– Ну, я в общем это понял, – от улыбки Дмитрия сердце Сашенька таяло. – Знаешь, когда тебе в подарок привозят трехэтажную коробку шоколада, то возникает подозрение, что о тебе думают, не как о взрослом мужчине.
– Между прочим, ты ел эти конфеты! И даже с большим удовольствием!
– А я разве отрицаю? Всегда любил шоколад. И конфеты были дивные… – Дмитрий мечтательно вздохнул. – Я действительно был очень рад, мне сто лет никто не дарил конфет. Дарят всякую ерунду – запонки там, или статуэтки…
– А я ведь тоже везла тебе подарок! – Сашенька прыснула. – Хотела задобрить того мальчишку, которым тебя считала. Ну, а когда увидела вас, господин Сотников, естественно спрятала его в самый дальний ящик.
– И что же это было? – заинтересовался он.
– А, глупости. Подарок для мальчишки.
– Ну, не погремушка же! Сашенька, скажи, что ты мне привезла?
– Можешь конечно смеяться, но я перед отъездом пошла и купила коробку оловянных солдатиков! Самых лучших, между прочим, знаешь, польские гусары…
– Девочка моя, ты ясновидящая! Я действительно в детстве обожал играть в солдатиков. Слушай, как здорово что ты их привезла, я хочу посмотреть. И вообще, раз это подарок для меня, ты должна его мне отдать, правда?
– Не знаю… я вообще не собиралась тебе об этом рассказывать.
– Сашенька!
– Ну хорошо, хорошо! Отдам я тебе твоих солдатиков, как только домой приедем. Все таки, ты мальчишка.
– Тебе это не нравится? – сверкнул улыбкой Дмитрий.
– Я от этого в восторге!
Сашенька была совершенно искренна.
Конечно, ехать домой тихим шагом, вдвоем на одной лошади, практически обнявшись, было приятно, но очень долго и, надо признаться, не слишком удобно. У Сашеньки заболела спина, она устала и проголодалась. Дмитрий согласился, что их прогулка несколько затянулась и поторопил коня. Так что они подъехали к гостеприимно распахнутым воротам еще до заката солнца.
Встреча была шумной. Вся прислуга сбежалась, чтобы убедиться, что с молодыми хозяевами – а Сашеньке с утра, как только стало известно о помолвке, с большим удовлетворением было присвоено это звание – все в порядке. Их теребили, восклицали, щупали, ужасались, обнимали, восторгались – одним словом, когда до них добрались Юлия Казимировна с тетушкой Магдаленой, молодые люди изрядно ошалели от этой бурной встречи. Конец суматохе положила Луиза.
– Антуан, угомони всех побыстрее! – крикнула она своим высоким резким голосом. – Они и так еле живы, а сейчас их и вовсе затеребят до смерти! Мсье Дмитрий голоден, и у мадмуазель Сашеньки тоже маковой росинки во рту не было! Мадам Юлия, мадмуазель Магдалена, ну прикажите же этим глупым людям отпустить их, пусть лучше позаботятся о горячей воде… Антуан, Натали, кончайте плакать, подайте хозяевам умыться, только гляньте, как они запылились! Анисья, лентяйка этакая, быстро на кухню! Не сомневайтесь, мадмуазель Сашенька, пока вы приведете себя в порядок, ужин будет уже на столе… И это будет праздничный ужин, самый лучший, уж будьте уверены!
Луизу, как всегда, послушались. Домашние слуги, стайкой окружив Сашеньку и Дмитрия, увлекли их в дом, а графиня с тетушкой Магдаленой остались принимать поздравления от конюхов и садовников. Наталья и Антон с энтузиазмом взялись за дело. Дмитрий с тоской проводил взглядом свою невесту, безжалостно вырванную из его рук неумолимой горничной и отправился в свою комнату, нежно подталкиваемый в спину старым слугой. Через час, искупавшись и переодевшись, он постучал в комнату Сашеньки.
