– Убить Валаччини? – переспросил Леший.
– Да. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше. Уверен, что он уже почуял опасность. Мне приходилось с ним встречаться, и могу сказать, что у него звериное чутье. На его жизнь неоднократно покушались, но в последнюю минуту он отменял встречи, поездки. Взрывались его машины, горел его самолет, но всякий раз он оставался целым и невредимым. Что это? Судьба? Предвидение? Или, быть может, что-то свыше? Он никогда не надевает пуленепробиваемый жилет, но однажды изменил этому правилу, и именно в тот день один из телохранителей пальнул ему в спину. У Валаччини под лопаткой образовалась гематома, а предателя изрешетили свинцом другие телохранители. Как это назвать?
– Трудно сказать.
– Я тоже не в силах дать объяснение.
– Мистика.
– Именно! Ходят слухи, будто он знается с колдунами, которые подсказывают ему каждый шаг. Как бы то ни было, мы должны исходить из реального. Абстрагируясь от мистики, можно сказать, что он нормальный человек, а у каждого нормального человека есть кровь и мозги. Мы должны либо выпустить кровь, либо вышибить мозги, и тогда наш счет в банке утроится.
– Ого! – хмыкнул Коновал.
– Вот именно! – отозвался Сержант. – У меня есть кое-какие идеи. Его вилла на вершине холма. Мне приходилось там бывать. Шикарный вид на море, отличный пляж. С дороги вилла не проглядывается. Вокруг сплошняком кипарисы. Ничего не скажешь, уютное гнездышко. Завтра премьер-министр устраивает банкет в честь прибывшей из-за океана американской кинозвезды. Насколько мне известно, приглашен и Валаччини. В резиденцию он отправится на своем бронированном лимузине. Стекла там такие, что с двух метров не прошибешь, но есть другой выход. – Сержант выдержал паузу. Покосился на встревоженные лица парней. – Я проехал по дороге. Извилистая, виляет над обрывом. Диву даюсь, как это итальянцы гоняют по ней, не сбавляя скорости. Ну так вот, я предполагаю на крутом повороте перед машиной Валаччини, просто-напросто разбить бочку с маслом. Лимузин элементарно пойдет юзом и свалится вниз: А высота там такая, что синьору Валаччини кувыркаться метров триста. Если уцелеет, тогда я, пожалуй, поверю, что он знается с нечистой силой.
Место Сержант выбрал удачное. Вряд ли можно было отыскать более крутой виток дороги. К тому же именно здесь асфальтовая лента была особенно узка.
Сержант подошел к самому краю обрыва. Н-да! Синьору Валаччини уготована глубокая могила…
Они выехали вместе с рассветом. Однако лимузина Валаччини все еще не было видно, хотя время перевалило за полдень.
– А может, он поехал другой дорогой? – предположил Коновал.
Сержант покачал головой.
– Здесь одна дорога. Будем ждать.
Сержант наблюдал за тем, как машины сбавляли скорость перед опасным поворотом.
– А какого цвета у него лимузин?
– Черного, – отвечал Сержант.
– Черного… А это, случайно, не его машина? – кивнул Рыжий в сторону дороги.
– Где?!
Сержант приник к биноклю. Так! Лимузин, черного цвета… Какой номер? Верно! В салоне было четверо пассажиров. Валаччини поспешает на светский раут. Сержант хорошо видел человека, которой сидел рядом с шофером. Он узнал телохранителя. Тот всегда стоял за спиной хозяина и был его живым щитом. Значит, Валаччини в машине. Жаль, не видно заднего сиденья; Синьор, как правило, садится сзади, за спиной телохранителя.
У Сержанта оставалось ровно две минуты. Сейчас машина минует дорожный знак, извещающий, что впереди крутой поворот. Ровно через девяносто секунд она вынырнет из-за уступа…
– Готовь! – крикнул Сержант.
Парни подкатили огромную бочку к самому краю скалистого выступа и стали ждать сигнала Сержанта. А тот молчал. Лицо окаменело.
Уже был слышен шум двигателя. Вот сейчас машина должна сбавить ход… Так, во всяком случае, все делали.
