Успокойся. Все враги уже повержены. Езжай в Москву».
Катя подняла голову и увидела взлетающий «Як-40».
— Мерзавец!
О ком шла речь, осталось непонятным.
* * *
На подлете к Саратову в кабину к Антону вошел Зимин.
— Кажется, летчик немного оклемался. Во всяком случае, от Саратова до Москвы он сможет довести самолет сам.
— Чем я тебя не устраиваю?
— Меня устраиваешь. Но тебе лучше сойти в Саратове. У меня осталась сотня долларов. До Москвы доедешь поездом. Не исключено, что во Внуково самолет встретят высокие чины из правоохранительных органов. Мы везем важные улики и всех, кто находится на борту, арестуют. Меня в том числе. Но я работаю в команде Фокина и летчик тоже. С тобой могут возникнуть проблемы. Ты еще не оперился. Копнут поглубже… Ну кому это надо? Если даже отпустят, то потом затаскают. Придется давать подписку о невыезде. А ты, как я знаю, собирался на Тибет. Езжай поездом. Так надежнее и спокойней.
Зимин был прав. Спорить не приходилось. В Саратове Антон сошел.
Когда самолет вошел в локационную зону Москвы, Зимин связался с диспетчером и попросил соединить его с представителем ФСБ. На связь вышел подполковник Лихачев.
— Слушайте меня внимательно, подполковник. Через два часа мы приземлимся. Необходимо успеть связаться с генеральным прокурором или одним из его заместителей. Они в курсе. На губернатора Фокина должны были завести уголовное дело. В том, что это так, я не сомневаюсь. На борту имеются неопровержимые улики против него. Самолет должна встретить следственная бригада. Другого шанса может не быть. Если вы не выполните мое поручение, вас по головке не погладят. Поберегите свои погоны, подполковник, и облегчите работу прокуратуре. Иначе Фокин от них уйдет. Только арест может лишить его возможности ускользнуть от правосудия. Вы меня поняли?
— Понял, — коротко бросил подполковник.
Зимин снял наушники.
— Страшный вы человек, — хмуро заметил летчик. — Арестовать такую фигуру, как Фокин, и президент не решился бы.
— Думаю, вы не правы. Речь идет о достоянии страны. Скандала избежать не удастся, тут я согласен, а посадить в каталажку государственного преступника — дело нужное и полезное.
— Вы же не прокурор, к чему из кожи вон лезть?
— Я обещал одному умирающему старику. Герою лермонтовской повести Максиму Максимовичу. Десять лет старик боялся умереть, пока наконец не передал ключ к возмездию в надежные руки. Разве можно не выполнить такой наказ. Нет, братец. Я из тех, кто начатое дело доводит до конца. Так было до сих пор, во всяком случае.
В Москве представительная делегация прибыла прямо к трапу самолета. Пожалуй, Зимин никогда еще не видел столько генеральских погон в одной толпе. Пилот покачал головой.
— Неужто вы были правы?! Кто бы мог подумать!
— Об этом подумал один геолог, оставив в наследство свою рабочую тетрадь. Пойду встречать дорогих гостей. Только бы не передавили друг друга.
Зимин хлопнул летчика по плечу и вышел из кабины пилота.
Эпилог
Восхождение к чистилищу
Он не мог поверить, что шел по улицам Москвы и ничего не боялся. Сумасшедшие прохожие толкали его плечами, а он улыбался в ответ. Это он среди бурлящей в заботах толпы был сумасшедшим. Они не знали, что в городе есть человек, который радуется всему окружающему, наслаждается загазованным воздухом и грязными мостовыми. Ясное дело, псих. От вокзала до гостиницы он шел полдня пешком, задерживаясь у витрин магазинов, читал рекламные плакаты, сидел на скамеечках в скверах, кормил хлебом голубей.
Отель «Балчуг» считается одним из самых престижных в городе, здесь живут очень состоятельные люди. Появление небритого мужчины в помятых джинсах, в кроссовках и с лохматой головой насторожило швейцаров.
— Вы здесь живете? — спросил один из них, преграждая Бартеньеву дорогу.
— Еще нет, но собираюсь.
— А вы ничего не путаете?
— Давайте вместе выясним.
В сопровождении швейцара Антон подошел к стойке администратора.
— На мое имя заказан номер. Но, может быть, я и впрямь ошибаюсь, как полагает этот господин в ливрее.
— Сейчас выясним. У вас паспорт при себе?
Антон достал свой паспорт, предъявил портье. Тот поискал что-то в компьютере и сказал:
— Ваши апартаменты на пятом этаже, господин Бартеньев. Номер 5133. — И положил ключ на стойку. — Что-нибудь нужно?
— Да. Сходить в парикмахерскую и поесть.
— Парикмахера можно вызвать в номер. Официант появится через десять минут, если вы хотите пообедать у себя.
— Желательно. Я немного устал.
— Хорошо. Вас обслужат в апартаментах.
— Кому платить?
— Апартаменты числятся за вами со вчерашнего дня и оплачены на две недели вперед. Ваша фирма просила зачислять все услуги на гостиничный счет, по истечении срока он будет оплачен фирмой. Деньги вам понадобятся только на чаевые.
Швейцар недоумевал, глядя вслед Антону.
— Это же бомж какой-то!
Портье усмехнулся:
— Дундук ты, Гаврилыч. Апартаменты этого бомжа стоят полторы тысячи долларов в сутки. Пора бы научиться разбираться в людях, как-никак ты бывший полковник.
— Я заведовал архивом, а не шпионов ловил.
Мужчина, сидящий в холле с газетой в руках, отложил ее в сторону, достал мобильный телефон. Он был немногословен:
— Объект на месте.
Антон долго стоял на пороге и не понимал, зачем ему нужны такие апартаменты. Три комнаты с антикварной мебелью, коврами и живописью на стенах. Прежде чем войти, он снял кроссовки и оставил их у порога, только сейчас осознав, в каком виде расхаживал по городу и почему его остановил швейцар.
На огромном круглом столе лежал белый конверт с надписью: «Для Бартеньева». Он вскрыл его и высыпал содержимое на стол. Первое, что бросилось в глаза, была пачка денег. Половина в рублях, половина в долларах. Загранпаспорт на его имя, уже знакомая чековая книжка, выданная Агеевым, и контракт о сотрудничестве.
Значит, Зимин не врал. Антон присел на стул. Такого он себе и во сне не мог представить, если, конечно, все происходящее не было миражом или бредом свихнувшегося от отчаяния неудачника, грезившего о свободе и более ни о чем.
Телефонный звонок заставил его вздрогнуть и очнуться. Мираж не исчез, все оставалось на своих местах.
Он подошел к окну, из которого был виден Кремль, и взял трубку.
— Слушаю вас.
— Антон Сергеевич?
— Совершенно верно.
— С вами говорит ваш секретарь. Меня зовут Шура. Если можете, приезжайте завтра к двенадцати часам в офис.