– Ты готова, моя милая?
– Секундочку, сударь! – она выпорхнула из комнаты.
Дмитрий только вздохнул от переполнявших его чувств – нежная, милая, беззащитная, прелестная – у него не хватало слов. Когда они спустились в столовую, тетушка Магдалена встретила их радостным возгласом:
– А у нас для вас сюрприз!
– Боже, не надо больше никаких сюрпризов, – страдальчески пробормотал Дмитрий и крепче сжал руку Сашеньки.
– Ну-ка, девочка, посмотрим, как ты помнишь старых друзей? Узнаешь меня? – Рядом с тетушкой Магдаленой стоял очень высокий и очень худой пожилой человек.
Лицо его показалось девушке смутно знакомым. Казалось, он сильно волновался. Сашенька пристально вгляделась в его лицо – конечно, она видела его, много лет назад, это как то связано с домом, с родителями… Мужчина неуверенно улыбнулся, пышные седые усы шевельнулись.
– Боже, – ахнула Сашенька. – Пан Тадеуш! Вы живы, вы вернулись! – она бросилась в его объятия.
– Да, малышка, я вернулся… – растроганный пан Ставинский гладил ее по голове, – у меня ушло слишком много лет, я вернулся, но скольких друзей я не застал!
– А пан Марек? Он тоже приехал?
– Нет, дитя мое, он остался в Калифорнии – присматривать за бизнесом. Мы с братом теперь владельцы серебряного рудника и очень богатого.
– О, папа всегда в вас верил! Он всегда говорил мне, что братья Ставинские не такие люди, чтобы вот так пропасть в неизвестности, он говорил, что мы дождемся вашего возвращения! – Сашенька снова заплакала.
Магдалена в это время коротко пересказывала сестре и Дмитрию, как пан Тадеуш со своим братом десять лет назад отплыл в Америку, в надежде разбогатеть и пропал. Дмитрий смотрел на этого пожилого человека, обнимающего и утешающего Сашеньку и недовольно хмурился.
Ему не нравилось, что Сашенька снова плачет, да еще на груди у этого невесть откуда взявшегося поляка. Ему вообще не понравилось, что в ее жизни появился человек, связанный с ней чем то в прошлом, пусть даже это были всего лишь общие воспоминания…
Наконец сели за стол. Луиза, действительно, превзошла себя, стараясь превратить сегодняшний ужин в незабываемое событие. Все были восхищены, а пан Ставинский прямо-таки потрясен.
Он заверил всех присутствующих, что хотя в последние годы вынужден был, чаще всего, довольствоваться консервированными бобами и кукурузными лепешками, которые ему приходилось самому стряпать на костре, но вкуса хорошей кухни он не забыл. Так что, вполне может оценить бесподобные достоинства поданных блюд. Когда же был подан десерт, пан Тадеуш, даже не попробовав еще, поднял глаза к небу и объявил, что просит у почтенной пани Юлии, руки ее поварихи.
– Как ее, кстати, зовут? Панна Луиза? Очаровательное имя!
– Но я должна предупредить, что у Луизы ужасный характер, – смеясь предупредила его графиня. – Я имею в виду, действительно ужасный, просто невыносимый…
– Езус-Мария! – Ставинский зачерпнул маленькой ложечкой ягодного желе, положил его в рот и снова закатил глаза. – Какая разница, какой у женщины характер, когда она так готовит?
Кроме матримониальных намерений пана Тадеуша за обедом обсуждались, разумеется, его американские приключения. Выразительно тараща глаза и шевеля седыми усами, он неутомимо рассказывал истории, по большей части забавные, которые приключились с ним самим или которые он слышал от других, не менее интересные. В основном, конечно, рассказ шел об их с Мареком скитаниях. О том, сколько они натерпелись, пока доплыли до Америки, как поехали сначала на Аляску, но не добрались и повернули в Калифорнию. Больше трех лет братья мыкались по североамериканскому континенту, пока, наконец, не осели на одном месте.