– Здравствуйте, – улыбнулся незнакомец, не решаясь переступить порог. – Я от Петра Семеновича.
– Я в курсе. Проходите! – улыбнулся в ответ Абрамов, пропуская гостя в квартиру. – А где пакет?
Парень протянул ему большой желтый конверт. Абрамов взял конверт и достал из него несколько плотных листков бумаги.
– Может, вы хотите чаю? Или кофе? Или рюмочку? У меня изумительный коньяк… – Иван Борисович повернулся к гостю спиной и двинулся к столику, чтобы наполнить свою рюмку.
– Не беспокойтесь, это лишнее, – безмятежно произнес тот, неторопливо извлекая из внутреннего кармана пиджака «беретту» с глушителем, похожим на кусок полированной трубки.
Выстрел прозвучит почти бесшумно. Такой эффект достигается в том случае, когда температура пороховых газов не превышает комнатной. Из длинного ствола выпорхнет черный ангел и заберет на небеса грешную душу.
Председатель банка «Петропромстрой» Владилен Сергеевич Крюков искренне завидовал рядовым россиянам, на которых не давят десятимиллионные кредиты, которых не прижимают компаньоны, требуя увеличить процент, и которые могут свободно прогуливаться по вечерним улицам, не опасаясь быть пристреленными из подворотни. Им незачем иметь целый штат телохранителей, они предоставлены сами себе, твердо зная, что завтрашний день не начнется с традиционных телефонных угроз, а обнаглевшая «крыша» не потребует вложить прибыль в авантюрные проекты, от которых одни убытки…
Он осознавал, что уже который год ходит по лезвию ножа, а его будущая жизнь так же зыбка, как мираж в пустыне. И если однажды его найдут в подъезде собственного дома с простреленным затылком, то это обстоятельство не удивит даже неискушенного обывателя. Для большинства людей преуспевающий банкир и преступный воротила – одно и то же лицо, и очередной некролог в центральной газете вряд ли вызовет сожаление даже у самого сердобольного пенсионера. От снайперского выстрела невозможно застраховаться даже в том случае, если окружить себя стеной телохранителей.
Весь последний месяц город, казалось, только тем и жил, что наблюдал за зловещими событиями вокруг приватизации «Балторгфлота». Интерес был чисто обывательский: каждому хотелось знать, в чьи же руки попадет столь лакомый кусочек, по непонятной причине все еще остававшийся в руках государства. Мало кто догадывался, что уже в ближайшие три года компания не только может окупить вложенные в нее средства, но и принести весомую прибыль. По России подобные сделки совершались не чаще одного-двух раз в год, и для Санкт-Петербурга подобное событие, конечно же, являлось экстраординарным.
Это была сложнейшая многоходовая операция, которую готовили на самом верху – в Смольном, если не в Кремле. О будущих владельцах «Балторгфлота» ходили самые невероятные слухи – поговаривали, что в его покупке заинтересованы какие-то греческие или немецкие судовладельцы, потом пошли разговоры о японских инвесторах, позже стали называться фамилии крупных банкиров из числа «приближенных» к высокопоставленной особе, а потом… Все сплетни угасли, и на первый план вышел разработанный в Смольном проект «местной приватизации» флота. Инициатором идеи выступил председатель Городского комитета по имуществу Антон Лаврович Гаврилов. Идею поддержал генеральный директор ЗАО «Балторгфлот» Иван Борисович Абрамов. И тогда Владилен Сергеевич все понял. Раз уж всплыло имя Гаврилова-старшего – значит, где-то рядом хищным ястребом кружит Андрей Антонович…
И точно. Буквально через три дня после обнародования проекта «местной приватизации» торгового флота в банк «Петропромстрой» прибыли курьеры из «Петротранса», которые передали Крюкову просьбу Андрея Антоновича о предоставлении долгосрочного крупного кредита в валюте.
Владилену Сергеевичу не понравились три вещи. Первое – что Гаврилов не приехал сам или хотя бы не позвонил. То, что он прислал к нему гонцов, явилось красноречивым жестом: мол, я слишком занят и мне недосуг к тебе на поклон являться. Второе – не была оговорена цель кредита, а деньги Гаврилов просил колоссальные – пятьдесят «лимонов». Третье – ни слова не было сказано о процентах, под которые «Петротранс» просил этот кредит. Крюков с недавнего времени стал ощущать, что вообще отношение к нему со стороны Гаврилова сильно изменилось. Он, вернее, возглавляемый им банк, превратился для «Петротранса» в дойную корову, которую непременно отведут на бойню, едва у скотины опустеет вымя…
Гаврилов в последние месяцы вел себя как азартный картежник. Его обуял покупательский азарт: он скупал подряд все, что попадалось под руку, – грузовые терминалы, складские помещения, автобазы… То, что он захотел купить торговый флот, Крюкова не удивляло, самое удивительное было то, что Андрей Гаврилов вроде бы собрался приватизировать его в одиночку. Для каких иных целей могли ему понадобиться такие огромные деньжищи? Правда, на полсотни миллионов баксов флот не приобретешь, размышлял Крюков, значит, у него есть еще сундучки, откуда можно извлечь золотишко…
Самое же печальное заключалось в том, что Крюков никак не мог отказать Гаврилову. Потому что сам был обязан Гаврилову многим. Они были знакомы лет семь – еще со времен послекомсомольской коммерческой деятельности Андрея. Лет пять назад Владилен Сергеевич обратился к нему за помощью – не финансовой, а организационной. Как раз тогда на развалинах старенького Агромпромстройбанка создавался новый коммерческий банк «Петропромстрой». Крюков влез в совет учредителей, а когда разобрался во всем, понял, что этот будущий банк можно будет легко подмять под себя – требовалось только соответствующее решение городских властей. Две подписи на бумаге, печать и размашистая резолюция «Утверждаю». Вот этой резолюции и недоставало Владилену Сергеевичу Крюкову для полного счастья. Он знал, что в городе появился молодой предприниматель Андрей Гаврилов, который открыл по всему Питеру книжные и газетные киоски. Знал он и то, что папаша у этого молодого да раннего проныры – Антон Лаврович Гаврилов, крупная шишка в городской администрации. А когда выяснилось, что резолюцию «Утверждаю» ставит этот самый Антон Лаврович, Крюков решил срочно закорешиться с сынком. И небезуспешно. Правда, Андрей попросил услугу за услугу, взяв с него обещание кредитовать его дела в приоритетном порядке.
Когда Крюков благодаря поддержке Антона Лавровича стал президентом банка «Петропромстрой», он занялся самым прибыльным в ту пору делом – кредитованием агропромышленного сектора области. Дела в банке шли на ура: за год с небольшим «Петропромстрой» стал крупнейшим финансовым учреждением Северо-Запада с очень хорошей репутацией. «Надежность и уверенность» – эти два гордых слова были выбиты на фасаде центрального здания банка на Невском проспекте.
Но Владилен Сергеевич не мог и предположить, что попадется на крючок к молодому Гаврилову. Их разговор был тайно записан, а позже эту пленку Крюкову преподнесли в качестве презента на трехлетие банка. С тех пор Крюков не смел отказать Гаврилову ни в чем и даже не посмел воспротивиться, когда Андрей Антонович пожелал войти в число членов правления.
С приходом Гаврилова в правление банк поменял былые приоритеты. Теперь они переключились на капитальное строительство и торговлю – почти все деньги крутились в офшорных банках и компаниях. И вместе с тем Гаврилов научил его официально уходить от налогов, подписывать фиктивные сделки с иностранными партнерами.