«Что ощущаешь, Трикси?»
«Разочарование. У человека за дверью есть ментальный дар, но очень слабый и абсолютно не связанный с инклином. Пустышка, друг мой!»
«Раньше нужно предупреждать, – сердито отозвался Кононов. – Я ведь уже заплатил! А коли деньги потрачены, то…»
– Прошу! Маэстро ждет.
Девица появилась на пороге, стрельнула глазками на Кима, и он уверенным шагом «нового русского» направился в кабинет.
Маэстро, облаченный в темную мантию и бороду «а-ля Распутин», восседал за палисандровым столом. Крупные черты лица, пронзительный суровый взгляд, огромный крючковатый нос (побольше, чем у Халявина, отметил Ким) и плотоядная улыбка делали его похожим на вампира. Казалось, встанет сейчас, шагнет, лязгнет челюстью и присосется…
Но против ожидания экстрасенс захлопнул рот и кивнул на кресло.
– Садитесь, господин… э-э… Мэнсон. Мне доложили про дефолт с импичментом. Гипербола, я полагаю? Иносказание? А налицо финансовые неудачи, неверие в себя, проблемы с женщинами и ослабление потенции. Энергия в чакрах иссякает, престиж колеблется, деструктурирует имидж, падает самооценка… Я прав?
– Почти, – ответил Ким, усаживаясь в кресло. – Все просекли, Генрих Теодорович, кроме финансовой непрухи. Бизнес – а я занимаюсь общепитом – как раз о'кей. Вот, ресторан приобрел, «Мечта кадавра» называется, у Смольного… не слышали?.. Всех губернаторских чиновников пою-кормлю… Еще кафешек пару, блинную, пельменную… ну и бунгало на Канарах… Грех катить на бизнес! А вот в остальном…
Экстрасенс прикрыл глаза темными веками.
– Обманывать меня не стоит, юноша. Сейчас вы пребываете в мире иллюзий и фантазий, не отличая возможного от действительного. Однако, – он с важным видом покивал головой, – однако все перечисленное может у вас появиться, если вы разумно распорядитесь тем, чем обладаете на самом деле. Своими талантами, умом и сексуальной привлекательностью.
– Вот как? – Ким изобразил прилив энтузиазма. – А мне казалось, что в кровати я за базар не отвечаю.
– Пусть не кажется, – прервал его маэстро. – Я уже исследовал вашу кармическую дорогу и заверяю, что вы вполне состоятельны. И даже более того… – Экстрасенс сделал несколько пасов, поводя руками на манер слепца, ощупывающего нагую стриптизершу, и повторил: – Более того! Я чувствую мощное движение астральных энергий и небывалый эзотерический потенциал! У вас, молодой человек, безусловно, есть способности, и надо лишь приложить их в нужной сфере.
«Твоя работа?» – беззвучно поинтересовался Ким.
«Ни сном ни духом, как говорят у вас», – ответствовал Трикси.
Тем временем маэстро продолжал водить руками, щупая уже не одну, а целый кордебалет стриптизерш.
– Способности есть, но дар нуждается в пробуждении, – резюмировал он. – Это штука непростая и требует усилий, как ваших, так особенно моих. Примерно три-четыре сеанса инициации с полной самоотдачей и выходом в астрал. Если вы вложите некую сумму… скажем, тысячу-полторы…
– Большие бабки, Генрих Теодорович! – заметил Ким. – Типа, подумать надо.
– Подумайте, подумайте. Все окупится стократно, заверяю вас. – Маэстро наклонился над столом, чтоб быть поближе к Киму, и доверительно понизил голос: – Представьте, с год назад пришел ко мне один мужчина, вполне удачный бизнесмен лет так пятидесяти с хвостиком. Удачный, повторяю, но хотелось большего – вы понимаете, расширить дело, найти партнеров посолиднее, очаровать молоденькую женщину… А это все зависит от дара убеждать, от неких таинственных флюидов, влияющих на окружающих, от завершенности астральной проекции, которая в Египте называлась «ка»… Словом, я ему помог, инициировал скрытые таланты, и он теперь не просто удачлив, а, можно сказать, любимец Фортуны. Счастливый муж и богатейший человек… Не исключается, вы его знаете, коль связаны с кафе и ресторанами…
Везунчик годовалой свежести! Словно молния пронзила Кима. «А я вот слышал, что Дашка у Палыча привороженная. Вроде он экстрасенса нанял или ведьму…» – не в первый раз прозвучало у него в голове, и тут же, будто подтверждая эту мысль, откликнулся Дашин голос: «Он… он бывает очень убедительным». Кононов тоже склонился над столом, придвинувшись к маэстро, и хриплым голосом спросил:
– А этот, типа, любимец Фортуны… как его по имени? Не помните?
Экстрасенс развел руками;
– Отчего же! Помню, но не могу назвать. Сами понимаете, тайна и гарантированная конфиденциальность… Так что насчет инициации?
– Подумаю. Пошевелю рогами, – сказал Ким и, распрощавшись, направился к выходу.
«Есть соображения? – спросил он, очутившись на Невском и поворачивая к метро. – Ты говорил, что кто-то из людей инклин не замечает, а у кого-то крыша едет либо пробуждается паранормальный дар… А если этот дар разбудит экстрасенс? Пошарит мысленно в астрале, нащупает проекцию – то есть потерянный тобой инклин – свернет в бараний рог и приспособит на службу клиенту. Чтоб он расширил бизнес и женщин чаровал… Такое возможно?»
«Не знаю, – с заминкой ответил Трикси. – Впрочем, в вашем ненормальном мире все возможно, а потому проверь свою гипотезу».
«Проверю, – пообещал Ким. – Как бы только подобраться к Палычу? В усадьбу его съездить, в Комарово? Должно быть, поместье немалое и с охраной, как Даша говорила… на сорок метров к дому не приблизишься… А с сотни ты его возьмешь?»
«Нет», – печально откликнулся Трикси и замолчал.
Они поехали домой, купили пива, пирожков, пирожных и заглянули в магазинчик «Киммерия», в свой безотказный арсенал; Ким разжился для вида отверткой, и пока он выбирал, какую и за сколько, в голове у него прозвенело: инклин отправился по назначению. «Сделано», – сообщил Трикси и опять погрузился в грустные раздумья.
Открывая двери, Ким расслышал, как пронзительно трезвонит телефон. Он заторопился, не сразу попал в замочную скважину, буркнул что-то непечатное, провернул ключ, но все равно не успел – звонки прекратились. «Если не Даша, так оно и к лучшему», – мелькнула мысль. Потом он вспомнил, что Даша номера его не знает, и совсем успокоился; пошел на кухню, сделал кофе с бутербродами, выпил одно, съел другое и перебрался к компьютерному столу. Тишина, покой… Только шелестят за окном деревья, да чирикают воробьи… «Дашенька приедет, возьмем пирожков и пива, в лес пойдем», – решил Кононов и погрузился в работу.
* * *
– Она… – тихий голос девушки был полон ужаса. – Она… Дочь Имира… Явилась…
Над гаснущим костром пронесся ветер, взметнул снежный плащ, унес его за дальние сугробы. Среди белой пустыни плясала нагая девушка. Ее ступни, будто не чувствуя холода, скользили по снегу, тонкий стан изгибался, пухлые губы смеялись, но в глазах сиял ледяной блеск морозных северных равнин. Чем-то она походила на Зийну, но в ней не чувствовалось живого тепла; словно бесплотный дух, она танцевала перед огнем, и рыжие языки его бессильно опадали, алые жаркие угли рассыпались холодным пеплом, недогоревшие ветки покрывала серая седая зола.