– Господи, ты с ума сошел, Андрей! – вырвался у нее вскрик.
– Что-то ты побледнела! Что с тобой? Узнала?
– Я не знаю…
– Да все ты знаешь, радость моя! Это ведь шофер твоего ненаглядного Филата. Мои ребята взяли его часа два назад, прямо из тачки вытащили, тепленького. Ну а этот… – Гаврилов картинно взмахнул рукой. – Его-то хоть узнаешь?
Лицо второго Рите показалось очень знакомым.
– Кто это?
– Это мой главный трофей, детка. Перед тобой Алексей Краснов. В Питере его знают по кличке Красный. Его погубила беспечность, а может быть, самоуверенность. Он считал себя хозяином Питера, вот и попался как кур в ощип. А хозяин-то – я! И сейчас я всем вам это продемонстрирую.
Он махнул рукой. Двое здоровенных охранников повалили связанного Красного на землю. Тот попытался было сопротивляться, но тут же получил сильный удар кулаком по затылку. Голова питерского смотрящего бессильно свесилась, и другой охранник, крепко державший Красного за локти, стащил с него брюки.
– Ты что задумал? – хриплым голосом спросила Рита, отворачиваясь.
– Смотри, смотри, детка! Такого ты не видела! – захохотал Гаврилов. – Это я для тебя показ устроил. Потом я тебя отпущу, чтоб ты пошла к своему Филату и все ему рассказала. Его вскоре ждет то же самое!
В этот момент с Красного уже стянули исподнее, и Рита с отвращением увидела белый оголенный зад.
Глеб, хоть и был связан, вдруг резко развернулся, нагнул голову и сильно ударил лбом стоящего позади него охранника. Верзила от неожиданности пошатнулся и отступил на шаг, закрывая руками лицо. Глеб тут же рванул через заросли черной смородины к высокому забору.
Увидев, что Глеб сделал ноги, Красный тоже собрал остатки сил, стряхнул с себя навалившегося охранника и устремился вслед за Глебом, пытаясь освободиться от волочащихся по земле джинсов. И в эту минуту грохнул выстрел. Потом еще один. Глеб споткнулся на бегу и рухнул лицом в густую траву. Красный застыл как вкопанный и осел на землю, не успев добежать даже до первого смородинового куста.
Баринов опустил пистолет и произнес извиняющимся тоном:
– Могли уйти, гады!
Гаврилов глянул на Риту и пробормотал:
– Ну теперь ты все видела, дорогуша. Теперь тебе будет что рассказать Филату! – Он отвернулся и быстро пошел к дому, на ходу отдав Баринову последнее распоряжение: – Водителя уберите куда-нибудь. И Красного тоже уберите. Бабу отвезите в порт и там оставьте. Сама доберется.
* * *
Он поднялся в зал приемов, сел за стол, обхватил гoлову руками и задумался. Что-то все вдруг пошло наперекосяк. Если Ритка не наврала, то… Филат хочет его убить? Так сразу! Даже не попытавшись вступить в контакт и уладить дело по-мирному. У законных воров так не бывает. Это же не отморозки какие-то. Коронованные ведут дела дипломатично, без истерики. Сначала предлагают, потом предупреждают, ну а потом уж… Сначала Филат должен подвалить собственной персоной. Как он подвалил к Тетерину, а потом к Абрамову. Ладно, надо жить.
Майора Жаркова бросили на это странное и запутанное дело после обнаружения обезображенного трупа на портовой свалке. О том, что дело обещает быть непростым, стало ясно после того, как установили личность убитого. Им оказался московский вор в законе по кличке Чиф.
