Цивилизация! Порядок! А если бы вы знали, какие там женщины. Еврейки — это самые сексуальные женщины в мире. О боже, кажется, я начинаю возбуждаться! — и Леня с силой отправил шар в цель.
Наконец красотка, чуть виляя бедрами, направилась к игрокам.
— Мальчики, я устала ждать. Скоро полночь.
Вблизи девушка была еще краше, через легкую ткань просвечивало упругое молодое тело. Счет был равный. Оставалось еще по одному броску. Леня, примерившись, швырнул ядро, стараясь угодить в самую середину. Но каким-то непостижимым образом, нелепо вильнув, оно съехало в сторону. Три кегли остались стоять, словно укор не совсем удачному броску.
Леня Картавый улыбнулся, стараясь не показать досады, и, повернувшись к девушке, сказал:
— Валенька, а знаешь ли ты, что самые интересные события происходят именно после полуночи. Если победа достанется мне, то первое, что я сделаю, так созвонюсь со своим ювелиром в Израиле и велю ему отобрать полкило бриллиантов.
У меня намечается очень крупная акция.
— А не многовато ли столько бриллиантов?
— Полкило? Какие пустяки! — отмахнулся Леня Картавый, внимательно наблюдая за тем, как Лось, чуть покачивая рукой с шаром, примеривался к центральной кегле. — Я разве тебе не говорил о том, что на Мертвом море у меня имеется пара гостиничных комплексов международного уровня? Не хочу врать такой очаровательной девушке, но в моих номерах даже подсвечники из чистого золота.
Представляешь, какая там красота.
— Мне бы хотелось там побывать. — Глаза газели блеснули радостными искорками.
— О, почту за честь принять такую гостью, — расшаркивался Леня Картавый. — Немедленно выезжаем… Сегодня! Нет, лучше завтра утром. Успеешь собраться?
— Нужно хотя бы проставить визу, — улыбнулась девица.
Леня Картавый немилосердно шлепнул себя ладонью по лбу и разочарованно прошепелявил:
— Ах, да! Все забываю! У вас в России все несколько иначе. Ну, ничего, мы утрясем этот вопрос. В посольстве работает мой лучший друг, его зовут Иса.
Если бы ты знала, Валечка, сколько водки мы с ним выпили! — закатил Картавый глаза. — Мне достаточно сделать ему один звонок, чтобы завтра к одиннадцати часам в твоем паспорте была проставлена виза. Тебя устраивает такой расклад?
— Замечательно!
Лось только кривился от откровенной лжи Картавого. Леня всегда умел обращаться с женщинами, этого у него не отнять. Этот хитрый еврей умел выжимать максимум удовольствия не только от совокупления, но даже от легкого флирта, который непременно предшествует серьезным намерениям. Рассказывали, что даже к петухам на зоне он подступал не просто как к некоторой яме для слива накопившейся энергии, а как к куртизанкам из дорогих парижских салонов.
По большому счету он был немножечко чудак. Неожиданно шар сорвался с руки Лося, криво пересек дорожку и, ударившись о борт, покатился в сторону построенных фигур. Потеряв скорость, снаряд зацепил всего четыре кегли.
— Какая жалость, какая жалость! — картинно ухватился Леня за голову. — Глебушка, ты даже не представляешь, как тебе не повезло. — И, взяв Валентину за руку, горячо зашептал ей в самое ушко пухлыми губами:
— Не позабудешь тех часов, что я тебе подарю.
— Прозвучало сильно, — и, щелкнув косметичкой, Валя отошла к зеркалу, — так я тебя жду у входа.
Леня Картавый, открыв рот, смотрел на ее слегка покачивающиеся бедра, отчего подол коротенького платья бросало из стороны в сторону, словно девушка танцевала какой-то модный бразильский танец.
— Знаешь, а ты не такой пошляк, как мне показалось в самом начале, — посмотрел Картавый на Лося. Глеб усмехнулся:
— С чего ты взял?
— Первое, что я сделаю, когда приведу ее в свою конуру, так это завяжу ее коротенькое платьице на самой макушке и прямо у порога проверю, так ли она прекрасна внутри, как это представляется снаружи, — и, похлопав улыбающегося Лося по плечу, заторопился к девушке.
На трех молодых людей, сидящих за соседним столиком и со скучающими лицами пьющих пиво из высоких бокалов, он обратил внимание в тот самый момент, когда до Валентины оставалось всего лишь три шага. Девушка развернулась ему навстречу, немного расставив руки в стороны, словно бы для объятия. В ее глазах застыло небывалое счастье, какое можно встретить только у зрелой женщины, впервые ощутившей оргазм. Леня уже готов был подхватить ее на руки и бежать через всю Москву до своей холостяцкой халупы.
Но неожиданно один из парней поднялся и встал на его пути. Леня Картавый немедленно сообразил, что в его жизни появился некто третий, кто посмел помешать его маленьким плотским радостям. А когда его с двух сторон обступили еще двое, он понял, что наметившееся совокупление придется отложить на неопределенное время. Возможно, даже надолго.
— Вы Леонид Георгиевич Арансон? — спросил тот, что был ближе всех, с коротким ежиком русых волос.
— А в чем, собственно, дело, господа? Я иду с девушкой и все «хвосты» обрубаю, — попытался отшутиться Леня Картавый, посмотрев на Валентину, которая с любопытством рассматривала подошедших мужчин.
Белобрысый вытащил из кармана удостоверение и развернул его перед глазами Картавого.
— Пройдемте, пожалуйста, с нами. Мы из МУРа. У нас есть к вам пара вопросов… Не беспокойтесь, ничего страшного.
— Я не заказывал сегодня охрану, — неожиданно громко произнес Леня Картавый. — Здесь какая-то путаница. У меня у самого в штате четыре телохранителя. Артем! — крикнул он какому-то высокому парню, стоящему в дверях.
— Позови наших людей и гони этих в шею. Они только деньги любят получать, а работать не умеют. — Леня Картавый неприязненно отстранился от блондина, слегка смешавшегося, и, повернувшись к Валентине, продолжавшей стоять в ожидании, позвал ее:
— Ну, чего ты стоишь, иди сюда!
Девушка, слегка пожав плечами, двинулась к нему. Неожиданно Леня дернул Валентину за руку и, уже потерявшую равновесие, швырнул ее на стоявшего в шаге от него блондина. Раздался грохот опрокинутого стола, задребезжала посуда.
Кто-то испуганно ахнул. А Леня Картавый, отталкивая встречавшихся на его пути людей, заторопился к выходу.
Кто-то предусмотрительно распахнул дверь, и через небольшой коридор он увидел машины, припаркованные к тротуару. Неожиданно ноги его заплелись, и Картавый, теряя равновесие и подталкиваемый силой инерции, повалился, расшибая лоб о дверной косяк. Что-то тяжелое навалилось ему на спину, выгнув позвоночник в дугу. Кто-то захлестнул ему горло и принялся душить. Руки заломили, безжалостно выворачивая суставы. И Леня Картавый, задыхаясь, чуть слышно пролепетал мольбу о пощаде.
— Сдается, гад! — услышал Картавый откуда-то сверху бодрый голос.