Тем временем Грэм, слегка обняв ее за плечи, разговаривал с группой мужчин своего клана. Эвелин слишком поздно поняла, что он обращается ко всему клану, и не успела прочесть по губам его слов. Но что бы он ни сказал, большинству это явно пришлось не по душе. Их лица стали совсем угрюмы, а Эвелин прочла по губам еще несколько нелестных замечаний в свой адрес.

Никогда в жизни она не была так испугана и одинока. О приветливой встрече и речи не шло. От недоброжелательных пристальных взглядов у нее покалывало кожу. Эвелин казалось, что ее разобрали на части, оценили и сочли никчемным приобретением.

Из чувства противоречия она гордо вздернула подбородок. Она не позволит себя унижать и запугивать! Она дочь одного из самых могущественных лэрдов во всей Шотландии. Ей не страшен никто из Монтгомери! Она не опозорит Армстронгов, демонстрируя чужакам свою слабость.

Грэм повел ее к дверям замка. Они прошли мимо нескольких женщин клана Монтгомери, и ни одна из них даже не улыбнулась Эвелин.

Она смотрела прямо перед собой, не желая знать, что они говорят о ней. Она увидела достаточно, чтобы понять, как относятся к ее присутствию.

Главный зал оказался просторнее, чем у Армстронгов. В его обоих концах располагались огромные камины. Эвелин увидела возвышение со столом, за которым легко могла разместиться дюжина человек. В зале было еще несколько столов — это показывало, что многие из здешних обитателей питаются в замке.

У дальнего камина стояло несколько стульев и подставок для ног. Здесь явно было место для отдыха. Именно туда Грэм повел жену и усадил на мягкий стул возле огня. Эвелин внимательно следила за его губами, опасаясь пропустить какое-нибудь указание.

— Ты хочешь есть или пить?

Эвелин была голодна, но при одной мысли о пище ее желудок сжало спазмом. Она слишком нервничала, чтобы есть.

— Если чуть-чуть подождешь, вернусь и покажу твои покои. Я прикажу отнести туда вещи и разобрать их.

Эвелин даже не успела кивнуть в знак согласия, как Грэм повернулся и вышел из зала.

Боясь шевельнуться и привлечь к себе еще больше внимания, Эвелин сидела и ждала. Люди Монтгомери входили и выходили. Всем было любопытно посмотреть на новую родственницу, но ни одного дружелюбного лица Эвелин так и не увидела — ничего, что придало бы ей уверенности и успокоило. Сейчас она остро почувствовала горе от разлуки с домом и со своим кланом. Она действительно была одна-одинешенька в безмолвном мире, где люди считали ее сумасшедшей дочерью своего злейшего врага.

Грэм вернулся очень скоро, подошел к ней и подал руку. Эвелин смущенно вложила свои пальцы в его ладонь, чтобы он помог ей подняться.

Муж что-то говорил, но Эвелин не видела его лица и не могла понять слов. Это ее еще больше расстроило. Она попыталась идти быстрее, чтобы заглянуть ему в лицо, но не смогла подстроиться под широкий шаг Грэма.

Когда они оказались у подножия лестницы, Грэм сделал жест рукой, пропуская жену вперед. Эвелин с неохотой подчинилась. На следующем этаже Грэм повернул с площадки в широкий коридор, в который выходило несколько дверей. В конце коридора Грэм остановился, распахнул одну из дверей и жестом пригласил Эвелин войти.

В просторной комнате было два окна. Эвелин догадалась, что комната угловая, потому что окна располагались на двух близлежащих стенах. На одном из окон тяжелые занавеси были сдвинуты, а на втором закрыты и закреплены кожаными завязками, чтобы ветер не теребил концы.

Комнату заливал солнечный свет. Нужды в свечах, которые горели вдоль всего коридора, не было. У дальней стены находились кровать и умывальник, а возле небольшого камина стояло кресло. Другой мебели в комнате не было. Здесь явно никто не жил; может быть, иногда останавливались гости.

Эвелин удивленно повернулась к Грэму — зачем он привел ее в эту комнату? Он обвел помещение рукой и сказал:

— Я велел принести сюда твои сундуки и прислать кого-нибудь их разобрать. Тебе помогут устроиться. Будет лучше, если ты отдохнешь до ужина.

Эвелин ответила ему все таким же удивленным взглядом и еще раз оглянулась вокруг. Здесь будет ее комната? Она нахмурилась, не понимая, что все это значит. Грэм ее муж. Они должны жить вместе. Так заведено. Сколько Эвелин себя помнит, у отца и матери всегда была общая спальня. Более того, отец возражал, чтобы мать спала где-нибудь в другом месте.

Ее хотят свести до положения гостьи? И, судя по всему, непрошеной гостьи.

Грэм удалился. Эвелин осталась в одиночестве размышлять над создавшимся положением. Нет, так не пойдет, это никуда не годится!

Место жены вместе со всеми ее пожитками рядом с мужем, а не в гостевой комнате. Надо придумать, как это исправить.

Глава 12

Грэм отправился на поиски Рори. Во внутреннем дворе ее не было. Она не пришла поздороваться с ним и с братьями после их возвращения из поездки. Это так на нее не похоже.

Как и ожидал, он отыскал ее в комнате, которую использовал в качестве кабинета. Здесь он читал послания, отвечал на них, здесь держал гроссбухи, записи хозяйственных дел клана, регистрировал рождения и смерти всех Монтгомери, обретавшихся под его властью.

Его отец был весьма щепетилен в этих вопросах и настоял, чтобы Грэм научился читать и писать в самом юном возрасте. Других мальчишек учили искусству войны, часто баловали, а Грэм проводил долгие часы при свечах, заучивая алфавит и читая отчеты, составленные отцом.

Роберт Монтгомери был уверен, что знающий воин всегда победит невежественного, а потому настаивал, чтобы сын в первую очередь развивал ум, — тогда станет хорошим воином даже с точки зрения физической готовности к бою.

Грэм был не во всем согласен с отцом, но в то время у него не было выбора.

Рори, напротив, очень стремилась научиться читать и писать. Чтобы овладеть этой наукой, она просто набрасывалась на любой письменный текст, который попадал ей в руки.

Она вообще была довольно странной малышкой, но при этом истинной Монтгомери. Грэм очень любил сестру.

— Все еще надеешься когда-нибудь стать лэрдом? — с улыбкой спросил он от двери.

Рори вздрогнула от неожиданности и с виноватым видом прикрыла рукой свиток, который сосредоточенно изучала.

— Почему ты не вышла встретить нас? — негромко спросил Грэм.

Сестра вздохнула.

— А какой смысл? Ты привез домой маленькую полоумную Армстронг. Что нам праздновать?

Грэм нахмурился.

— Когда ты стала такой беспощадной, Рори? Раньше ты не делала выводов, не узнав человека.

Рори с удивлением посмотрела на него:

— Она из клана Армстронгов, Грэм. Что тут еще выяснять? И прежде чем читать мне нотации, вспомни: нас с самого рождения учили ненавидеть всех, кто носит имя Армстронгов.