Оставалось только гадать, какая нелегкая заставила этого москвича сняться с насиженного гнезда и приехать в Питер. По оперативным данным, Чиф проходил как специалист по улаживанию конфликтов. Он имел репутацию одного из самых хитрых законников, с которыми предпочитали иметь дело даже отъявленные беспредельщики. Для своей правоты он находил слова, которые могли убедить самого стойкого непримиренца, и случалось, что под влиянием его доводов даже бандиты-отморозки перевоплощались в самых ревностных сторонников воровских понятий. Страшная находка на свалке около порта свидетельствовала, что в этот раз договориться московскому вору не удалось, а значит, конфликт не улажен и, следовательно, в любой момент в городе могут появиться новые трупы.
Следователь по особо важным делам, а с недавних пор начальник отдела по расследованию заказных убийств Гриша Жарков знал, что едва информация о смерти Чифа стала достоянием гласности, как московские откомандировали в Питер крепкую команду, чтобы на месте разобраться в случившемся. Но, потоптавшись в городе пару дней, бандиты съехали обратно в Москву.
И вот сейчас в поле видимости Жаркова снова появился московский вор, звали его Роман Филатов. От Чифа он отличался тем, что не имел всероссийской славы миротворца и больше полагался не на силу убедительного слова, а на силу кулака и ствола. В его распоряжении имелись послушные молодые «быки», которые готовы были в любое время дня и ночи собраться в стадо и мощными копытами растоптать несогласного.
Жарков предположил, что и в этот раз Филата занесла в Питер какая-то важная миссия. Но из сводок наблюдения за Филатом складывалась странная картина: московский гость больше напоминал жертву, чем охотника. Во-первых, кто-то прострелил заднее стекло его джипа, во-вторых, взорвали его другую машину; в-третьих, за ним упорно и плотно следили. Становилось очевидным, что против законных стеной встала мощная организованная сила, имеющая не только солидный капитал, но и значительное влияние в городе. Поначалу Жарков предположил, что московских законных разрабатывает одна из местных криминальных структур, но, когда он навел справки, все подозрения отпали: Филат действовал в тесной связке с Красным, который взял гостя под свою охрану. Передвижение законных по территории России всегда доставляет операм массу хлопот: приходится мобилизовывать весьма значительные силы, а с их появлением, как правило, неизменно происходит активизация всего местного преступного сообщества.
Не обошлось без приключений и сейчас – едва Филат пересек черту города, как в Питере произошло несколько заказных убийств. И Жарков был уверен, что эти взрывы – не последняя его забота, связанная с появлением в городе Филата.
В милицию Гриша Жарков пришел по призванию. Он мечтал о подобной службе едва ли не с малолетства, точно так же, как иные пацаны хотят стать космонавтами или хоккеистами. В мальчишеских снах он видел себя с пистолетом в руках, обезвреживающим банду рецидивистов. Но, воплотив свою мечту в реальность – окончив юридический факультет Ленинградского университета и добившись назначения в горуправление по борьбе с организованной преступностью, – он сделал для себя неожиданное открытие, что жизнь значительно сложнее, чем ему представлялось раньше. Очень скоро ему пришлось расстаться с юношеским романтизмом и по уши нырнуть в самую, что называется, грязь.
Жарков уже три года выезжал на убийства и вдоволь насмотрелся на простреленные черепа, на обезображенные трупы, проводил допросы. Ни в одном учебнике не было написано, что череп, простреленный с близкого расстояния, разлетается на мелкие кусочки, словно брошенный с крыши пятиэтажного дома переспелый арбуз. В профессии не разочаровался, наоборот, с каждым годом все более ощущал, что РУБОП – именно та организация, где он способен максимально раскрыть свои таланты. Майор Жарков научился работать по восемнадцать часов в сутки и удивлял своим трудолюбием даже видавших виды сыскарей. А потому, когда в двадцать восемь лет он возглавил спецотдел по заказным убийствам, никто сему не удивился, зная, что профессионализма и трудолюбия у Григория Алексеевича хватило бы на троих опытных сыскарей. О таком успехе обыкновенный сельский мальчишка из карельской глубинки не смел и мечтать, а ведь он находился только в самом начале профессиональной карьеры…