Я нажала на кнопку с номером квартиры.
Домофон басовито загудел, я только начала заранее заготовленную вежливую фразу, но замок уже щелкнул, и я, скомкав слова, проскользнула в подъезд.
Здесь тоже было очень красиво: широкая мраморная лестница, сбоку от нее — камин, с другой стороны — статуя с завязанными глазами…
Не отвлекаясь на архитектурные красоты, я взбежала на третий этаж и нажала на кнопку звонка.
Из-за двери донеслось ровное басовитое гудение, наверное, кто-то включил пылесос.
Я хотела позвонить еще раз — из-за этого шума хозяин наверняка не услышал моего звонка, — но не успела этого сделать: за дверью послышались шаги, и приятный мужской голос проговорил:
— Бонни, отойди от двери.
Замок щелкнул, и дверь распахнулась.
Передо мной стоял…
Вообще-то, передо мной стоял высокий, худощавый мужчина лет сорока с небольшим, начинающий немного лысеть со лба, с усталыми, глубоко посаженными глазами того неопределенного цвета, который у нас в Питере называют цветом неба, а в любом другом городе назвали бы тускло-серым.
Так вот, передо мной стоял этот мужчина, но разглядела я его гораздо позднее, потому что в первый момент смотрела не на него, а на жуткое чудовище песочного цвета, которое хозяин держал за ошейник. Чудовище имело огромную голову с ужасной пастью, низкий морщинистый лоб, и рвалось ко мне, причем намерения его были совершенно очевидны — оно хотело немедленно меня сожрать. Сожрать без остатка. И именно оно, это чудовище, издавало тот звук, который я из-за двери приняла за шум пылесоса. В действительности это было низкое, басистое и очень страшное рычание.
— Мама! — сказала я негромко и попятилась.
— Вы кто? — строго спросил меня мужчина.
Я оторвала завороженный взгляд от собаки и боязливо взглянула на хозяина.
— Я от Алевтины Романовны… — сообщила дрожащим голосом.
Надо сказать, что первой моей мыслью было немедленно сбежать из этого дома. Бежать как можно быстрее, как будто я опаздываю на поезд или за мной гонится стая гиен. Хотя, кажется, гиены ни за кем не бегают, они доедают то, что осталось после львов…
В общем, бежать, чтобы не догнали. Работа, на которую я так рассчитывала, больше не казалась мне такой привлекательной. Я даже хотела сказать, что ошиблась дверью, и поскорее удалиться. Но слово, как известно, не воробей, вылетит — не поймаешь!
— От Алевтины Романовны? — переспросил хозяин. — Ну, слава богу! Я уже перестал надеяться! Положение совершенно безвыходное — улетать нужно уже сегодня вечером, а Бонни оставить не с кем… хотел уже билет сдавать… Бонни, познакомься с девушкой! Вас как зовут?
— Василиса… — пробормотала я, не сводя испуганного взгляда с огромных клыков Бонни.
— Познакомься, Бонни — это Василиса! Ты должен с ней подружиться, вам придется вместе прожить некоторое время…
Бонни с железным лязгом захлопнул пасть. С таким звуком посреди ночи закрывался опустошенный холодильник после визита вечно голодного Петюни. Затем пес снова приоткрыл пасть, облизнулся, выпустил струйку слюны и искоса взглянул на хозяина. Мне показалось, что в этом взгляде читался вопрос: «Что, значит, ее нельзя съесть прямо сейчас? Правда нельзя? Какая жалость! Может, хоть кусочек?»
Хозяин перехватил мой испуганный взгляд и проговорил:
— Он действительно немного крупноват для своей породы. У нас даже были проблемы с выставочной комиссией. Бонни в холке не укладывался в норматив!
— Что вы говорите? — пробормотала я просто, чтобы что-то сказать.
— Да, но все разрешилось! — с гордостью сообщил хозяин. — Так что вы не бойтесь, удержать его совсем нетрудно — он очень послушный…
— Только при встречах с суками теряет голову… — вставила я машинально.
— Как, вы это уже знаете? — удивился хозяин.
Я хотела ответить, что мне рассказала об этом его жена, но вовремя прикусила язык, вспомнив, что Нелли просила не рассказывать мужу о нашей встрече.
— Да, в общем, все кобели одинаковые! — ответил сам себе Борис Алексеевич.
— А что он так на меня смотрит? — проблеяла я испуганно.
— Он очень общительный и всякого нового человека хочет немедленно сердечно приветствовать. А это, знаете, не каждому нравится… потом, при таких размерах, он запросто может свалить с ног… но вы проходите, осматривайтесь! Бонни покажет вам квартиру, а я, с вашего позволения, буду собираться — самолет уже совсем скоро!
Он отпустил ошейник. Я невольно попятилась, но пес, очевидно, правильно воспринял сделанные хозяином внушения и не предпринял никаких агрессивных шагов. Вместо этого он развернулся и двинулся в глубину квартиры, цокая когтями по красивому дорогому паркету и косясь на меня через плечо — мол, иди за мной, не мешкай.
Квартира была просторная и очень хорошая, она удачно объединяла в себе благородное достоинство старины и удобство новых технологий.
Четырехметровые потолки украшала декоративная лепнина, сдержанный узор венецианской штукатурки терялся в глубине коридора, комнаты были обставлены мебелью красного дерева. Проходя мимо полуоткрытой двери ванной, я краем глаза заметила черную с серебром плитку, матовый блеск кранов, огромную ванну на львиных лапах.
Увидев это великолепие, я решила остаться. В конце концов, не съест же он меня, на самом деле! Может, и правда послушный… Конечно, мой поступок — чистой воды авантюра, серьезные люди так не поступают, однако чего я достигла в жизни своим здравомыслием и рассудительностью? Итог говорит сам за себя — брошенная мужем, без жилья, без денег и без работы. Стало быть, отбросим колебания и попробуем свои силы в дрессировке крупных собак!
Бонни, словно подслушав мои мысли, неодобрительно фыркнул — мол, это мы еще посмотрим, кто кого станет дрессировать, затем, не задерживаясь возле ванной, уверенно повел меня на кухню.
Здесь царили два холодильника — зеркальные двери из полированной стали были шириной с гаражные ворота. Мне показалось, что в такие двери запросто въедет если не грузовик, то, по крайней мере, средних размеров внедорожник.
— Ну конечно, — за моей спиной раздался насмешливый голос хозяина, — Бонни первым делом привел вас знакомиться с холодильником! Бонни, обжора, ты же прекрасно знаешь, что ужинать еще рано, у тебя режим! И не пытайся меня разжалобить!
Пес опустил огромную голову и виновато потупился.
— Кормить его надо два раза в день, утром поменьше, вечером побольше… впрочем, зачем я вам это говорю — вы это и сами прекрасно знаете!
Я энергично закивала — нельзя же разочаровывать человека!
— Продукты для Бонни — в правом холодильнике, для вас — в левом, — продолжал пояснения хозяин. — Вечером мы кормим его в девять, утром — в половине восьмого. И еще… — Борис Алексеевич смущенно понизил голос, и я догадалась, о чем пойдет речь: — Бонни обожает морепродукты! Ветеринар очень недоволен, но мы не можем отказать ему в таком удовольствии!