– Пропуск!
– Вот мой пропуск! – ответил Леня и протянул стражу сложенную вдвое сторублевую бумажку.
– Он у вас не продлен, – проговорил тот, слегка смягчившись.
– Ах, извините, вот продление, – Леня добавил к первой еще одну купюру.
– Вот теперь все верно, – охранник снова углубился в свою газету.
Маркиз пошел по длинному коридору, увешанному портретами телевизионных ведущих и прочих звезд местной величины. Мимо него то и дело со свистом проносились какие-то озабоченные личности, но ни одна из них не реагировала на Ленины попытки заговорить. Наконец Леня понял, что для успешного контакта с местными обитателями нужно двигаться с той же скоростью. Он прибавил шагу, потом перешел на ровный бег. Почти сразу с ним поравнялся озабоченный молодой человек с выбритой наголо маленькой головой.
– Бузинка не видал? – деловито осведомился Леня, пока их траектории не разошлись.
– Он в «Багдаде», – отозвался бритый, увеличивая скорость движения.
– В Багдаде? – изумился Леня, стараясь не отставать. – Он что – улетел в Ирак?
– В какой еще Ирак? – Собеседник посмотрел на Леню, как на душевнобольного. – Говорят тебе: я его полчаса назад в «Багдаде» видел! Гудит там с самого утра!
Выпалив эту загадочную фразу, Ленин собеседник ловко увернулся и скрылся за дверью.
Маркиз, не снижая темпа, двигался по коридору, пытаясь переварить загадочную информацию. Из бокового ответвления коридора вынырнул низенький толстяк с густой взъерошенной шевелюрой и припустил в одном с Леней направлении.
– Послушай, старик, – обратился к нему Леня, стараясь не сбиться с темпа. – Я тут новичок, не подскажешь, «Багдад» – это где?
Толстяк заинтересованно скосил на Леню глаза, молча ткнул пальцем в направлении уходящей вниз лестницы, мимо которой они пробегали, и устремился вперед, как будто у него открылось второе дыхание.
Леня затормозил, развернулся и спустился по лестнице.
Внизу, в длинном полутемном подвале, располагалось заведение, носившее среди постоянных обитателей телестудии романтическое название «Багдад». Как бы в подтверждение этого названия, на сверкающей стеклом и хромом стойке бара стоял игрушечный Санта-Клаус с лицом бывшего правителя Ирака Саддама Хусейна. За стойкой, облокотившись на нее и зорко оглядывая свои владения, располагалась настоящая здешняя правительница, барменша Роза. Как и положено всякому уважающему себя бармену, она лениво протирала бокал, время от времени пухлой рукой отбрасывая падающую на глаза завитую челку.
В этот час «Багдад» был почти пуст, только за одним столиком двое сценаристов оживленно решали вопрос, уважают ли они друг друга, да в самом углу сидел мрачный тип лет сорока с трехдневной щетиной на лице и выражением творческого поиска в глазах.
Леня, оглядев помещение, уверенно направился в угол. Подсев к одинокому творцу, он коротко осведомился:
– Бузинок?
– Кондратий Бузинок – это я! – гордо ответил тот и попытался церемонно поклониться, при этом едва не потерял равновесие и с трудом удержался на стуле.
Леня пригляделся к Бузинку. Ему было хорошо знакомо это выражение в глазах – Кондратий находился в постоянном творческом поиске, суть которого сводилась к двум вещам: где бы достать денег и где бы выпить.
– Розочка! – воскликнул Бузинок, повернувшись к стойке. – Розочка, еще двести граммов! Роза, ты что – не слышишь?
– Перебьешься, – лаконично ответила барменша. – Ты еще за прежнее не заплатил, и вообще, тебе на сегодня уже хватит! Мне с твоим бессознательным телом возиться неохота!
– Вот как они относятся к творческой личности, – трагическим тоном проговорил Кондратий, повернувшись к Лене. – Художник всегда окружен непониманием! Давай познакомимся! Я – Кондратий Бузинок!
Это звучало так, как будто он назвался Филиппом Киркоровым или, на худой конец, Полом Маккартни.
– Леонид, – скромно представился Маркиз и тут же перешел к делу: – Кондратий, кто такой Мюллер? Олег Олегович Мюллер?
– Извиняюсь, – Бузинок уставился на Леню с некоторым недоумением. – Вам нужна от Бузинка информация? Молодой человек, информация – это деньги! Информация – это власть!
– Понял, – Леня положил на стол пятьсот рублей.
– Это что? – Бузинок посмотрел на купюру с таким выражением, как будто увидел синего таракана. – Это что т-такое? Это что – такие деньги? Ка… какие интересные! Никогда н-не видал! Где такие ходят – в Сомали или в Никарагуа?
– Речист ты, братец, – усмехнулся Леня и, спрятав пятисотку, положил на ее место новенькую стодолларовую купюру.
– О! – Бузинок значительно поднял палец и молниеносным движением прибрал деньги. – Теперь можете задавать свои вопросы! Бузинок на все ответит! Только один момент!
Он снова повернулся к стойке и важно произнес:
– Роза, незамедлительно принеси нам с коллегой по двести грамм! И представь мне счет!
Повернувшись к Лене, он стукнул кулаком по столу и заявил:
– Я угощаю! И пожалуйста, никаких возражений! Так что вы хотели спросить, коллега?
– Мюллер, – настойчиво повторил Маркиз, – Олег Олегович Мюллер.
– Мюллер? – Бузинок с интересом уставился на собеседника. – Это вы – Мюллер? А я – Бузинок…
– Нет, – Леня начал терять терпение. – Меня интересует Олег Олегович Мюллер!
– Олег Олегович? – Кондратий наморщил лоб. – А кто это?
– Как раз это я и хотел у тебя узнать, – проговорил Леня, начиная закипать. – Этот Мюллер вчера звонил Маше Савушкиной, спрашивал об одной актрисе и, между прочим, ссылался на тебя.
– Да? – с интересом переспросил Кондратий. – Давайте познакомимся. Меня зовут Кондратий Бузинок…
– Я задал вопрос, – едва сдерживаясь, прервал его Леня.
– Молодой человек, – Бузинок собрал глаза в кучку и уставился на Леню. – Мы с вами где-то встречались?
К столу походкой изрядно располневшей фотомодели приблизилась Роза. Она поставила перед собеседниками два полных бокала и сунула под нос Бузинку счет.
– О Розочка! – бурно обрадовался Кондратий. – Одна ты меня понимаешь!
– Платить будешь? – поинтересовалась барменша, привычным движением поправив упавшую на глаза челку.
– Все-не-пре-мен-но! – радостно воскликнул Кондратий. – Всенепременнейше! Зайдите ко мне через час!
Роза что-то пробормотала себе под нос и вернулась за стойку.
Маркиз проследил за ней взглядом, схватил Бузинка за воротник, притянул к себе и прошипел:
– Я тебе, кажется, вопрос задал! Ты деньги взял, так что изволь отвечать!
– Молодой человек, молодой человек, – озабоченно забормотал Кондратий, пытаясь высвободиться. – Что за манеры? Извольте повторить свой вопрос и отпустите мою шею, я не привык к такому обращению!