– Чем же ты в конце концов не довольна? – обиделся он.
– Всем!!! Абсолютно всем. Привез не туда, поселил не там. Кошмар какой-то. Здесь же отдыхают одни нищие и пенсионеры.
– Но мы же приехали не отдыхать, а жить здесь. Я нарочно выбрал малолюдное место. Домик не большой, но зато уютный, и хозяйка милая женщина. К тому же полный пансион. Тебе не придется ничего делать самой, даже стирать свои носовые платки и чулки.
– Я никогда в жизни не делала этого! – возмутилась Ольга. – Просто ужас, что такое ты говоришь!
– Но ты же недавно стала богата, – напомнил Вальтер, не решаясь говорить о тех временах, когда она работала сиделкой.
– Да, но и моя мать не так давно умерла. К тому же, мы были не настолько бедны, чтобы самим заниматься стиркой, – не моргнув глазом, соврала она.
– Как хочешь, дорогая, но за дом уже уплачено вперед и жить будем здесь, – подытожил их разговор Вальтер.
Это была их первая ссора, но Ольга поняла, что он бывает несокрушим. Сколько она ни возмущалась, Вальтер стоял на своем, как гранитная скала.
И теперь, возвращаясь в столовую, Ольга пользовалась отсутствием Вальтера и ругала мужа почти с наслаждением:
– Вот же скряга! Еще прижимистей Павлика оказался! Зато какие обещания! Не немец, а испанец какой-то, что ни попросишь, ответ один: «Завтра, амиго,» – и баста.
Она вспомнила едва не заставившие ее прослезиться рассказы Вальтера о том, как выхаживал он свою больную жену, троюродную сестру Павла Александровича, как не жалел средств на самые дорогие заграничные лекарства. Вспомнила и усомнилась в их истинности.
– Как же? – злобно закричала она на весь дом. – Самые дорогие лекарства! Особенно тогда, когда был не богаче церковной крысы. Скупердяй-Павлик ее небось и лечил.
Она явно преувеличивала и была несправедлива, но обида на мужа уже прочно залегла в сердце, и Ольга не могла остановиться.
«Заграбастал все мои денежки, – беспомощно наполняясь ненавистью, думала она, – ввалил их куда-то, а теперь сиди и жди вместе с ним результата. Прогорит его дельце или выгорит, чет или не чет. Я с ума с ним скоро сойду. Как, оказывается, непросто быть богатой! Тяжкое бремя ждать беды!»
В дверь постучали.
– Войдите, – сердито крикнула Ольга и более мягко добавила: – Открыто.
В дверях показалась хозяйка.
– Доброе утро, мадам Полыгалова, – вежливо склонила голову хозяйка.
– Доброе утро, мадам Песси, – нехотя отозвалась Ольга и подумала: «Сейчас начнет три часа крутить свои старомодные реверансы».
И хозяйка начала.
– Как вам спалось? – спросила она.
– Отлично, – буркнула Ольга.
– Как ваше здоровье?
– Чудесно.
– Как здоровье вашего мужа?
– Превосходно.
– Как вам понравились новые простыни? Не правда ли, чудесная материя?
– О, да, – ответила Ольга, изнывая от скуки и моля бога поскорей избавить ее от импровизированного допроса.
«Когда же эта столетняя карга сообщит, наконец, какие черти принесли ее в мои покои?» – вопрошала Ольга небеса, чувствуя, что «столетняя карга» явно набивается к ней на чашечку турецкого кофе, а это значит, что в их городке нечто произошло.
Ольгу не интересовали местные сплетни, и на сей раз напрасно. Если бы она набралась терпения выслушать старушку, то могла бы узнать кое-что жизненно важное для себя.
Но Ольга этого терпения не набралась и на все вопросы мадам Песси отвечала сухо и односложно. В конце концов хозяйка исчерпала запас любопытства и сообщила:
– Вам пришла посылка.
– Посылка? – изумилась Ольга.
– Да.
– Именно мне, не мужу?
– Да, именно вам.
– Вы уверены?
Ольга ни от кого не ждала посылок и была крайне удивлена.
– Абсолютно уверена, – ответила хозяйка. – На посылке написано: мадам Полыгаловой, следовательно вам. Если бы там было написано…
– Простите, – нетерпеливо прервала старушку Ольга, сердясь на ее хитрые маневры, – где же эта посылка?
– Так ее принести? – оживилась та.
– Ну конечно.
Хозяйка чинно удалилась. Бедняжке было одиноко и скучно, поэтому она дорожила каждым мгновением общения с людьми.
Ольга была не в состоянии относиться с пониманием к ее «старческим маразмам». Ольгу бесила подобная назойливость.
«Что за идиотизм? – гневно думала она. – Идти сообщать мне о том, что на мое имя пришел пакет и не захватить самого пакета».
Старушка уже семенила в комнату. В руках у нее был какой-то сверток.
– Вот, пожалуйста, – протянула она сверток.
– Но это же не по почте отправлено, – удивилась Ольга, рассматривая сверток.
На нем действительно крупными буквами было написано «МАДАМ ПОЛЫГАЛОВОЙ», но никаких признаков того, что он побывал в руках почтовых работников не было.
– Как он попал к вам?
Старушка пожала плечами:
– Не знаю. Я нашла его на террасе на столике для корреспонденции.
Ольга кивнула:
– Хорошо, спасибо.
Старушка не спешила уходить. Ей явно было любопытно узнать, что находиться в том пакете, но Ольга не собиралась делиться с ней этой тайной. Она выжидательно смотрела на хозяйку, и та была вынуждена удалиться.
Едва за мадам Песси закрылась дверь, Ольга вскрыла бандероль и на стол веером выпали письма. Много писем.
Письма были без конвертов, с замаранными черной пастой целыми абзацами или некоторыми строчками, а порой одним словом.
Ольга начала читать первое, попавшееся в руки, не дочитав, бросила и принялась за другое, затем за третье, за четвертое…
«Любимая, соскучился ужасно…»
«Это мука жить без тебя…»
«Если бы ты знала, любовь моя, радость моя, как я без тебя скучаю. Здесь, в Париже, идут дожди…»
– Нет, черти меня раздери! – ничего не понимая, закричала Ольга. – Что это такое? Какие-то любовные письма. Зачем они мне? Какой болван их прислал?
Она задумалась.
«Может Вальтер решил подшутить? Да нет, он слишком серьезен, вряд ли склонен к таким приколам. Но что это? Кто их прислал? И зачем? Может разгадка содержится там?»
Ольга попыталась углубиться в чтение, но текст был так однообразен и приторен, так пестрил нежными словцами, что ее едва не стошнило.
– Какой идиот это писал? – гневно закричала она, отбрасывая письма и снова хватая их. – Боже мой, какие сопли! Вот например это.