В первом ряду сидел пилот в черном шлеме, темных летных очках и при черной бороде.

«Сарацин какой-то», – подумал Роджер и вздохнул. Ему хотелось выпить.

Не то чтобы замутить сознание и сбежать от действительности, а только чтобы наладить свой организм после отравления этими жуткими таблетками.

Разумеется, доктор посоветовал бы пить больше воды и кушать фрукты, но Роджер целенаправленно пьянствовал семь лет и проделал множество экспериментов, прежде чем понял главное: отравление лечится запоем.

Он снова посмотрел в окно – там все оставалось без изменений, декорации к фильмам про погибающих в песках. Камни, каньоны и ни одной позитивной нотки, ни одного намека на скорую возможность выпить.

А выпить хотелось.

– Долго нам еще лететь, приятель? – спросил Роджер, чтобы как-то скоротать эту транспортную паузу. Пилот не ответил и, повернув голову в шлеме, черных очках и черной бороде, вдруг спросил:

– Мистер Бекмамбаев, а вы меня не узнаете?

– Так, минуточку!..

Роджер откинулся в кресле, как художник, постигающий необычную натуру.

– Ты что, мой земляк?

– Точно, мистер Бекмамбаев! – взвился пилот и затряс головой в глухом шлеме.

Эмма взглянула на Роджера – не нужна ли поддержка? Но тот решил ломиться в одиночку, тем более что какие-то наработки у него уже были.

– Эй, да ты сын, этих, ну как их?..

Роджер защелкал в воздухе пальцами, как бы досадуя на изменившую память.

– Этих вот, ну на языке вертится…!

– Лунзипропенспоркеров, сэр!.. – заорал пилот и, сорвав шлем, отбросил в сторону. Квадрокоптер качнулся, но автопилот вернул его на главный курс.

– Ха!.. Точно!.. – воскликнул Роджер. – Ты один из Лунзипропенспоркеров!.. Тебя еще звали… Ну, вот это слово!..

Роджер затряс руками и даже головой, показывая, что уже вот-вот видит ответ.

– «Засранец Бембито»! – крикнул пилот и, сорвав очки, зашвырнул следом за шлемом.

– Ай, Бембито! Да ты возвращаешь меня в мое это самое… юность!..

– Я рад, сэр!

– Как же давно я не был в этой, как ее?..

– В Тырьякурдине, сэр!

– Да, Бембито, стыдно забывать названия своей родины, но такая уж у нас жизнь!..

– У нас в Тырьякурдине все помешаны на Серике Бекмамбаеве! Все хотят стать наемными убийцами и даже клуб организовали!.. Ну как клуб, два десятка парней собираются на козопое и шарашат из самопалов по силуэтам, сделанным из козьего дерьма!..

– И получается?

– Не очень-то и получается, сэр, но всем очень весело! Все хотят убивать людей за деньги!..

94

Роджер встретился взглядом с Эммой, она невесело усмехнулась. С одной стороны, она поражалась мастерству Роджера, который вот так сразу открывал целый мир и ни разу не спалился, с другой – этот глупый диалог никак не мог помочь им в предстоящем задании.

– А что скажете насчет того, чтобы отметить встречу земляков?! – спросил пилот.

– Не скажу ничего против, Бембито, или как тебя сейчас зовут?

– Веллингтон, сэр!

– Отлично, Веллингтон!

– У меня припасена фляга с золотистым кальвадосом из земляного яблока. Как у нас принято! Выпьете?

– А разве я могу отказаться, Веллингтон? – развел руками Роджер, старясь не замечать тяжелого взгляда Эммы.

– Вот это по-нашему! – закричал пилот, совсем слетая с катушек.

– Ну, а то! – подстегнул его Роджер, испытывая настоящую радость, ведь ему предстояло выпить не в утоление непереносимого порока, а только для пользы дела и укрепления связей между звеньями предстоящей операции.

Пилот достал огромные стаканы, но Роджер не дрогнул, ведь это могла быть проверка, а он проверок не боялся.

– Эй, парень, а это ничего, что мы сейчас в воздухе и ты должен доставить нас на место?! – строго поинтересовалась Эмма.

– Не беспокойтесь, мадам, автопилот доставит нас на место с точностью до миллиметра!.. – заверил пилот.

– Да, до миллиметра!.. – повторил Роджер. – Давай уже, наливай, Веллингтон, а то скоро посадка!..

Голубоватый кальвадос скользнул в стаканы, и Роджер почувствовал, как сразу вспотела его рука.

«Неужели все так серьезно?» – спросил он себя, но не особенно громко, чтобы не поднимать эту проблему сейчас, ведь они летели на спецоперацию.

– За ишмомбитх и турмамбе! – провозгласил пилот, и Роджер радостно кивнул.

– А что вы должны мне ответить, сэр?

– Эх, Веллингтон, если бы я помнил все, что мне нужно отвечать на моей любимой родине, я был бы счастливейшим из людей, но моя работа, огромные деньги, красивые женщины и бесконечный кредит в банках изменили меня и сделали хуже!.. Да, хуже, и я в этом сам признаюсь. Я мало что помню о моей родине. И хотя все дело в контузии, мне все равно стыдно. Так что я должен ответить?

– Ибрызгам баттубуло… – произнес пилот.

– Ну, стало быть, так, – с готовностью согласился Роджер. – Ну, будем.

И он выпил все до дна, а потом встряхнул головой и прохрипел:

– Здравствуй, родина.

Пока летели до места, Роджер под гневным взглядом Эммы еще дважды повторил этот тост, при том что Веллингтон уже с некоторой опаской посматривал на своего идола.

Вскоре они прибыли к месту посадки, и пилот успел надеть очки и шлем до того, как квадрокоптер приземлился.

– Вот, это вам, мадам, – сказал Веллингтон, передавая Эмме передатчик. – Когда все закончится, вызовите меня, и я прибуду, куда скажете.

– Хорошо, Веллингтон, я поняла, – ответила Эмма, пряча передатчик куда-то под юбку.

Аппарат коснулся красной земли, взметнулась пыль, и, взревев напоследок, двигатель замолчал. Роджер посмотрел в окошко и увидел, как пыль оседает на выстроившихся возле площадки бойцов – их было не меньше пятидесяти.

– Нас уважают, Серик, – заметила Эмма.

– Да уж, – согласился Роджер, видя, что встречающие держат автоматы на изготовку, как будто из кабины могла выскочить целая армия.

95

Роджер вышел первым, осмотрелся и сделал Эмме знак, что можно выходить.

Она шагнула на землю и прикрыла ладонью глаза от солнца – они с Роджером делали вид, что не замечают обступивших квадрокоптер боевиков.

– Сэр, – произнес шагнувший к ним человек с двумя пистолетами на поясе и пистолетом-пулеметом в правой руке. Он действовал, как предписывала инструкция, а инструкция гласила: только зевни, и они тебя грохнут, придурок.