– Бросай! – гаркнул Сержант.
Бочка, словно монета, подброшенная в воздух, закувыркалась… В следующее мгновение она хрястнулась на асфальт и раскололась. Участок дороги мгновенно потемнел и заблестел, как в гололед.
Лимузин мчался на предельной скорости. Похоже, шофер – лихач! – успел подумать Сержант. Лимузин занесло. Он ударился капотом о скалу, а потом его потащило к краю обрыва… Сержант увидел, как запрокинулись задние колеса, и машина исчезла. Пока она падала, было тихо, а потом раздался оглушительный взрыв. Ну вот! Теперь все. Впрочем…
– В машину! Быстрее! Быстрее! – Сержант пришел в крайнее возбуждение. – Полиция здесь будет быстрее, чем вы думаете!
Дон Валаччини всегда серьезно относился к светским раутам. Он считал, что стиль проявляется в мелочах, поэтому мог подолгу стоять перед зеркалом, примеряя галстук-бабочку. Предстоящий визит обещал быть особенным, Синьор Валаччини однажды оказал премьер-министру услугу, когда тот только начинал восхождение к вершинам власти. Теперь он мог вернуть долг. Но проценты возросли.
В сером шелковом костюме в белую узкую полоску он выглядел вполне элегантно. Минуту он раздумывал, не слишком ли яркая бабочка, но потом решил, что красный цвет приносит удачу.
Дон Валаччини смахнул соринку с левого плеча и уже направился было к выходу, но вернулся к зеркалу и окинул себя с головы до ног насмешливым взглядом.
Какого черта вырядился? Премьер-министр, видите ли, приглашение прислал… Ну и что? Лучше будет, если докумекает, что долг платежом красен, и сам будет искать встречи с ним, почтенным синьором Валаччини. Голливудская кинозвезда прикатила, а он, как затраханный папарацци, рванет на это сборище? Он, некоронованный король? Кино, да и только… Спесь, гонор и недовольство собой стояли у горла, именно там, где нашла себе место красная бабочка. Ладонь легла на нее, а потом пальцы, помимо его воли, отстегнули бабочку и отшвырнули в сторону.
– Я не еду, – сказал он Марчелло.
– Это невозможно, отец, – возразил тот. – Нас там будут ждать!
Может, объяснить, что чем больше ждут, тем сильнее ценят? Нет, не стоит… Марчелло не поймет.
– И даже более того. Ты тоже не должен ехать.
– Кто-то из нашей семьи обязательно должен быть на приеме, а то люди подумают не Бог весть что…
А не проще ли рассказать Марчелло, что на душе кошки скребут. Объяснить ему, что, как только смутное чувство подкатывает к горлу, всегда что-то случается.
Валаччини задумался. Разве не это тревожное чувство спасло его от смерти год назад, когда отказался лететь на вертолете и предпочел машину? Вертолет тогда врезался в скалу, и, как потом выяснилось, отказал двигатель. А полгода назад он не пошел на прогулку,.а в скамейке, где обычно любил отдыхать, было вмонтировано взрывное устройство с часовым механизмом…
Нет, и на этот раз Валаччини не обманывался. Все началось со смерти Гримальди. Впрочем, немного раньше… первым был Ванцетти. Но тогда ему показалось, что гибель многоопытного дона всего лишь случайность. Такое бывало и раньше. Раз в год кто-нибудь из отцов мафии уходил в лучший мир. А уж лейтенантам вообще редко удается дожить до пятидесяти! Только после пятидесяти лет они имеют право стать отцами семьи. Отец – это всегда человек незаурядный. Ему совсем необязательно разбираться в премудростях философии или перемножать в уме четырехзначные цифры. Умеет читать-писать, и ладно! Главное – это уметь делать деньги. Поле деятельности обширное – рэкет, контрабанда, наркотики. Здесь нужно быть артистом: иногда требуется всего лишь улыбнуться, чтобы заполучить важных клиентов, иногда нужно проявить строгость, порой – жестокость, чтобы наказать провинившихся. Ванцетти обладал этими качествами. Его смерть, после того, как он разменял шестой десяток, казалась загадочной.