Лоретта пнула супруга ногой, но тот никак не отреагировал.
– Дурацкий план, – оценила я задумку Лоретты.
– Придумай лучше! – огрызнулась она. – Нет, все отлично могло сложиться, кабы не Поль. Он ушел из дома с чемоданом, я через час нарочно пошла кофе пить к Франсуазе, она любопытна, как кошка, и язык у нее длиннее, чем Сена. К вечеру вся улица знала, что в доме у матери крыша прохудилась, зять порулил помочь теще. Все прекрасно началось. Но в среду Поль мне позвонил и сказал, что кто-то влез в квартиру, где он живет, и украл три тысячи евро, все, что у него было при себе. Мне пришлось взять деньги из заначки и тайком их ему передать. А год назад супруг сообщил: «Банк предлагает ВИП пенсионную программу, нам придется делать взносы чуть больше, зато мы получим медицинский полис с бесплатной госпитализацией в больницу Святой Анны». Я обрадовалась, это роскошная клиника для богатых людей, и подумала: к старости болячки придут, на докторах разоришься. Нет бы мне сообразить, ну с какой стати банк обычным вкладчикам эксклюзивные условия предлагает? Но я сглупила и согласилась. Сумма отчислений увеличилась, но страховками, пенсиями у нас всегда занимается Поль. Я ему так верила! Вот откуда у Луизы взялись деньги на бизнес-билет до Москвы! И нет у нас никакой новой программы по ренте, ты отдавал накопления девчонке! Врун! Никогда тебе обмана не прощу!
– И это говорит женщина, которая втайне от мужа накупила недвижимости больше, чем мэрия Парижа, – усмехнулся Поль. – Ну да, я помогал Луизе, она очень нуждалась.
– Бизнес-билет до Москвы! – взвилась Лоретта. – Мы на отдых всегда экономклассом на самых дешевых местах летаем! Я скоро поверю, что ты мне изменял с этой шлюхой!
Поль почесал шею:
– Луиза мне стала как дочь, у нас с ней было намного больше общего, чем с Роже и Мари. А бизнес-класс пришлось взять, потому что ей потребовалось спешно вылететь в Москву, дешевых мест не осталось, хорошо, хоть дорогие нашлись, последний билет купил. Луиза боялась не успеть к Ангелине, та умирала. А взносы? Да, я давал девочке деньги.
– Девочке? – заорала Лоретта. – Да ей тридцать стукнуло, она ненамного моложе меня!!!
Поль посмотрел на жену:
– Мне она казалась запуганной, такой я ее впервые увидел. И первые четыре года, живя в Париже без всякой поддержки, она ко мне не обращалась, работала в большой компании, переводила документы, получала маленькую зарплату. Она не брала в руки карты после всего, что с ней случилось. Но потом у бедняжки начались психологические проблемы.
– Какие? Уточните, – потребовал Николя.
– Страхи всякие, – вздохнул Поль. – Она не могла ходить по улицам – боялась, что из окна горшок с цветком упадет и убьет ее. Дорогу с трудом переходила, опасалась, что машина выскочит и ее собьет. В кафе не заглядывала, там в тарелку можно яд подсыпать…
– Да она сумасшедшая! – всплеснула руками Лоретта. – Ей следовало обратиться к врачу, пить таблетки!
– Доктора Луизу пугали, – ответил Эвиар, – они могли ввести ей смертельный вирус. Луиза не сразу такой стала, все потихонечку развивалось, маленькими шажочками. Мне она правду сообщила, когда ее с работы турнули. Фирма штаты сократила в связи с кризисом. На что бедной девочке было жить?
– Сумасшедшим надо сидеть в психушке, а не выпрашивать содержание у слишком добреньких родственников, – зашипела Лоретта.
– Мадам, помолчите! – резко остановил ее Николя. – А вы, Поль, отвечайте на мои вопросы. Вы стали помогать Луизе?
– Да, – кивнул Эвиар, – тайком от жены.
– Подонок! – не выдержала Лоретта. – А я тебя так любила!
– Своего братца ты обожала больше, – парировал муж.
