Ой, мигает огонек автоответчика.
Сообщение оказалось от Марка! Звук был слабым и прерывался потрескиванием.
– Бриджит… только узнал новости. Я очень счастлив, что ты на свободе. Очень счастлив! Я приеду через…
Послышалось какое-то шипение, и на этом сообщение окончилось.
Через десять минут зазвонил телефон.
– Привет, доченька, у меня новости!
Мама. Моя родненькая мама! Я ощутила мощный прилив любви и нежности.
– Что такое? – чуть не со слезами спросила я.
– «Ступай спокойно средь суеты и шума и помни, какое умиротворение бывает в молчании».
Она замолкла.
– Мам? – позвала я ее.
– Тс-с, доченька… – Снова пауза и затем: – «Помни, какое умиротворение бывает в молчании».
Я вдохнула поглубже, прижала телефонную трубку подбородком и стала дальше заниматься приготовлением кофе. Я ведь знаю теперь, как важно уметь отстраняться от чужих закидонов: достаточно беспокойства о том, чтобы самой не сбиться с правильного курса. Тут у меня зазвонил мобильный.
Стараясь не обращать внимания на послышавшиеся из первой трубки крики («Бриджит, ты никогда не обретешь душевное равновесие, если не научишься работать с молчанием!»), я нажала кнопку ответа на мобильном. Звонил папа.
– А, Бриджит. – У него был строгий голос военного. – Ты не поговоришь с мамой по обычному телефону? Похоже, она дошла до крайнего состояния.
«Дошла до крайнего состояния»? Им что, на меня вообще наплевать? Я же их плоть и кровь.
Из обычного телефона доносились рыдания, крики и какой-то шум непонятного происхождения.
– Ладно, папа, поговорю. Пока, – попрощалась я и снова взяла трубку домашнего телефона.
– Доченька, – хриплым, несчастным шепотом заговорила мама. – Я должна кое в чем тебе признаться. Больше не могу скрывать это от своих родных и тех, кого люблю.
Стараясь не думать о разнице между «родными» и «теми, кого она любит», я бодренько произнесла:
– Что ж! Ты совершенно не обязана рассказывать, если не хочешь.
– А что ты мне предлагаешь делать? – истерически вскрикнула она. – Жить во лжи? Я страдаю зависимостью, доченька, зависимостью!
Я стала судорожно соображать, от чего мама решила приобрести зависимость. Пьет она не больше одной рюмки шерри, потому что в 1952 году Мейвис Эндерби напилась на праздновании своего совершеннолетия и ее увезли домой на раме велосипеда, принадлежавшего некоему Пипи. Употребление наркотиков ограничивается приемом пары таблеток от кашля, который беспокоит ее каждые два года во время выступлений в спектаклях Любительского театрального общества Кеттеринга.
– У меня зависимость, – повторила она и театрально замолкла.
– Понятно, – буркнула я. – Зависимость. И от чего же именно у тебя зависимость?
– От отношений, – проговорила она. – У меня зависимость от отношений.
Было от чего рухнуть на пол!
– Тридцать шесть лет я прожила с отцом! – воскликнула она. – И ничего не понимала!
– Мам, но ведь быть замужем не значит…
– Нет, что ты, у меня зависимость не от отношений с папой, – сказала она спокойнее. – Моя проблема в том, что я ищу развлечений. Я сказала папе, что… Ой, надо бежать. У меня тренинг.
Я тупо уставилась на кофеварку. Они что, не знают о случившемся со мной? Или же она все-таки окончательно свихнулась?
Телефон снова зазвонил. Это оказался папа.
– Прости, что тебе пришлось все это выслушать.
– Что происходит? Ты сейчас с мамой?
– Да, э-э… можно сказать… Она ушла на какое-то занятие.
– Где вы находитесь?
– Мы находимся в… ну это… ну… Место называется «Радуга».
Секта? – подумала я. Сайентологи? Иеговисты?
– Это… э-э… это реабилитационный центр.
О господи! Как выясняется, не я одна стала волноваться, что папа многовато пьет. Мама рассказала, что, когда они гостили у бабушки, он уехал в Блэкпул, а потом вернулся в дом престарелых совершенно пьяным, с бутылкой виски в одной руке и пластмассовой куклой, изображающей «перчинку» Мелани Би, – в другой (в ее грудь впивались вставные зубы). Прибежали врачи, и мама с папой прямиком из дома престарелых отправились в реабилитационный центр. Но мама, как всегда, не собиралась оставаться в тени.
– Врачи считают, что главная моя проблема вовсе не в алкоголе, – объяснил мне папа. – Говорят, что я таким образом хотел уйти от переживаний из-за всех этих Жулиу и Веллингтонов. Поэтому выход для нас заключается в том, чтобы ее страсть к развлечениям мы удовлетворяли вместе.
О боже!
Думаю, лучше пока не рассказывать маме с папой про Таиланд.
22.00. Опять дома. Ну вот, прогресс налицо! Ура! Весь день занималась уборкой и наведением порядка. Все у меня под контролем. Разобрала почту (ну сложила в стопку, по крайней мере).
Да, Джуд права. Это просто бред: четыре месяца жить с дырой в стене. Чудо, что никто ко мне еще не влез! Больше не собираюсь выслушивать нелепые отговорки Гари-ломастера. Попросила одного адвоката, знакомого Джуд, написать ему письмо. Вот на что способен человек, когда он меняется и набирается внутренней силы.
Отличное письмо.
Уважаемый сэр!
Обращаемся к Вам от лица мисс Бриджит Джонс.
Как сообщила нам наша клиентка, 5марта 1997 года она вступила с Вами в устное соглашение о том, что Вы осуществите строительство в ее квартире дополнительной комнаты и террасы на крыше. Стоимость услуги была оценена Вами в 7000 (семь тысяч) фунтов стерлингов. 21 апреля 1997 года наша клиентка выплатила Вам 3500 (три тысячи пятьсот) фунтов стерлингов в качестве аванса за проведение работ. В Вашем соглашении прямо указывалось, что работы будут осуществлены в течение шести недель с момента выплаты аванса.
Вы начали работы 25 апреля 1997 года и пробили во внешней стене квартиры клиентки отверстие размером 5 на 8 футов. Затем Вы приостановили работы на несколько недель. Наша клиентка неоднократно предпринимала попытки связаться с Вами по телефону и несколько раз оставляла сообщения на Вашем автоответчике, однако Вы на них не отвечали. 30 апреля 1997 года Вы снова появились в квартире клиентки, но, вместо того чтобы продолжить предусмотренные соглашением работы, всего лишь затянули отверстие в стене куском полиэтиленовой пленки. С тех пор Вы ни разу не возвращались в квартиру и работ не продолжали, а также не отвечали на многочисленные телефонные звонки и сообщения нашей клиентки.
Наличие в стене квартиры проделанного Вами отверстия приводит к холоду внутри помещения и подвергает опасности находящееся в квартире имущество. Тот факт, что Вы не осуществили работы, которые обязались провести, нельзя интерпретировать иначе, кроме как грубое нарушение условий соглашения. Таким образом, Вы фактически отказались от исполнения контракта, и наша клиентка считает его расторгнутым.