– В каком-то смысле, – Олег Олегович улыбнулся одними губами, не сводя с Лолы холодного изучающего взгляда.
Мужчины выразительно переглянулись, Олег Олегович откашлялся и произнес солидным, хорошо поставленным голосом:
– Ольга, мы с вами говорили о том, как важно проникнуть во внутренний мир своей героини. Вы должны выглядеть как она, говорить как она, одеваться как она, ходить как она, думать как она…
– И писать как она, – добавил лысый тип.
– Да, и писать, – подтвердил Олег Олегович.
– Писать? – удивилась Лола. – А это еще зачем?
– Для более полного проникновения в образ, – невозмутимо ответил продюсер. – Почерк – это очень важная часть человеческой индивидуальности, она многое говорит о человеке. Анатолий сейчас покажет вам образец ее подписи, и вы поучитесь ее копировать…
Лысый вытащил из маленького кожаного портфеля несколько чистых листов бумаги и желтоватый, слегка помятый листок, на котором красовался затейливый росчерк. Лола различила отчетливые буквы «Ков», дальше шла эффектная размашистая завитушка.
– Попробуйте это повторить, – предложил продюсер, положив перед Лолой чистый лист и образец подписи.
«Что за бред? – подумала Лола, глядя перед собой. – Все это нисколько не похоже на работу над ролью! Вместо репетиций, вместо режиссерского разъяснения трактовки образа, вместо заучивания текста, наконец, я должна копировать чью-то подпись! Нет, это никакие не съемки! Судя по всему, я влипла в какую-то криминальную историю!»
– Попробуйте, Ольга! – настойчиво повторил Олег Олегович и вложил в ее руку дорогую перьевую ручку.
Лола послушно взяла ручку и размашисто черкнула на листе что-то, весьма отдаленно напоминающее образец.
В то же время она лихорадочно думала.
Она неожиданно прозрела. Детали происходящего встали на свои места.
Работая с Леней, ей часто приходилось играть роль другого человека. В этом ей очень помогали навыки актерского мастерства. И сейчас она чувствовала, что ее хотят втемную использовать, чтобы заменить кого-то… причем нетрудно догадаться, кого – ту самую девушку, чьи фотографии лежали в ящике гримерной.
– Попробуйте еще раз, – попросил Олег Олегович, взглянув на листок с подписью. – Пока получается не очень похоже.
«Я должна сыграть ее роль перед кем-то, кто видел ее только на фото, – думала Лола, раз за разом расписываясь на листе. – Сыграть ее роль и поставить ее подпись… значит, одно из двух – либо девушки уже нет в живых, либо она ни за что не соглашается сделать то, что им нужно. В любом случае после того как я сыграю эту роль, они захотят от меня избавиться. Я стану нежелательным свидетелем…»
– Так уже лучше, – поощрил ее продюсер. – Но все-таки попытайтесь еще… вот здесь, в конце, завиток должен быть более естественным…
Лола послушно рисовала затейливые завитушки, в то же время напряженно думая, как выпутаться из создавшегося ужасного положения.
«Если я должна появиться в банке, или в нотариальной конторе, или в каком-то другом офисе, сыграть ее роль и поставить подпись на каком-то финансовом документе, то значит – меня повезут в город, и там у меня будет больше шансов связаться с Леней, дать ему знать, что я попала в беду, что мне нужна его помощь… а может быть, представится случай сбежать от них… не смогут же они привести меня в банк связанной или под дулом пистолета! А вот если человек, на которого рассчитан весь этот спектакль, сам приедет сюда – все гораздо хуже. Тогда у меня нет почти никаких шансов выбраться отсюда живой».
– Почти совсем хорошо, – сказал Олег Олегович, удовлетворенно рассматривая последние варианты подписи. – Ну, попробуйте еще несколько раз, чтобы закрепить навык!
«Пока они думают, что я ничего не подозреваю, что я круглая дура и верю в сказку про глубокое проникновение в образ, со мной будут обращаться прилично. Как только поймут, что я их раскусила, – перейдут к жесткому сценарию, запрут меня под замок и будут действовать угрозами. Тогда будет меньше шансов спастись, у меня будут связаны руки, возможно даже в буквальном смысле. Значит, нужно еще немного потянуть, поиграть в их игру. Во всяком случае, пока я им нужна, а это значит, что еще некоторое время я в безопасности».
– Очень хорошо, – проговорил продюсер. – Теперь пройдем с вами первую сцену. Анатолий временно заменит вашего партнера, который приедет позднее. Ваша задача – держаться и реагировать на реплики партнера как можно естественнее. Представьте себе: ваша героиня недавно потеряла отца. Она, конечно, огорчена, но не чрезмерно: отец последнее время жил далеко, она очень давно с ним не общалась, да и вообще была на него обижена. Тем не менее, когда партнер выразит вам свои соболезнования, вы должны принять их подобающим образом…
– Понятно, – кивнула Лола. – Что дальше?
– Дальше, возможно, какое-то время придется поддерживать ни к чему не обязывающий разговор, а потом партнер предложит вам подписать некий документ. Вот здесь вы и должны будете поставить ту самую подпись, которую сейчас отрабатывали…
«Понятно, – подумала Лола. – Девчонка получила наследство, сюда приедет адвокат с завещанием ее отца, и мне придется разыграть перед ним роль безутешной сироты и богатой наследницы. А после удачного дебюта благодарная публика от меня избавится, и мой хладный труп закопают где-нибудь на заднем дворе… если, конечно, за оставшееся время я ничего не придумаю».
Чтобы окончательно удостовериться в своей страшной догадке и в то же время уточнить планы «киношников», Лола подняла на «продюсера» взгляд и самым невинным тоном спросила:
– Где мы будем снимать эту сцену – здесь, в этой комнате?
Олег Олегович на мгновение замялся, переглянулся с лысым, и Лола проговорила:
– Мне просто хочется представить себе обстановку, в которой это будет происходить… войти в образ…
Олег Олегович еще раз переглянулся со своим партнером и кивнул:
– Да, скорее всего, это будет происходить здесь. Но вы должны быть готовы к тому, что по ходу сцены придется перейти в другое помещение. Возможно, этого потребует настроение фильма… понимаете, наш фильм снимается отчасти как импровизация на заданную тему…
«Никогда не слышала такой ерунды, – подумала Лола. – За кого они меня принимают? За полную кретинку?»
Широко открыв глаза, она удивленно спросила:
– А где же камера? Где оператор? Где осветители и весь остальной технический персонал?
– Это экспериментальный фильм, – не скрывая раздражения, ответил «продюсер». – Мы снимаем все на скрытую камеру, чтобы добиться эффекта большей естественности. Новое слово в кинематографии…
Он не успел закончить свою фразу, потому что на пороге комнаты появился уже знакомый Лоле высокий парень с забранными в хвост волосами. Он приблизился к Олегу Олеговичу и что-то прошептал ему на ухо.