— А куда же ты собрался идти? — поинтересовалась я с сарказмом.
— Она назначила мне встречу в кафе «Карибы», — ответил он спокойно. — Это тут, неподалеку, на Среднем проспекте. Она назвала адрес…
— Вот как… — пробормотала я.
Я-то думала, что его пригласили в офис коллегии… Кафе — это как-то несерьезно для официальной встречи! Впрочем, кто их знает, этих адвокатов! Может, у них так принято…
Еще раз окинув Ивана придирчивым взглядом, я отпустила его на встречу.
Но едва за ним закрылась дверь квартиры, Бонни словно взбесился. Он вскочил, заметался вокруг меня, то жалобно подвывая, то рыча. Наконец схватил в зубы свой поводок и принес мне, явно намекая на прогулку.
— Бонни, но сейчас еще не время… — попыталась я охладить его пыл.
Но дог громко рыкнул, давая понять, что самое время, и вообще, если мы не выйдем из квартиры, он ни за что не ручается.
Ладно, если уж ему так приспичило… в конце концов, мне же хуже, если он не дотерпит!
Я оделась, пристегнула поводок и вывела пса на лестницу.
Он был так озабочен, так спешил на улицу, что даже не сделал попытки пописать на статую Фемиды, с которой уже сняли пленку. Это само по себе меня насторожило, но, когда мы вышли из дома, он припустил не к обычному месту прогулок, а на Средний проспект.
— Бонни, ты, кажется, перепутал! — проговорила я, пытаясь направить его в нужную сторону. Но он оглянулся на меня, словно хотел сказать: «Ну до чего же медленно ты соображаешь!»
По проспекту текла обычная многолюдная толпа, но перед нами все расступались: Бонни производит на незнакомых людей очень сильное впечатление.
Я, в общем-то, уже поняла, куда он меня тащит.
И все мои сомнения окончательно рассеялись, когда перед нами появилась яркая вывеска «Кафе «Карибы».
Я поняла одновременно две вещи: Бонни тащил меня именно сюда, и я сама в глубине души хотела того же самого.
С той самой секунды, как я услышала голос подозрительной адвокатши, меня не оставляло беспокойство. Я хотела рассеять свои подозрения или, наоборот, подтвердить их.
Как только мы приблизились к кафе, Бонни замедлил шаги, прижался к моей ноге и искоса взглянул на меня, как будто хотел сказать: «Ну, теперь-то ты будешь действовать сама или мне и дальше придется на каждом шагу тебя подталкивать?»
На тротуаре возле кафе были выставлены летние столики. Я пригляделась к сидящим за ними посетителям и сразу узнала в дальнем конце террасы трогательный, беззащитный затылок Ивана. Лицо его собеседницы я не видела, потому что его закрывал крупный широкоплечий дядька за соседним столом.
— Бонни, — проговорила я вполголоса, — дальше я действительно пойду одна. Ты должен обещать мне, что будешь сидеть тихо и ни на шаг не приблизишься к Ивану! Пойми, нам нужно действовать скрытно, а с твоей броской, эффектной внешностью ни о какой конспирации не может быть и речи!
С этими словами я подвела его к витрине книжного магазина, расположенного поблизости от кафе.
— Сиди пока здесь и изучай обложки!
Книги в витрине стояли самые подходящие: «Атлас пород собак», «Служебное собаководство», «Русская псовая охота»… Здесь же имелись и детские книги соответствующей тематики: «Муму», «Белый пудель», «Каштанка», «Ко мне, Мухтар», «Белый Бим Черное ухо»…
Бонни дал понять, что будет вести себя хорошо, и принялся с увлечением разглядывать витрину.
Тем не менее, не полагаясь на его обещание, я привязала поводок к оконной решетке: нельзя же без присмотра оставлять на людной улице такую крупную собаку!
Решив вопрос с Бонни, я приступила ко второй фазе операции.
Мне нужно было незаметно подобраться к собеседнице Ивана и увидеть ее лицо, чтобы выяснить, знакома она мне или мне только показалось.
На мое счастье, как раз в это время по проспекту двигалась шумная группа футбольных фанатов, болельщиков «Зенита». Размахивая бело-голубыми шарфами и флажками, энергично выкрикивая речевки, они перегородили почти весь тротуар.
Я смешалась с их толпой и незамеченной прошла мимо столиков кафе.
— «Зенит» — чемпион! О-ле, о-ле! — кричал лопоухий парень рядом со мной. — А ты кто? — поинтересовался он, заметив меня.
— Представитель сочувствующих масс, — ответила я, прячась за бело-голубой толпой.
— Чего? — переспросил он, моргая. — Каких таких масс?
— Сочувствующих, — повторила я и, протиснувшись между «зенитчиками», юркнула за припаркованный возле тротуара красный микроавтобус с надписью «Корма, одежда и аксессуары для животных». Там была еще какая-то надпись, замазанная белой краской, я не стала разбирать.
Отсюда мне было видно чуть лучше, толстый дядька не загораживал «адвокатшу», но зато теперь я видела ее не спереди, а сзади и сбоку. Просматривалась узкая прямая спина и коротко стриженные темные волосы, но этого было недостаточно для опознания.
Я прокралась по проезжей части позади микроавтобуса, при этом чуть не попала под колеса проезжающей мимо белой «Тойоты». Водитель высунулся из окна и повертел у виска пальцем:
— Тебе что, жить надоело?
Я развела руками, прижала палец к губам и, согнувшись в три погибели, заползла за старенькую «Волгу», притершуюся бок о бок с микроавтобусом.
Следом за «Волгой» стоял огромный черный джип, и я смогла выпрямиться. Отсюда собеседница Ивана была видна под нужным углом. Я привстала на цыпочки, перегнулась через капот джипа и во все глаза уставилась на нее.
И тут же ее узнала.
Это была та самая женщина, которая наняла меня на работу, представившись Нелли Ланской.
Коротко стриженная брюнетка лет сорока.
Сегодня на ней были деловой костюм цвета молочного шоколада, кремовая блузка и небольшая коралловая брошь на лацкане.
Вполне подходящий вид для сотрудницы юридического агентства. Но никакая она не адвокатша, она авантюристка и мошенница и встретилась с Иваном явно с какими-то преступными намерениями…
Она что-то говорила Ивану, уверенно и внушительно жестикулируя. И этот лопух слушал ее, широко раскрыв рот.
Я хотела тут же выскочить из своего убежища, предупредить Ивана, вывести злодейскую брюнетку на чистую воду… но вовремя остановила себя, буквально схватила за руку, поняв, что этим ничего не добьюсь. Гораздо лучше тайно проследить за злодейкой и постараться выведать ее планы. Что ей надо от Ивана, хотела бы я знать? Ведь взять с него совершенно нечего — гол как сокол, все, что на нем, — и то чужое… Ишь, как она его обхаживает, жаждет наследство вручить! Ага, сейчас! Кто же ей поверит? Кроме этого олуха царя небесного…
В этот момент кто-то схватил меня за руку.
— Ты что тут, блин, делаешь? — прозвучал над моим ухом хриплый раздраженный голос. — Ты что, в натуре, вокруг моего «крузера» крутишься?