Ольга хотела как можно скорее сообщить волнующую новость бывшим женам Василия и поглядеть на их расстроенные физиономии.
Ольга Ястребова обожала сообщать людям неприятные вещи. Ей нравилось смотреть, как ее собеседник сначала теряется, потом с трудом верит, а уж потом, вымученно улыбаясь, делает вид, что его неприятная новость совершенно не касается. Ольга любила говорить людям гадости, причем выбирала всегда такой момент, когда человек не может ей ответить тем же. На совещании у начальства, например, можно нашептать коллеге, что встретила его жену третьего дня в кафе на Невском в обществе очень симпатичного молодого мужчины и тот обнимал ее за талию. Или, заметив в коридоре приятельницу, воркующую со своим потенциальным возлюбленным, подскочить незаметно и заорать во весь голос, что едва приятельницу узнала со спины, поскольку та очень раздалась в области бедер. Самое приятное в этом случае наблюдать, как хахаль приятельницы таращится на эти самые бедра, выискивая, где там лишнее, а сама приятельница смотрит на Ольгу в бессильной злобе – не может же она вцепиться ей в волосы на людях.
Мужчинам Ольга раньше всех остальных напоминала о зарождающейся лысине, женщинам – о наличии морщин. Она неустанно критиковала машины сотрудников и шубы сотрудниц, то есть умудрялась ударить по самому больному. Сколько семейных сцен разыгралось по вине ее ядовитого языка!
Причем она всегда упреждала события, то есть умудрялась нанести удар первой, когда человек еще расслаблен, когда он и в мыслях не держал, что нужно обороняться. Известно ведь, что в ссоре больнее всего ранит первое слово, а ответ типа «Сама такая!» всегда можно пропустить мимо ушей.
Услышав новость о том, что красавец мужчина, первый герой-любовник дружного коллектива Василий Селиверстов окучивает какую-то неизвестную блондинку, Ольга Ястребова сделала вывод, что он намерен на этой блондинке жениться. Такой уж был у Селиверстова подход: нравится женщина – женись. А как только разонравится, так он сразу же разводился.
Первым делом Ольга направилась к Леночке, последней бывшей жене Селиверстова. Леночка когда-то работала секретаршей и училась в Академии менеджмента. Брак с Василием, как ни странно, ее тяги к учебе не уменьшил, а развод так и вовсе помог. Чтобы отвлечься от горестных мыслей, Леночка сдала экзамены досрочно, написала диплом и, получив профессию менеджера, перешла из секретарей в отдел продаж с заметным повышением оклада.
Ольга вошла в комнату и увидела Леночку, уткнувшуюся в экран компьютера. На экране была сводная таблица продаж за последний квартал, Леночка занималась сверкой.
– Оля, ты мне обещала… – начала она, не отрывая взгляда от сводной таблицы.
– Сидишь? – прошипела Ольга, оглянувшись на других сотрудников, но каждый был занят своим делом, и никто на них не смотрел. С одной стороны, не будет должного эффекта, потому что нет благодарных зрителей, с другой же стороны, меньше опасность ответного удара.
– Сидишь? – продолжала Ольга, смелея. – Ушами хлопаешь? А Васька твой в это время на другой женится!
– Что? – Леночка аккуратно нажала кнопку записи и только потом повернулась к Ольге: – О чем ты говоришь?
– Василий крутит с другой бабой, пришлой, – терпеливо объяснила Ольга, – вот такая толстая блондинка, ноги как тумбы!
Последнее она добавила для антуража. Точнее, для большей достоверности.
– Что ты врешь! – вскрикнула Леночка. – Что ты все время ко всем лезешь со своими гадостями! Не можешь видеть, что кому-то хорошо? Если хочешь знать, мы с Васей решили попробовать начать все заново! Он как раз тогда в ресторане мне это сказал!
– Ах, вот в чем дело! – Ольга расхохоталась. – Ну, тогда точно он на другой женится.
Всем была известна политика Васи Селиверстова. Перед тем как жениться на следующей жене, он срочно налаживал отношения со всеми предыдущими, чтобы те не открыли глаза его невесте раньше времени. А уж когда женится, то пускай наговаривают – дело сделано, обратной дороги нет. И самое смешное, что жены Василия каждый раз норовили наступить на одни и те же грабли, то есть заново поддавались на Васино обаяние и верили ему во всем.
– Помяни мое слово, – сказала Ястребова, – недели не пройдет, как увидишь Васеньку снова окольцованным. Но не расстраивайся, это ненадолго, с тобой он сколько продержался? Года полтора? Ну, так через годик и эту блондинку бросит, еще подружишься с ней, будешь в кафе ходить или на фитнес.
– Ведьма! – закричала Леночка сквозь слезы и бросила в Ольгу компьютерной «мышкой». Ольга увернулась, и «мышка» попала в Гошу из компьютерного отдела, который зашел к ним, чтобы поставить новые программы.
– Девчонки, вы чего, сдурели? – спросил Гоша, не поворачивая головы.
– Ведьма! – повторила Леночка и бросила в Ольгу пластиковой коробочкой, где находились чернила для принтера.
Коробочка открылась, и чернила веером разлетелись по комнате. Сотрудники повскакали с мест, слышались ругательства и восклицания. Ольга, успевшая вовремя отскочить, злорадно рассмеялась и вышла из комнаты. В коридоре, однако, она заметила небольшое пятно на блузке и свернула в туалет.
Перед большим зеркалом стояла Даша из рекламного отдела, вторая бывшая жена любвеобильного Селиверстова, и удовлетворенно себя оглядывала. Она выкрасила волосы, темно-рыжий оттенок ей очень шел. Глаза из-под челки таинственно блестели, губы улыбались. И костюм на Даше был новый, цвета пожухлой зелени, что, конечно, очень хорошо сочеталось с волосами.
– Прихорашиваешься? – спросила Ольга, включая воду в надежде замыть чернила, пока не высохли.
– Угу, – улыбнулась Даша, – как тебе прическа?
– Напоминает воротник на бабушкином пальто, – сказала Ольга, – такими же рыжими клочьями…
Это была заведомая ложь, но сказанная таким уверенным тоном, что Даша встревожилась. Зеркало, однако, сообщило ей, что с прической все в порядке и костюм Даше очень идет, так что она улыбнулась чуть свысока и собралась уходить.
– А сказать, с чего тебя так разбирает? – спросила Ольга ей в спину. – Небось Василий пришел с цветами и сказал, что хотел бы все с тобой начать сначала?
– А если и так, ты против? – Даша стояла вполоборота и смотрела по-прежнему свысока.
– Пролетаешь, подруга, как фанера над Парижем, – притворно вздохнула Ольга. Ей захотелось стереть с Дашкиного лица эту противную улыбку, чтобы она вскрикнула, изменилась в лице, почувствовала, что ноги ее не держат на этих немыслимых каблуках.
Сама Ольга высокие каблуки носить не могла – в них становилась еще заметнее вопиющая кривизна ног. Короткие юбки тоже были ей противопоказаны.
– Видели твоего Василия, когда он с одной блондинкой обнимался, – сказала Ольга проникновенно, – такая… объемная… – она показала рукой, – в красном платье.
– И что с того? – Даша – это не Леночка, ее с первого раза в сердце не поразишь, ни один мускул на ее лице не дрогнул.