Не успела я возразить, зазвонил мой телефон. Я уже собиралась развернуться, схватить и выключить его, как вдруг застыла при виде лица Кэма. Его глаза щурились на мой мобильник, словно изучая его. Мягко отодвинув меня в сторону, он взял телефон и посмотрел на экран. Его челюсти сжались, на скулах проступили желваки, когда он поднял бешеный взор на мое лицо.
Сердце внезапно заколотилось в моей груди.
Кэм повернул телефон ко мне. На экране горело: «Малкольм».
— А он тебе с какой стати звонит? Ну? Ты убегаешь к нему при первых признаках проблем?
Я передернулась.
— Нет. Мы иногда болтаем.
«Не надо было этого говорить».
— Ты продолжаешь с ним общаться, а мне об этом не сказала?
«О-ой».
Я пожала плечами.
Кэм недоверчиво фыркнул:
— Я здесь жарюсь на медленном огне, подвергаясь допросу по поводу Блэр, а ты скрываешь от меня Малкольма? Почему? Почему нельзя было мне сказать?
Я развела руками, недоумевая, с какой стати фокус переместился на меня.
— Потому что это не имеет никакого значения. Он просто друг.
Его лицо сделалось ледяным, а в глазах загорелись ревность, ярость и отвращение.
И следующие его слова ударили прямо в сердце:
— Нет. Это Блэр просто друг. А Малкольм — богатенький хрен, у которого до сих пор на тебя стоит, и поэтому он позволяет тебе держать его на поводке. Тебе кажется проблемой то, что я общаюсь с Блэр? Думаешь, я держу ее под рукой на случай, если у нас с тобой не выгорит? Ну и что, скажешь, ты не станешь раздвигать ноги перед Малкольмом, если между нами все скиснет?
Подозреваю, в этом главная проблема, когда действительно близко знаешь человека.
Мы узнаём все болевые точки и эмоциональные рычаги и, к сожалению, во время ссор пользуемся ими. Рычаг, на который нажал Кэм, был напрямую подсоединен к моим слезным протокам, и в наступившей мучительной тишине по моим щекам потекла соленая вода. Я отшатнулась, ощущая сильнейшую тошноту. Я не заметила его покаянного лица, сосредоточившись на отвратительных словах и том, что они означали.
Они означали, что Кэм никогда не переставал думать обо мне как о презренной охотнице за деньгами. Он никогда не верил, что я могу быть чем-то большим. На самом деле — нет. Значит, все это время он сам не верил ни одному своему слову?
Боль не давала мне молчать, и я не сдержала всхлипа.
— Черт, Джо! — хрипло ругнулся Кэм, протягивая ко мне руки. — Я не…
— Не трогай меня!
Я вырвала телефон из его рук и схватила сумочку.
— Джо, я не хотел сказать ничего такого. — Он вцепился мне в руку. — Я просто разозлился…
— Пусти! — взвизгнула я, выворачиваясь из его рук, боясь, что если позволю ему коснуться себя, то опять не устою, и вся сжалась, отодвигаясь.
— Я не хотел. — В его глазах светилась паника, которую я не могла понять.
— Что мы делаем? — помотала головой я. — Разве оно того стоит? Разве оно стоит того, как я себя чувствовала в последнюю пару недель? Мне все время было больно, как будто мое сердце лежит на разделочном столе, а ты со всей силы молотишь по нему кулаком. Я думала, дело во мне. Я казалась себе недостаточно умной и интересной для тебя. Все время боялась: в любую минуту он может очухаться и задуматься, какого дьявола со мной связался.
— Нет… — задохнулся Кэм.
— Я думала, дело во мне, — повторила я. — Что проблема в моих сомнениях, неуверенности в себе, а не в тебе и Блэр. И вот вчера вечером ты встречаешься с ней… Не сказав мне ни слова, не обсудив. И ты считал, что я это нормально восприму? Возможно, не говорить тебе о Малкольме тоже было неправильно. Но ничто не важно перед лицом вот этого. — Я провела рукой по щеке, пытаясь остановить поток слез. Но когда я снова заговорила, они только потекли сильнее. — Ты говорил, что хочешь, чтобы я увидела, что во мне куда больше хорошего, чем я думаю. Никто раньше не говорил мне, что я умная, талантливая или храбрая или что я достойна большего, чем прошу. Никто — до тебя. А теперь оказывается, ты сам никогда в это не верил. В глубине души ты всегда думал, что я всего лишь тупая телка, которая хочет пробраться к золотой жиле через постель.
— Нет, — запротестовал Кэм, беря меня за руки и встряхивая. — Я просто взбесился. Это получилось случайно. Я не имел этого в виду, не хотел сказать ничего такого. — Он попытался притянуть меня и обнять, но я сопротивлялась. — Детка, перестань, просто остановись, постой. Я не могу…
Я отталкивала и отпихивала его, пока он не выпустил меня, и, собрав последние клочки своего изодранного самоуважения, бросила ему в лицо:
— Ты это сказал. Значит, оно где-то есть в тебе. — И потом выпалила: — К тому же я видела, как ты отреагировал на Райана.
Кэм запустил пальцы в волосы, и раскаяние на его лице сменилось раздражением.
— Ну, он именно такой тупой хрен, на которого ты клюнула бы.
Я покачала головой, не веря своим ушам:
— Ты действительно думаешь, что после всего, что было между нами, я клюнула бы на такого, как он?
— Ты действительно думаешь, что после всего я стал бы изменять тебе с Блэр?
— Ты же изменял Бекке со мной.
Я содрогнулась, когда эти слова сорвались с моих губ. Это был удар ниже пояса.
Кэм оскорбленно и недоверчиво фыркнул:
— А ты изменяла Малкольму со мной.
— Ты действительно так думаешь? — повторила я его слова, чувствуя, как на моих ресницах собираются новые слезы, и ненавидела его за то, что он довел меня до такого жалкого состояния. — Что я придерживала Малкольма на случай, если это закончится?
Он пожал плечами с каменным лицом:
— Ты действительно думаешь, что я все время ждал, пока не подвернется кто-нибудь получше? Что я тебя использую?
Я вытерла нос тыльной стороной ладони и отвернулась, не в состоянии взглянуть ему в глаза, и сипло ответила:
— Думаю, ты никогда не переставал считать меня такой девицей. Такой, которую не можешь особенно уважать.
— Тогда, может быть, ты и правда не так уж умна.
Его кошмарный тон резанул меня по живому.
Кажется, никто никогда не ранил меня словами так глубоко, как он. И я ненавидела его и власть, которую он забрал надо мной.
Кэм вздохнул, и я наконец-то посмотрела на него. Он с силой провел рукой по лицу и, отвернувшись от меня, устало произнес:
— Пожалуй, тебе лучше уйти, пока мы не наговорили еще больше мерзостей, которых не имеем в виду.
Я не стала ему отвечать.
Просто ушла.
Заснуть той ночью оказалось нелегко. В конце концов я впала в забытье за час до рассвета и проснулась в половине одиннадцатого от громкого трезвона моего телефона.