– Мадам не произносит более ни слова, а я слушаю только месье, – разозлился Николя. – У Луизы сформировалась мания преследования?
Поль кивнул. Васкос сложил руки на груди:
– И как вы поступили?
– Отвел ее к психотерапевту, – пояснил Эвиар. – Тот сказал, что вылечить это можно, но дело долгое. Луиза к нему стала регулярно ходить.
– Фамилию специалиста назовите, – потребовал комиссар.
– Владимир Горчаков.
– Русский? – удивилась я.
– Француз, его дед и бабка в двадцатые годы прошлого века эмигрировали в Париж, Владимир родился здесь, но прекрасно владеет русским, – растолковал Эвиар. – Луизе было бы трудно лечиться у того, с кем надо беседовать на чужом языке.
– Заботливый ты, однако, – скривилась Лоретта, – подобрал нужного специалиста.
– Мадам, я вас сейчас запру в спальне, – пригрозил Николя. – И что, Горчаков помог?
– Да, Луиза перестала бояться улицы, начала вести нормальный образ жизни, у нее осталась только сильная аэрофобия, но мне это не казалось проблемой. Девочка не собиралась никуда летать. Горчаков был опытным профессионалом, но потом я изменил свое мнение о нем и горько пожалел о том, что направил к нему Луизу.
– Почему? – заинтересовалась я.
Поль посмотрел на меня:
– Перед психотерапевтом выворачивают душу. Луиза все рассказала Горчакову про карты, про то, что случилось в Москве.
– …! – выпалила Лоретта и схватилась за голову. – Я живу с идиотом!
– Луиза была на грани самоубийства, – попытался защищаться Поль, – а душевед не сможет помочь, пока не доберется до корня проблемы. Лу ему рассказала про бегство из России, про то, как она тоскует по матери, как хочет поговорить с ней, но Ангелина в маразме, живет в пансионате для больных людей, Луиза общается с врачом, узнает о ее здоровье, но…
– Стойте! – подпрыгнула я. – Дочь знала, где мать. Но откуда? Неужели Сергей Петрович ей рассказал, под каким именем спрятал супругу?
Поль потупился:
– Нет. Серж был очень жесток, он не любил людей, ценил только деньги. Ни жалости, ни сострадания, ни желания протянуть руку Маковецкий ни к одному живому существу не испытывал, даже к Лоретте, а уж она обожала брата больше жизни. Ангелина же, в отличие от супруга, нежно относилась к дочери, а та любила ее.
– Алкоголичка, – процедила Лоретта. – Она, конечно, лучшая мать, куда мне до нее!
– Любовь не поддается логике, – заспорил Поль, – кому-то Ангелина могла показаться дурной бабой, но Луиза обожала мать и очень страдала от разлуки с ней. Девочка сообщила психотерапевту, что нашла пансион, куда отец поместил Ангелину.
– Как? – в один голос спросили мы с Николя.
– Даже самый хитрый человек делает порой ошибки, – усмехнулся Поль. – У Луизы была няня Раиса Федорова. Когда девочка подросла, ее уволили. Сергею Петровичу, человеку заносчивому, снобу, не пришло в голову, что Ангелина и Раиса могли крепко подружиться. По мнению Маковецкого, прислуге только раздают приказы. Сергей всегда боялся, что посторонние поймут, что в семье водятся немалые деньги, поэтому запрещал Ангелине Валентиновне и Луизе заводить друзей, приводить кого-то в гости. Но он не учел, что любой женщине нужно иметь душевного близкого человека, и не подумал, что его жена может с кем-то посторонним общаться. На всякого мудреца довольно простоты. Очутившись в Париже, Луиза первое время боялась искать маму, но потом отчаянно затосковала и позвонила Раисе в надежде на то, что та знает, где ее лучшая подруга. Девушка не ошиблась: Ангелина, нарушив строгий приказ мужа, тоже созвонилась с Федоровой, и приятельницы возобновили отношения. Они соблюдали осторожность, когда Ангелина в очередной раз попадала в клинику, Раиса ее никогда не навещала, если же мать Луизы находилась в состоянии трезвости, приятельницы ходили в кафе, кино, на концерт.