– Как раз с нами сидела, когда вся эта заварушка в роще случилась.
– Василий Петрович с Иваном прибежали, она потом с ними в сторону дома ушла.
– Хозяйку успокаивать, не иначе!
И рабочие начали переглядываться между собой, странно ухмыляясь при этом. Кажется, они тоже считали, что у их хозяйки маленько поехала крыша, вот ей и чудятся всякие чудища там, где их нет и быть не может.
– А совсем посторонних у вас на стройке никого не было?
Рабочие послушно наморщили лбы: дескать, смотри, хозяйка, как мы напрягли свои мозговые извилины. Но мужики так и не смогли припомнить никого постороннего у них на стройке в тот день. Никто чужой к ним не приходил и мимо тоже не проходил.
Впрочем, Инга все равно осталась при своем мнении. Рабочие Алениному рассказу о чудище не поверили и потому старались что-либо припомнить только для вида. И почему они так себя вели? Видимо, у них было основание не верить словам Алены.
И, когда они вдвоем возвращались назад, Инга вплотную приступила к подруге.
– Ты мне ничего не хочешь рассказать о том, что у вас тут происходит?
– О чем? Я тебе уже все рассказала.
– Совсем все?
– Ну… да.
– Про чудовище из рощи мы с тобой уже поговорили. А больше с тобой ничего странного в последнее время не случалось?
Алена молчала с таким виноватым видом, что Инга почувствовала себя на верном пути.
– С чего вдруг вы так цапаетесь с Василием Петровичем? Он весь на взводе, ты тоже. Ты мне все рассказала?
Внезапно Алена остановилась.
– Ах, Инга, как ты права! – воскликнула она. – Да, есть еще кое-что, о чем я не хотела тебе говорить, но, видимо, все равно придется.
– Ну говори.
В душе Инга ужаснулась. Что еще ей доведется услышать от своей подруги? Что может быть хуже того, что она уже узнала? И так ясно, что прежней беззаботной и спокойной жизни в Дубочках больше не бывать. А Инга-то всегда рассчитывала на поместье Василия Петровича как на укромную и безопасную гавань. Но выходит, зло пробралось уже и сюда.
– Что еще? – с усталой обреченностью спросила она у подруги.
– Понимаешь, это чудовище… это уже не первый раз со мной происходит.
– Ты его и раньше видела?
– Нет, не именно его. Но такие приступы безумия, когда мне мерещится то, чего нет, либо себя я перестаю ощущать, случаются со мной с пугающей регулярностью.
Инга была так ошарашена, что лишь смогла выдавить из себя:
– И… и как часто?
– Примерно раз в месяц.
– Почему ты раньше не рассказывала мне об этих твоих приступах? – поразилась Инга.
Алена помялась, но потом все же произнесла:
– Не хотела, чтобы ты начала ко мне относиться как-то иначе.
– Как?
– Ну… как к сумасшедшей!
– Аленка! – воскликнула Инга. – Ты же моя лучшая подруга. Я же знаю, что ты нормальнее многих. Ты должна была мне все рассказать.
– Да, наверное.
Алена выглядела явно смущенной, и Инга решила не терзать ее напрасными сейчас морально-этическими вопросами. Вместо этого она спросила у Алены:
– И как часто с тобой бывают… эти твои приступы?
– Иногда чаще, иногда реже. Четкой последовательности тут нет. То два-три случая подряд, по разу в неделю, а потом вдруг затихает, и нету ничего пару месяцев или даже больше.
– И давно это длится?
– Примерно с твоего последнего визита.
– То есть самый первый приступ случился с тобой год назад?
– Вроде того. Но тогда я еще не поняла, что это приступ. Просто мне померещилось, что стены в нашем доме начали качаться. Я прибежала к Василию Петровичу, кричу: «Землетрясение!» А он смеется. Тогда и я рассмеялась, поняла, что стены вовсе не качаются, мне это лишь померещилось.
Но это было только начало. Постепенно приступы стали неотъемлемой частью жизни Алены. Она сделала МРТ мозга, но то не показало у нее сколько-нибудь значимых отклонений от нормы. Небольшой зажим позвонков шейного отдела мог вызывать легкие головокружения и повышение давления, но насчет того, что эта проблема может стать причиной галлюцинаций, у врача точной уверенности не было. А с Василием Петровичем после осмотра Алены врачи еще и имели приватный разговор.
– В подавляющем большинстве галлюцинации вызывает прием каких-то вполне определенных веществ. Скажите, вы уверены, что ваша жена не злоупотребляет наркотиками?
– Алена? Никогда!
– Понимаем, – поджали губы эскулапы. – Муж часто бывает мало осведомлен о жизни своей супруги.
– Да где Алене раздобыть наркотики? Приступы случаются с ней чаще всего дома! А дома у нас наркотиками никто не барыжит! Придумали ерунду какую-то! Наркотики!
Василий Петрович был в таком гневе, что врачи не посмели его дольше задерживать. Напоследок они лишь посоветовали ему:
– Но вы все-таки приглядывайте за вашей женой. Мало ли что.
Василий Петрович, разумеется, Алене об этом разговоре не сказал, но он наложил тяжелый отпечаток на его душу.
Со своей стороны Алена тоже не могла не понимать, что галлюцинации могут быть следствием принятия какого-то вещества. Она стала следить за тем, что ест и пьет. Но это не помогало. Да и как быть, если галлюцинации накрывали ее не только дома, но и в общественных местах? Или даже в городе, куда Алена поехала за покупками, – ее «накрыло» в дорогом супермаркете, где она приняла баклажаны за гигантских скорпионов, а кабачки – за гусениц-мутантов.
Время от времени Алена выбиралась из Дубочков, чтобы немного развеяться и сменить обстановку. Иногда она уезжала в Европу или в Питер, где у нее было великое множество родственников и друзей. Но порой ее отлучки носили менее глобальный характер и заканчивались в ближайшем к Дубочкам городке, до которого, впрочем, было почти сто верст с гаком.
– Тот случай в магазине возле прилавка с овощами укреплению наших с Василием Петровичем отношений тоже не способствовал. Когда он вызволял меня из полиции, куда меня отправили сотрудники магазина, он долго допытывался: какого черта со мной происходит?
– Это было грубо с его стороны. Он должен был тебе посочувствовать, а не ругать.
– Но ты же знаешь, как для Васи важно общественное мнение. Он же на всю округу самое важное лицо. На него все смотрят. А тут жена то ли алкашка, то ли наркоманка, то ли вообще сумасшедшая.
– Все равно, – стояла на своем Инга. – Ты же не была виновата. Ты нуждаешься в поддержке мужа, а не в его критике.
– Ну, вообще-то я тогда тоже так подумала. И даже обиделась на него. Но потом посмотрела пленку со скрытых камер в магазине, которую продемонстрировали Васе эти подлые гады охранники, и начала лучше понимать его чувства. Я там просто отвратительна. Нет, без прикрас, я выгляжу там просто омерзительно.