Глостершир. «Загородный домик» Ребеккиных родителей оказался имением с конюшнями, хозяйственными постройками, бассейном, штатом прислуги и собственной церковью, расположенной в «саду». Мы с хрустом двинулись по гравию к дому и обнаружили Ребекку возящейся с собакой. Ребекка была одета в плотно обтягивающие ее круглый маленький зад джинсы, прямо как из рекламы «Ральфа Лорена». Солнце играло на ее волосах. Кругом стояли «саабы» и «БМВ» с открытым верхом.
– Эмма! Сидеть! Приве-е-е-ет! – прокричала она, и собака тут же отбежала от нее и сунула нос мне под пальто.
– Прошу в дом что-нибудь выпить, – приветливо обратилась она к Марку, а я тем временем сражалась с собакой.
Марк спас меня, крикнув: «Эмма! Ко мне!» – и бросив ей палку. Она принесла ее назад, виляя хвостом.
– О, как ты ей понравился. Правда, он нам понравился, понравился, моя сладкая, да, понравился? – засюсюкала Ребекка, любовно гладя зверюгу по голове, точно это их с Марком первенец.
У меня зазвонил мобильный. Решила не обращать внимания.
– По-моему, это твой, – сказал Марк.
Я достала телефон и нажала на кнопку ответа.
– Привет, доченька. У меня новости!
– Мама, зачем ты звонишь мне на мобильный? – злобно зашептала я, глядя, как Ребекка уводит Марка прочь.
– В пятницу мы идем на мюзикл «Мисс Сайгон»! Юна с Джеффри, я, папа и Веллингтон. Он никогда не бывал на мюзикле. Кикуйю приходит на «Мисс Сайгон»! Здорово, правда? Для вас с Марком у нас тоже билеты!
А-а-а! Мюзикл. Встанет куча народу на сцене, расставив ноги, и давай песни орать.
Когда я вошла наконец в дом, Марка и Ребекки там не было. Собственно, там никого не было, кроме собаки, которая снова засунула нос мне под юбку.
16.00. Вернулась с прогулки по «саду». Ребекка все время устраивала мне разговоры с какими-нибудь мужчинами и уводила Марка подальше ото всех. В итоге пару мне составил Ребеккин племянник: мини-Леонардо ди Каприо, слегка затравленного вида, все называли его сынком Джонни.
– Ну у меня, вообще-то, есть имя, – пробормотал он.
– Да не смеши меня, ха-ха-ха! – воскликнула я, стараясь походить на Ребекку. – И какое же?
На мгновение он замолк со смущенным видом.
– Иоанн.
– Ой, – сочувственно произнесла я.
Он засмеялся и предложил мне сигарету.
– Не стоит, – сказала я, кивая в направлении Марка.
– Он тебе друг или папаша?
«Сынок Джонни» повел меня в сторону от дорожки к небольшому озерку и чиркнул зажигалкой.
Классно было тайком покурить и хулиганисто похихикать.
– Ну все, пора идти, – произнесла я, затушив сигарету ботинком.
Все остальные уже ушли далеко вперед, так что мы побежали: юные, вольные и безрассудные, – как в рекламе «Кельвин Кляйн». Когда мы всех догнали, Марк меня обнял.
– Чем ты занималась? – спросил он, зарываясь мне в волосы. – Курила, как шкодливая школьница?
– А я уже пять лет сигареты в рот не брала! – звонко прощебетала Ребекка.
19.00. М-м-м. М-м-м. Как Марк возбудился. М-мм-м-м.
Полночь. Ребекка постаралась как могла и за ужином усадила меня рядом с сынком Джонни – «как вы чудесно ла-а-адите!», – а Марка рядом с собой.
Они великолепно смотрелись вместе. Оба в вечерних нарядах. В вечерних нарядах! Как потом объяснила мне Джуд, Ребекка хотела продемонстрировать свою фигуру во всех типах одежды, будто участница конкурса «Мисс мира». Сразу после ужина она сказала: «Ну что, переоденемся в купальники?» – и отчалила переодеваться, через несколько минут явившись в безупречно сидящем черном купальнике. Ноги от коренных зубов.
– Марк, – защебетала она, – ты мне не поможешь? Нужно снять покрывало с бассейна.
Марк с беспокойством перевел взгляд с нее на меня.
– Конечно. Да, – неловко проговорил он и ушел за ней.
– Ты будешь плавать? – спросил меня молокосос.
– Видишь ли, – начала я, – не хочу показаться тебе неспортивной, меня обычно хлебом не корми – дай поплавать, но в одиннадцать вечера и после ужина из пяти блюд у меня обычно не самое плавательное настроение.
Мы немного поболтали, и я заметила, что из столовой потихоньку ушли уже все гости.
– Пойдем пить кофе, – предложила я, вставая.
– Бриджит. – Он пьяно наклонился ко мне и неожиданно стал меня целовать.
Дверь распахнулась. За ней оказались Ребекка и Марк.
– О-ой! Прошу прощения! – воскликнула Ребекка и захлопнула дверь.
– Ты соображаешь, что делаешь? – в ужасе зашипела я на молокососа.
– А… но… Ребекка мне сказала, что я тебе очень нравлюсь и, и…
– И?
– Она сказала, что вы с Марком планируете расстаться.
Я схватилась за стол, чтобы не упасть.
– С чего она это взяла?
– Она говорит, – вид у него был такой подавленный, что мне стало его очень жалко, – Марк сказал.
90 кг (быть может), алкоголь: 3 порц. (это с полуночи, а сейчас только семь утра), сигареты: 100 000 (ощущение такое), калории: 3275, светлые мысли: 0, романы: совершенно неизвестное кол-во.
Когда я пришла в нашу комнату, Марк принимал ванну, поэтому я, надев ночную рубашку, стала продумывать свою защиту.
– Это не то, что ты думаешь, – необычайно оригинально начала я, когда он появился на пороге.
– Да? – В руке он держал стакан с виски.
Марк стал ходить по комнате, точно на судебном процессе. Из одежды на нем было только полотенце. Какое устрашающее и какое невероятно сексуальное зрелище.
– У тебя что, в горле бусина застряла? А наш Иоанн вовсе не бездельник из богатенькой семьи, каким кажется, а высокопрофессиональный хирург? Языком ее вытаскивал?
– Нет, – осторожно возразила я. – Это не так.
– Тогда, может, тебе потребовалось сделать искусственное дыхание? И у сынка Джонни в укуренном мозгу вдруг всплыли обрывки знаний об оказании первой помощи? Может, он видел картинки на стенах многочисленных реабилитационных центров, куда его забрасывала небогатая на прочие события жизнь? Или же он попросту принял тебя за лежащий на стуле косячок и решил присосаться?
Я рассмеялась. Он тоже засмеялся, мы стали целоваться, дальше больше, и в итоге мы уснули в объятиях друг друга.
Утром я проснулась в самом радужном настроении, думая, что все утряслось, но потом увидела, что Марк уже оделся и все совсем не утряслось, и резко выпрямилась в постели.