И Констанция впервые пожалела, что не заказала портному платье, застегивающееся под самое горло.
— Ну что, виконт, думаю, удовлетворила ваше любопытство?Хотя вряд ли вы помните, что изображено на тех картинах, о которыхя вам рассказала, вы же смотрели не на стены.
— Да, — признался виконт, — я хотел получше рассмотреть вас и послушать ваш голос. Вы очаровательны.
Чего нельзя сказать о вас, — вырвалось у Констанции.
Но виконт ничуть не обиделся на эти слова.
— Я знаю себе цену, моя дорогая, — довольно бесцеремонно говорил Анри, — ведь если верить слухам, уже более двухсот девушек и неизвестно сколько замужних женщин сгорели в моем огне, и вы не исключение.
Злость поднялась в душе Констанции на этого бесцеремонного молодого человека.
А он все с такой же любезной улыбкой на губах подошел к девушке и обнял ее.
Констанция на какое-то мгновение оцепенела от подобной наглости.
Они стояли в дальнем углу галереи, совсем недалеко от балюстрады. Здесь даже был различим шум голосов и звук музыки.
— Так вы любите меня? — спросил виконт. Констанция молчала.
— Я люблю вас, Констанция, — прошептал он и попытался поцеловать девушку в шею.
Но не зря раньше Констанция не боялась одна выезжать из дому Реньяров, у нее всегда наготове было с собой оружие. Конечно, носить пистолет за поясом бального платья не очень разумно, поэтомутеперь девушка предпочитала иметь с собой короткий стилет, спрятанный в складках подола.
Она слегка нагнулась, выхватила оружие и прижала острый какигла кончик клинка к шее Анри Лабрюйера.
— Если вы сейчас же, виконт, не отпустите меня, я не буду звать на помощь, а просто всажу клинок в вашу шею. Не сомневайтесь, мне приходилось в жизни убивать.
Анри испуганно глянул в глаза девушки: нет, та не шутила.
— Осторожнее.
Он медленно разжал объятия и отступил на пару шагов.
— Такого мне не приходилось видеть, а вернее будет сказать, переживать, — он потер указательным пальцем маленькую вмятинку на шее, оставленную острием клинка.
Но тут же его лицо расплылось в улыбке.
— Да конечно же, вы шутите, у вас и в мыслях не было меня убить, — и он, бросившись к Констанции, повторил свою попытку.
На этот раз девушка действовала гораздо быстрее и острие клинка неглубоко погрузилось в плечо молодого человека. Но вместо испуга в его глазах зажглась радость.
— Так значит, я не ошибся и вы действительно не любите меня.
Виконт Лабрюйер стоял перед Констанцией, зажимая рукой неглубокую рану, из которой сочилась кровь.
— Я вам говорила это и раньше.
— А я не поверил. Пока не убедишься на собственном опыте, нельзя верить.
— Вы слишком высокого о себе мнения, виконт.
— Теперь я понял, что ошибся в вас. Анри наклонился и поднесладонь Констанции к своим губам.
— Простите, виконтесса, что был с вами груб. Но в этом виноваты и другие женщины, они приучили меня к тому, что я могу позволять себе с ними все, что угодно.
— Вы довольно злы по отношению к женщинам.
— И к мужчинам тоже, — Анри пожал плечами.
— И что, виконт, вы долго собираетесь стоять как изваяние?
— Я хочу предложить вам дружбу, — торжественно сказал Анри, падая на одно колено. — Дружбу, но самую преданную. Вы, Констанция, поразили мое воображение больше, чем любая другая красавица во всем королевстве. Вы единственная решились противиться собственному счастью и чуть не убили меня на радость всем мужьям.
И тут Констанция поняла, что этот насмешливый человек в самомделе интересен и такая дружба может пригодиться.
Она шутливо вскинула свой стилет и опустила узкое лезвие плашмя на плечо виконту.
— Я посвящаю вас, месье Лабрюйер, в мои рыцари. Вы обещаете восхищаться мной, но только издали, только на расстоянии. А я со своей стороны, обещаю вам быть преданным и верным другом.
— Вы не пожалеете о таком решении! — воскликнул виконт Лабрюйер, вскакивая на ноги. — Я научу вас многому, о многом расскажу.
— Но не считайте меня, виконт, настолько глупой, что я начну помогать вам в ваших сумасбродствах.
— Не зарекайтесь, Констанция, всякое может случиться и давайте теперь будем с вами на «ты». Зови меня Анри и тогда я смогу звать тебя Констанция.
— Ну что ж, Анри, согласна. Иметь друга — это не так уж плохо.
— Тогда я предлагаю вернуться к гостям, чтобы не заставлять ихдумать о том, чего не было.
— Ты опять за старое, Анри!
— Я обещал быть милостивым только к тебе, Констанция, других же наш уговор не касается.
Когда они уже спускались по лестнице, Анри наклонился к Констанции и прошептал ей на ухо:
— Завтра у меня будет очень интересное развлечение, если хочешь, можешь поучаствовать в нем.
— И в чем оно заключается?
— Тс-сс, — сказал Анри, прижимая палец к губам, — я должен наказать одну женщину.
— И в чем она провинилась?
— Она не смогла смириться с тем, что после первой ночи я покинул ее.
— Вы жестокосердны, — сказала Констанция.
— Ничуть! У нее есть муж и я, жалея его, хочу вразумить жену.Думаю, у нее надолго исчезнет охота изменять своему любящему мужу.
Констанция и Анри вошли в гущу гостей. Квартет — два альта, скрипка и фагот — играли на возвышении. И тут же, не теряя времени, Анри пригласил на танец Констанцию. Та дала согласие и они двинулись к середине зала.
Графиня Аламбер, уже было обеспокоившись отсутствием внучки, с досады тряхнула головой.
— И как это я раньше не заметила, что она с виконтом Лабрюйером!
Графине хотелось подойти к Констанции, еще раз предостеречь ее, но глядя на растерянное лицо виконта, графиня Аламбер догадалась, что произошло.
— Нет, — сказала сама себе старая женщина, — Констанция не дастсебя в обиду, сумеет постоять за себя. А виконт в общем-то искренний человек, и всего лишь потакает чужой глупости. Так что заКонстанцию я спокойна.
После танца к Анри подошел шевалье де Мориво.
А Констанция, забыв о приличиях, осталась стоять вместе с мужчинами и даже стала обсуждать с ними, какие пистолеты лучше — английские или французские.
Эмиль доказывал, что лучше французских пистолетов не бывает. А Констанция, на деле зная достоинства и недостатки пистолетов, сделанных французскими мастерами, упрямо ему доказывала, что французские выполнены более искусно, но английские надежнее и точнее бьют в цель.