– В скорую позвонить? – в шутку спросила я.
– Да… да…
Все собрались вокруг Ребекки и осматривали ее пострадавшую ногу. Как выяснилось, Ребекка могла шевелить пальцами (с очень ухоженными ногтями), – какое облегчение.
Я узнала у нее телефон ее врача, автоответчик сообщил мне, по какому номеру звонить в часы, когда нет приема, и, набрав его, я вручила трубку Ребекке.
Она долго разговаривала с врачом, по его указаниям шевеля ногой и так и этак и издавая самые разные звуки. В итоге был сделан вывод, что перелома нет и вывиха тоже – просто небольшой ушиб.
– А где Бенвик? – спросил Найджел, вытершись полотенцем и сделав добрый глоток белого вина.
– И правда, где Джайлз? – повторила за ним Луиза Бартон-Фостер. – Я и утром его ни разу не видела.
– Пойду поищу его, – сказала я, радуясь возможности уйти и не видеть, как Марк растирает Ребекке лодыжку.
Приятно было войти в прохладный холл. Широкая лестница, мраморные статуи, восточные ковры на выложенном плиткой полу и очередное изображение вульгарного герба над дверью. Я немного постояла, наслаждаясь чувством покоя.
– Джайлз! – позвала я, и голос эхом разнесся вокруг. – Джайлз!
Ответа не последовало. Я совершенно не представляла, где находится его комната, и стала подниматься по великолепной лестнице наверх.
– Джайлз!
Заглянув в одну из комнат, я увидела огромную дубовую кровать с балдахином. Комната была оформлена в красных тонах, а окна выходили на озеро, туда, где находилась сейчас вся компания. На зеркале висело красное платье, в которое Ребекка была одета вчера за ужином. Я перевела взгляд на кровать и чуть не задохнулась. На покрывале, аккуратно сложенные, лежали трусы с эмблемой «Ньюкасл юнайтед», которые я подарила Марку на День святого Валентина.
Я выбежала из комнаты и встала, прислонившись спиной к двери и тяжело дыша. И тут услышала какой-то стон.
– Джайлз! – окликнула я.
Нет ответа.
– Джайлз? Это Бриджит.
Похожий на стон звук послышался снова.
Я пошла дальше по коридору.
– Где ты?
– Здесь.
Я распахнула дверь. За ней открылась жуткого вида комната с ярко-зелеными стенами, уставленная громоздкой мебелью темного дерева. Джайлз лежал на кровати, повернув голову набок, и тихо стонал. Рядом лежал телефон со снятой трубкой.
Я присела на кровать, он слегка приоткрыл глаза и снова их закрыл. Очки криво сидели на носу. Я сняла их.
– Бриджит, – пролепетал он, и тут я заметила, что в руке он держит баночку с таблетками.
Темазепам.
– Сколько ты принял?
Я взяла его за руку.
– Шесть… или четыре…
– Когда?
– Недавно… примерно… недавно.
– Пойдем, нужно, чтобы тебя вырвало, – сказала я, вспомнив, что тем, кто отравился, всегда промывают желудок.
Мы пошли в ванную. Все это было малоприятно, честно скажу. Потом, когда мы вернулись в комнату, я дала ему выпить много воды, он лег на кровать и стал тихо рыдать, не отпуская мою руку. Я стала гладить его по голове, и срывающимся голосом он поведал, что позвонил Веронике, своей жене, и, совершенно утратив здравый смысл и чувство самоуважения, стал просить ее вернуться, испортив тем самым всю ту большую работу, которую проделал за последние два месяца. Она заявила, что не сомневается в своем желании с ним развестись, и он впал в отчаяние. Вполне понятная реакция. Это любого доведет до темазепама. Так я ему и сказала.
В коридоре послышались шаги. В дверь постучали, и в комнату вошел Марк.
– Надо еще раз позвонить врачу, – произнесла я.
– Что он принял?
– Темазепам. Шесть таблеток. Его стошнило.
Марк вышел в коридор. Послышались голоса. До меня донеслось, как Ребекка воскликнула: «Боже, да что ж такое!» – а Марк стал ее успокаивать. Потом слышалось лишь невнятное бормотание.
– Я так больше не могу, пусть все это кончится. Не могу больше терпеть, не могу, – стонал Джайлз.
– Успокойся, успокойся, – повторяла я. – Нужно надеяться и верить, что все будет хорошо, и тогда так и получится.
Послышались еще шаги и голоса. Потом снова пришел Марк.
Он слегка улыбнулся.
– Прошу прощения. – Он снова стал серьезным. – С тобой все будет в порядке, Джайлз. Ты в хороших руках. Врач приедет через пятнадцать минут, а по телефону он сказал, что волноваться не о чем.
– Как ты, нормально? – спросил он меня.
Я кивнула.
– Ты большой молодец. Джордж Клуни в «Скорой помощи» тебе в подметки не годится. Ты побудешь с ним, пока врач не приехал?
К тому времени, когда врач закончил осматривать Джайлза, половина гостей уже уехали. Ребекка со слезами на глазах сидела в роскошном холле, держа ногу на возвышении, и разговаривала с Марком, а у входных дверей рядом с нашими собранными сумками стояла Шерон и курила.
– Как можно так поступать? – вопрошала Ребекка. – Испортить весь день! Нужно иметь силу воли и решительность… как это эгоистично… нельзя не считаться с другими. Почему ты ничего не говоришь, разве я не права?
– Лучше мы… потом об этом поговорим, – ответил Марк.
Попрощавшись с ними, я и Шерон спустились убирать сумки в машину, и тут Марк подошел к нам.
– Ты отлично потрудилась, – бравым голосом сказал он. – Господи, я прямо как старшина какой-то… Извини. Обстановка здешняя влияет. Ты просто молодец, ты замечательно… ты здорово все сделала.
– Марк! – прокричала Ребекка. – Я уронила свою палку!
– Апорт! – рявкнула Шерон.
На долю секунды лицо Марка приняло выражение крайнего недоумения, но потом он взял себя в руки и проговорил:
– Что ж, рад был повидаться, девушки. Осторожней на дороге.
По пути домой Шерон все зубоскалила на тему того, что Марк обречен до конца дней своих скакать вокруг Ребекки, исполнять ее прихоти и, как щенок, бегать за палками. А я все думала о разговоре, который случайно подслушала утром в саду.
59 кг, алкоголь: 4 порц., сигареты: 12 (теперь это не самое главное), калории: 3752 (скоро на диету), кол-во книг, отобранных для путешествия в мусорный бак: 47.
8.00. Не могу успокоиться. Неужели чтение книг о том, как сделать отношения лучше, могло привести к тому, что отношения закончились? Чувство такое, будто труд всей моей жизни оказался напрасным. Но есть как минимум одна полезная штука, которую я почерпнула из книг для работы над собой: я знаю, как расстаться с прошлым и сделать шаг вперед.