Это его большая теплая ладонь прижималась к моему животу.

Он чуть надавил и оттеснил меня от стойки.

— Извините, — буркнул он.

Лицо его не выражало абсолютно ничего, только желваки на скулах ходили. Прикосновение Кэма пустило искры по всему моему телу, кожу закололо от жаркого возбуждения, и в ошеломлении я позволила ему оттеснить меня от стойки. Когда он протискивался мимо, его тело изогнулось под мое, рука скользнула мне на талию, чуть задрав фирменную майку, так что мозолистая ладонь захватила голую кожу, удерживая меня на месте, пока Кэм наклонялся за бутылкой ликера. Когда он выпрямился, наши глаза встретились, и у меня все силы ушли на то, чтобы не потянуться к нему в ответ.

Будто осознав, что все еще касается меня, Кэм резко отодвинулся и кивнул, а потом направился к своему концу стойки. Я долго-долго смотрела на его спину, гадая, почему это ему вдруг приспичило трогать и отодвигать меня, а не просить отойти. В обычной ситуации я расценила бы это как интерес, приглашение, но Кэм посылал мне целую кучу спутанных сигналов. Я смотрела ему вслед так долго, что, когда повернулась к парням, с которыми до того старательно кокетничала, они уже исчезли — вместе с ожидавшимися чаевыми.

Вот дерьмо!

Чертов Кэм!

Остаток смены пролетел быстро, и, как только мы прибрались после закрытия, я, по уже сложившейся за последние вечера привычке, поспешила прочь из бара, отчаянно желая оказаться подальше от Кэма.

Потом была пробежка по морозцу до дома — в обход пьяниц, которые с одного только взгляда на спешащую одинокую женщину решали, будто на ней можно отлично попрактиковаться в охоте. Джосс ужасно расстраивало, что после нашей смены я хожу домой одна, но я привыкла. На моем брелоке имелась «тревожная кнопка», а в сумочке — маленький баллончик с перцовым газом, на всякий случай.

Я быстро и тихо поднялась по сырой лестнице и чуть не растеклась от облегчения и усталости перед дверью квартиры. Наконец-то я дома.

Решив, что неплохо бы взять с собой в спальню чашку чая, я направилась на кухню, чтобы включить чайник, но в дверях остановилась как вкопанная.

Дикое возмущение охватило меня при виде пьяной матери, валяющейся в отключке на кухонном полу. Слава богу, она хотя бы в пижаме. Бывали случаи, когда я находила ее голой.

Я прикинула, сколько мама здесь пролежала, и побоялась, что она не только схватит насморк на холодных плитках кухонного пола, но и застудит спину. Помотав головой и проглотив злые слезы усталости и бессилия, я сняла куртку и с минуту размышляла, как бы дотащить маму обратно в комнату, не повредив ей спину еще сильнее и не разбудив Коула. Ладно, допустим, если волочь как можно аккуратнее, то может и получиться.

Стараясь двигаться потише, я подняла маму под мышки и начала выволакивать бесчувственное тело из кухни. Ее нога зацепилась за край двери, та ударила в стену, и я поморщилась, замерев на месте. Хорошо бы не разбудить Коула.

Увы, только я начала снова ее тащить, как услышала звук открывающейся двери его спальни. Я повернулась и обнаружила, что он стоит в коридоре, глядя на меня туманным спросонья взором.

— Извини, милый. Иди обратно в кровать, — шепнула я.

Но Коул только хмыкнул, покачал головой и направился ко мне:

— Помочь?

— Да все в порядке.

Он снова фыркнул и подошел к маме с другой стороны, с легкостью поднял ее за ноги, и мы понесли нашу ношу к спальне. Я всю дорогу наблюдала за братом, не забывая, впрочем, и по сторонам смотреть. Коул уже вымахал ростом с меня и все еще рос. Он был умный парнишка, но вот с родителями ему не повезло. Это придавало особый усталый отблеск его глазам, отчего мальчик выглядел старше своего возраста. Я страшно огорчалась, что моему маленькому братцу пришлось так быстро повзрослеть.

Конечно, он уже не первый раз помогал мне дотащить маму до кровати.

Когда мы уложили ее в постель, я принялась подтыкать одеяло, стараясь хоть немного уменьшить вред от лежания на холодном полу. Уверившись, что маме достаточно тепло, я выскользнула из ее спальни и в коридоре натолкнулась на Коула.

Я улыбнулась ему дрожащими от усталости и тоски губами.

Брат увидел это, и на его лице проступила собственная боль, хотя он тут же придавил ее ухмылкой.

— У меня есть идея нового тренажера. Озолотимся.

Уголки моих губ поползли вверх.

— И что же это?

— Называется «Пьяная мамаша». Сочетает поднятие тяжестей и кардиотренировку.

Секунду, пока шутка доходила, я смотрела на него, а потом зашлась хихиканьем, притягивая брата к себе. Ко гда он обнял меня в ответ, я почувствовала, как из моих глаз поползли слезы.

Он был моим спасением, источником моей силы.

Не знаю, что бы я без него делала.

Глава 9

К тому времени, как я проснулась, половина утра уже прошла. Я еще немного повалялась под одеялом, не желая вылезать. Чтобы сэкономить на счетах за отопление, я поставила обогрев на таймер. Батареи включались на два часа утром, а потом только в пять вечера. Воздух снаружи моего теплого кокона был ледяным, и я застонала от несправедливости жизни: ну почему, почему мне надо вставать!

Пару часов назад меня на секунду разбудил Коул, чтобы сообщить, что поехал к Джейми и останется там на весь день и ночь. Помнится, я пробормотала, чтобы он взял двадцать фунтов из моего кошелька на случай непредвиденных расходов, и опять заснула.

Я перевела взгляд вбок, на свой прикроватный будильник — десять тридцать. Мне и вправду давно пора вставать, сходить купить еды и начинать готовиться к длинному ужасному вечеру с Беккой и Кэмом.

Ффух.

— Ладно. Раз, два, три, — сосчитала я, а на «три» сбросила одеяло и соскочила с кровати — это был единственный способ вылезти из теплой постели.

Медленно выползать из-под одеяла я себе позволить не могла, иначе заснула бы на полдороге. Вся дрожа, я бросила тоскливый взгляд на покинутую постель.

Насупившись, я поспешила в коридор, чтобы включить водогрей. Чашка чая не дала мне замерзнуть в ожидании душа, и я заглянула в дверь маминой спальни, проверяя, как она там.

Мама не спала.

— Доброе утро.

— Доброе, — буркнула она, плотнее закутываясь в одеяла. — Адски холодно.

«Это потому, что ты бог знает сколько провалялась на полу кухни».

— Хочешь чая с тостом?

— Да, было бы прекрасно, дорогая. — Она сползла пониже, сворачиваясь в клубок.

Подав ей чай и тост и подождав, пока они будут съедены, я оставила маму одну и пошла готовиться к делам нового дня. Помимо еды, мне требовалась поздравительная открытка на день рождения Энджи, моей подружки из салона, где я работала несколько лет назад. До Джосс у меня не было близких друзей, из-за… ну… моей скрытности, но с Энджи и Лизой, тоже из салона, мы тусовались ночи напролет, и в то время они, более чем кто-либо из моих знакомых, могли бы называться моими лучшими подругами. Я не видела обеих несколько месяцев, хотя мы все еще регулярно обменивались эсэмэсками.