Головная машина тронулась, а за ней гуськом, набирая скорость, потянулись и остальные. Провожающие, оставшиеся на кремлевском дворе, не могли видеть того, как третья машина отделилась от общей автоколонны и направилась в сторону Лубянской площади.
— Куда мы едем? Что за дела? — запротестовал Трухин.
— Сидеть! — сурово приказал капитан. — Не узнаете? А ведь мы с вами встречались.
— Что-то я вас не помню, — процедил майор сквозь зубы.
— А вспомни сочинский санаторий. Ты тогда нам концерт с ампулой устроил. Осколочек от гранаты во мне до сих пор шевелится. Долгий у нас с тобой разговор выйдет.
* * *
Грузовик остановился около пятиэтажного здания с облупившимся фасадом, что стояло неподалеку от Белорусского вокзала, и из него один за другим выпрыгнули шесть человек — крепкие молодые ребята в неброских серых костюмах — и уверенным шагом направились в сторону подъезда. По лестнице гулко застучали кованые каблуки. Поднявшись на четвертый этаж, они остановились перед обшарпанной дверью.
— Стучи, — нетерпеливо сказал старший в группе, рябоватый мужчина с сединой на висках.
Вытащив из кармана пистолет, он отошел немного в сторону.
— Открывайте! — забарабанил по двери один из ребят, вихрастый, с буйным чубом. — Милиция!
— Стучи сильнее, не слышат.
— Вы что, уснули, что ли? Открывайте! — Он обернулся к остальным. — Кажется, никого нет.
— Ломаем дверь! Давай плечом. И раз!..
Дверь содрогнулась от сокрушительного удара. Но выдержала, лишь слегка провалившись вовнутрь.
— Давай еще. И два!
Расщепляясь, затрещал косяк. И дверь, освободившись от креплений, рухнула плашмя. Шесть пар ног пробежали по поваленной двери, будто по мостку, выколачивая по дощатой поверхности рваную дробь.
— Здесь никого нет!
— Загляни в комнату.
С шумом распахнулась смежная дверь.
— Здесь тоже.
— Ушла!
— Проверьте все. Тщательно! — распорядился рябой. — Кровати, шкафы! Она могла спрятаться там.
На пол полетели платья, кофточки, мужские рубашки, костюмы.
— Ее нет! Обманула, сучка!
— Все, уходим!
Визитеры ушли так же неожиданно, как и возникли, энергично прогромыхав по лестнице коваными сапогами. Некоторое время в подъезде было тихо. Потом, скрипнув, приоткрылась соседняя дверь, и из нее вышел седой немолодой мужчина. Заглянув в проем, он так же неслышно вернулся обратно.
* * *
Петр посмотрел на часы. Назначенное время миновало. Автоколонна задерживалась. Горели фонари, освещая улицу, рассеивающимися краями лучи забирались в безлюдные дворы. Где-то рядом должен находиться чужой, Петр это чувствовал, — враг мог затаиться где угодно: спрятаться за дверью в подъезде, укрыться за стволом дерева, мог наблюдать за ним из окна квартиры. Ощущался даже его недружелюбный взгляд, от которого у Петра вдруг начинал неистерпимо чесаться затылок.
У одного из домов Петр увидел чьи-то фигуры, но, присмотревшись, понял, что это миловались влюбленные.
А может, ему только кажется, а на самом деле никто за ним не наблюдает. Вот сейчас он пальнет в Сталина из «панцеркнакке» и спокойненько уберется восвояси. В какой-то степени Петр даже испытал некоторое разочарование — неужели его никто не контролирует? Да и Сталина могли бы охранять более тщательно. При желании здесь не нужно даже кумулятивного снаряда — достаточно швырнуть в машину гранату.
Но он ошибался — уже через несколько минут подошел отряд НКВД. Недоверчиво цепляя взглядами каждого прохожего, красноармейцы рассредоточились вдоль улицы.
Вот теперь к проезжей части улицы не подступиться.
Неожиданно по строю оцепления прошло легкое оживление, и Маврин увидел, что колонна легковых автомобилей показалась в конце улицы. Машины ехали быстро, по осевой. Через какую-то минуту они поравняются и с ним. Останется только направить руку со снарядом в сторону машины и нажать на кнопку.
До машины примерно полторы тысячи метров… Тысяча… Пятьсот… Петр Маврин переключил свое внимание именно на третью машину, в которой должен находиться Сталин. За стеклом он даже различил неясные силуэты. Наверняка в Кунцево Иосиф Виссарионович добирался в обществе адъютанта.
Вдруг позади него кто-то негромко выкрикнул:
— Держи его! Не дай ему уйти!
Строй солдат не шелохнулся — у бойцов своя задача. Обернувшись, Маврин увидел, как четверо молодых людей скручивали руки какому-то мужчине. К своему немалому удивлению, Маврин увидел, что тот был почти в точно таком же кожаном плаще с расширенными рукавами. Присмотревшись, он узнал в нем фон Фелькерзама. Только сейчас он заметил, что внешне они были очень похожи.
Объявился все-таки пропавший «напарник».
Фон Фелькерзама мгновенно затолкали в легковой автомобиль, который тотчас скрылся в одном из ближайших переулков.
В мужчине, стоящем неподалеку, Петр узнал Маркова. Глупо было бы подходить к нему сейчас, но неожиданно тот приветственно махнул рукой и направился прямо к Петру. На какое-то мгновение взгляды всех приковал вид проносившихся мимо автомобилей, в одной из которых находился Сталин. Еще две секунды — и кортеж скрылся в конце улицы.
— Балмин передавал вам привет, — скупо улыбнувшись, сказал Марков.
— Спасибо, — растрогался Петр.
— Вот, кажется, и все, — просто объявил Марков. — Куда вы сейчас направляетесь?
— Мне приказано явиться на конспиративную квартиру. Но как вы узнали о втором?
— Это наша работа.
— Кажется, я догадываюсь… старший преподаватель Старостин?
В ответ Марков лишь хитро улыбнулся.
Все обошлось без выстрелов. Солдаты НКВД, стоявшие в оцеплении, кажется, даже ничего не заметили. Построились и ушли тотчас, как миновал кортеж. Сейчас отправятся по казармам, и очередной день пойдет своим чередом.
Лаврентий Берия потирал виски, пытаясь избавиться от головной боли. На какое-то время ему это удавалось, но вскоре она накатывалась снова с нарастающей силой, заставляя его позабыть прочие неприятности. Было от чего приболеть — Трухин отсутствовал уже вторые сутки. Автомобиль, который должен был увезти его на дачу Сталина, свернул где-то и неизвестно куда отправился.
Оставалось предполагать самое худшее.
В кабинет Берии, негромко постучавшись, вошел адъютант — лейтенант Иван Лысенков.
— К вам на прием пришел полковник Марков.
— Разве он записан? — удивился Берия.
— Нет, но он говорит, что дело очень серьезное.