Федор сложил руки на груди.
– Значит, вы в своем центре вкалывали больным детям инъекции, которые вам давала Ирина. Но ведь препарат делался из биоматериалов родственников Коли, значит, другим помочь не мог. Сколько денег платили родители несчастных?
– Ни копейки! – рассердился Даниш. – Их лечили бесплатно. И лекарство улучшало состояние наших маленьких пациентов. Кроме того, группа была нужна для проверки на токсичность. Мы же не могли дать Коле то, что нанесет ему вред. Мальчику вводили дозу после того, как мы видели: контрольный экземпляр не пострадал.
– Контрольный экземпляр? – уже не сдержавшись, взвилась я. – Вы мерзавец! Воспользовались горем родителей, сделали из их умирающих малышей подопытных кроликов! И я знаю, что вам, Олег Иванович, давали деньги. Вы брали взятки за включение крошек в экспериментальную группу!
У Даниша отвисла челюсть, но он живо пришел в себя:
– Да ну? У вас есть свидетели? Они видели, как мне вручают взятку? Меня поймали за руку?
Я осеклась. Действительно, рассказ секретарши Лики к делу не пришьешь, да и рассказ Варвары Андреевны Крыловой, бабушки умершей Рады, просто слова.
Даниш заметил мое замешательство.
– Вот-вот. Не стоит верить сплетням. По поводу ваших обвинений отвечу: научной частью руководила Ира, всем проектом целиком – Николай Николаевич, я только присматривал за ребятами, обеспечивал им прекрасный уход. Насчет же подопытных кроликов… Могу показать дневники наблюдений: троим деткам стало лучше, они живы до сих пор, хотя по все расчетам давно должны были скончаться. И уж простите, но большинство этих несчастных не видели дома ничего хорошего, они из необеспеченных семей. А у меня в центре им предоставили все: любые игрушки, видеоигры, фрукты, вкусную еду, просторные отдельные спальни, библиотеку, одежду по вкусу. Один раз Рома Потемкин в декабре в одиннадцать вечера захотел свежий арбуз. И ему привезли его через час! Вот как я о детях забочусь. Кроме того, у нас наметилась положительная динамика. Кстати, Потемкин пока жив. И Коле вроде сначала полегчало, у него прекратился кашель, ушла одышка. Мальчик сражался с прогерией, как храбрый воин, за это мы его и прозвали Тигром. Он оказался на редкость мужественным маленьким человеком. Когда ему внезапно после длительного периода ремиссии стало хуже, Коля не испугался, не запаниковал, попытался нас всех успокоить: «Это синусоида, я был на вершине, сейчас спустился вниз. Не нервничайте, оттолкнусь ногами от дна и вынырну». Парень не сомневался, что победит болезнь. Или ради отца делал вид, что верит в успех.
Меня передернуло от откровений доктора Даниша. А тот, ничего не заметив, продолжал:
– Вот у Николая Николаевича, похоже, чердак поплыл, когда Ирина умерла. Утром того рокового дня Владыкина позвонила мне и сказала: «Настало время для принципиально нового эксперимента. Мы его один раз с отцом проводили и получили замечательный результат, но у нас было мало биоматериала, получить его больше не смогли. Не спрашивай почему, долго рассказывать. Но сейчас у меня есть Олеся. Я ей еще месяц назад, когда состояние Тигра стало ухудшаться, объяснила суть дела. Девчонка заартачилась, наотрез отказалась от моего предложения, а я осторожненько ее дожимала. Мне нужен забор материала только от психически и физически здорового донора, если Олеся истерить начнет, может ничего не получиться. Да, работа совсем не простая, однако это реальный шанс для Коли. Сегодня я предупредила Олесю: если она до вечера не даст согласия, я свяжусь с шефом и все ему доложу, уж Николай-то Николаевич заставит дурочку подчиниться. Жди меня, скоро приеду и введу тебя в курс дела». Но она не приехала – неожиданно скончалась от инфаркта. Для Максимова это было как перекрытие кислорода. А вскоре умер Тигр. Я узнал о несчастье от Анны Тимофеевны. Коля жил дома, в медцентре не появлялся, ему уколы в родительской квартире делали. Я паренька часто навещал, он мне нравился. Анна позвонила около часа ночи, объявила: «Только что скончался Тигр, мне его сиделка сообщила». А в пять утра Николай Николаевич внезапно приехал ко мне с бутылкой дешевого виски. Отравить меня решил!
– Зачем ему это? – спросила я.
Даниша затрясло в ознобе.
– Коля умер, значит, и остальным жить незачем. Полагаю, такой у него был резон. Арестуйте его, я в опасности. Ничего плохого не совершил, а у Николая Максимова от горя рассудок помутился. Мне наливал, себе тоже, опрокидывал спиртное, окосел, рассказал про свою мать, ее попытку суицида, выложил историю про адюльтер, твердил: «Извини, Олег, извини, я не дал тебе спать, но не мог дома ночью оставаться, надо где-то до утра перекантоваться». Плакал, потом смеялся – истерика у него началась. Меня он решил убить за то, что я не помог спасти Тигра. Думаю, шеф и доноров на тот свет отправит.
– Анна Тимофеевна исполняла роль домработницы? – поинтересовалась я.
– Едина во многих лицах, – фыркнул Даниш. – Раньше она работала то ли в ФСБ, то ли в милиции. В Павлинове баба была охранницей и вела домашнее хозяйство.
– Просто «овчарка, служебная собака», – повторила я слова Олеси. – Мне следовало раньше догадаться, что она надсмотрщица.
– Вы обязаны поставить у моей палаты охрану, – потребовал Даниш. – Не выйду отсюда, пока не посадите Николая Николаевича за решетку.
Я решила промолчать, пусть Леонов успокаивает перепуганного врача. Интересно, почему он так трясется? Что натворил милейший Олег Иванович?
В кармане завибрировал мобильный, и я обрадовалась поводу выйти из палаты. Все равно больше ничего интересного Олег Иванович не сообщит, сидеть же около его постели мне надоело.
– Вилка, это Виктор, – произнес смутно знакомый голос, – из охраны Филиппа Валерьяновича. Я разобрался с вашей зажигалкой.
– Добрый день, спасибо. Но, повторюсь, она не моя, я нашла ее в саду под окном гостиной, – напомнила я. – Если хотите, можете оставить ее себе, мне она без надобности, думаю, такого «золота» в любом торговом центре навалом.
– Так, да не так, – возразил Виктор. – Корпус действительно фиговый, но внутри…
– Что там? – заинтересовалась я. – Неужели и правда подслушивающее устройство?
– Нет, не «жучок». Но что-то конкретное сказать не могу, мы с Андреем никогда ничего подобного не видели. Похоже на миниатюрный излучатель. Но зачем он?
– Некто вытащил внутренности зажигалки и засунул в нее электронное устройство? – уточнила я.
– Да, – подтвердил Виктор. – Это сделал талантливый мастер, прямо хочется с ним познакомиться. Оригинальная задумка и выполнение красивое. Сейчас у штукенции элемент питания не работает, наверное, разрядился. Включается эта фиговина нажатием на искусственный камень и открытием крышки, а еще надо повернуть колесико. Огонь не вспыхнет, нечему там гореть, зато приборчик активируется. Его создатель специально предусмотрел три этапа для привода «зажигалки» в действие – хотел избежать случайного включения. Ну и зачем это? Для какой цели? Правда, есть у нас с Андреем одна идейка, но это пока просто теория. Слышали про электронных мерзавцев?