убрать обнаружилась целая очередь.
– Он должен уснуть, я ввожу ему пентотал, – посмотрел медик на Пантелея.
– Делай, как считаешь нужным, – отмахнулся старик, – он уже и так достаточно всего наговорил. К сожалению, хоть я этого и не хотел, но с ним придется расстаться…
Хомяк понимающе кивнул, поднял с подноса шприц, мягко нажал на поршень. И, добившись тончайшего фонтана, стал медленно вводить в вену Шамана наркотик.
Веки Шамана задрожали вновь, взгляд затуманился, и он, позабыв смежить ресницы, так и канул в небытие.
Сделав свое дело, эскулап сразу вышел за дверь. Интересно, Пантелей сам подбирает таких людей или это результат нелегкой выучки?
– Что ты на это скажешь?
Сказать действительно было нечего, но и стоять, застыв неподвижным пнем, тоже было бы глупо. Святой пожал плечами и отвечал так, как думал:
– Люди со временем очень меняются. Я его знал другим. Мы с ним были побратимы.
На лице старика выразилось сочувствие:
– Я знаю об этом. Жаль, что так получилось. Я думал, все обойдется…
Герасим невольно хмыкнул:
– А мне-то как жаль!
– Его нельзя было оставлять в живых. Ты согласен со мной? – Старик положил руку на плечо Святого.
Получилось проникновенно. Но, как бы там ни было, именно Герасим должен был одобрить его решение устранить Шамана.
– Да.
Пантелей нажал на кнопку в крышке стола. В дверях немедленно появился хомяк в белом халате.
– Ты все слышал? – спросил Пантелей. Эскулап коротко кивнул. – Займешься этим немедленно. Все должно выглядеть как заурядный несчастный случай. – Задумавшись, он добавил как бы про себя: – Хотя несчастные случаи с ворами происходят очень редко. У многих могут возникнуть вопросы. Впрочем, это нас не должно волновать. Что случилось, то случилось.