Кое-как расстегнув замок, он вывалился из разбитой кабины «Апача», сжимая в руке пистолет-пулемет HK MP7A1. Надежная немецкая машинка, смертоносная и с большим магазином. После хождений по польским лесам Роджер решил обзавестись личным оружием посовременней. Благо командование это только поддерживало. Просто так он чикансос не дастся.
Над головой промелькнула стремительная тень палубного штурмовика «Харриер», и Логана накрыло раскаленной взрывной волной. Кластерные бомбы Мк20 ударили в самую гущу кишащих в переулке мексиканцев. «Страшное зрелище, честно говоря, — подумал Логан. — Это скотобойня какая-то».
— Пилот! Пило-о-от! Не стрелять, свои!.. — словно сквозь вату донеслись до Роджера крики справа. Повернув голову и подняв MP7A1 в направлении звука, Логан увидел пятерых, нет, шестерых солдат, перебежками приближающихся к нему. Впереди, махая рукой, бежал высокий рейнджер с перепачканной сажей и пылью лицом. «Прямо как трубочист…»
— Свои… — выдохнул «трубочист». — Давай руку… Где стрелок?
— Там. В кабине… насмерть.
Опираясь на высокого, Логан семенил в направлении университета. Когда до пробитой пластиковой взрывчаткой дыры в высоком бетонном заборе возле «Нуэво-Лион» оставались какие-то полторы сотни шагов, высокий, который тащил Логана, вскрикнул и упал на землю.
Тут же к ним подскочил капрал:
— Мистер Хитли! Сэр!
Но высокий не отвечал. Повернувшись и посмотрев ему в глаза, Роджер понял, что человек, вытащивший его из-под носа у старухи с косой, умирает у него на глазах. Тяжелая пуля ударила его в бок, пробила грудь по диагонали и осталась внутри, потеряв кинетическую энергию. Страшная рана, Логан видел такие в Афганистане. С такими не живут.
— Как тебя зовут? — только и успел спросить Роджер, глядя в угасающие глаза высокого.
— Старший агент Боб Хитли, — пробулькал умирающий. Судорожно вздохнув, добавил: — Беги, капитан… беги, парень… и живи.
— Стой! Не смей умирать, — заорал Логан, пытаясь тормошить упавшего. Но его схватили сзади и поволокли прочь от погибшего. Совсем рядом, присев на колено, один из солдат бил короткими, злыми очередями из пулемета М249 SAW, прикрывая их отход. Сзади раздавался злобный вой и проклятия на испанском.
Через полчаса после того, как последний солдат семьдесят пятого полка и последний раненый заложник покинули территорию Монтеррея, началась эвакуация высаженного севернее тактического десанта восемьдесят второй дивизии. Десантников также забирали вертолеты при мощном воздушном прикрытии. В отличие от рейнджеров, десант в этот день практически не понес потерь.
Узнав про удачное завершение операции, генерал Гловер отдал пару коротких команд. Потом удобно устроился в кресле и плеснул себе крепчайшего, лично заваренного кофе.
— На войне как на войне, — прошептал он себе под нос и незаметно для самого себя перекрестился.
Монтеррей стал первым мексиканским городом, который исчез в «Огне Возмездия». Так высокопарно баптистские проповедники назвали ядерный удар, нанесенный США по территории соседнего государства.
— Ну что, товарищи? Чрезвычайное совещание Военного совета ЦК КПК можно считать открытым? — Председатель КНР Лю Хайбинь внимательно посмотрел на сидящих за продольным столом полтора десятка высших военных и партийных функционеров, определяющих судьбу самой густонаселенной державы планеты Земля.
Услышав голос вождя, все синхронно, как болванчики, закивали головами, вызвав у председателя внезапный приступ острой неприязни.
«Тьфу, марионетки. Трусливые, никчемные марионетки. Только и умеют башкой кивать и взятки хапать».
Сидящий по правую руку от генсека товарищ Си Цзейпинь, его публичный партийный заместитель (был еще теневой, ныне уже покойный — пронырливый и хитрый Чэн Юаньчао, контролирующий разведку и Службу безопасности КНР), наклонил голову к раскрытой папке и пробубнил своим скрипучим, тусклым голосом:
— На повестке дня первый пункт о ситуации на фронтах. Докладчик — начальник Генерального штаба, генерал-полковник Хао Цземинь.
Сидящие за столом украдкой переглянулись. Всегда о положении на фронтах отчитывался министр обороны, престарелый Чжень Лу… Теперь потребовали прямой отчет от начальника Генштаба. Что бы это могло значить? Опалу Чжень Лу и возвышение Хао Цземиня? Или, наоборот, генсек выводит из-под удара своего старого соратника, сваливая всю ответственность на Генштаб? Ведь известно, что генерал Хао Цземинь — выходец с юга страны, его назначение лоббировали партийные организации южных провинций, а там сейчас фактически открытый мятеж против центральных властей. Не пахнет ли дело заговором и изменой?
Военный совет, как и Политбюро, сейчас напоминал свору псов, готовую вцепиться в любого из окружающих, если вожак словом ли, малозаметным жестом или взглядом укажет им жертву. Война пошла совсем не так, как планировалось, значит, надо искать виноватых.
Начальник Генерального штаба встал, одернув мундир, и чуть склонил голову под пристальным взглядом председателя КНР Лю Хайбиня.
— Товарищ Председатель, разрешите доложить?
— Докладывайте. — Генсек пошевелил ладонью. Черт, жаль, что у него нет трубки. Вот товарищ Сталин всегда знал, чем себя занять во время доклада. Либо курил, либо просто вертел в руках трубку. А тут не знаешь, куда руки деть.
— Сначала о обстановке на северном стратегическом направлении. Здесь наши войска, несмотря на серьезное противодействие противника и потери, продолжают удерживать стратегическую инициативу. Шестнадцатая общевойсковая армия ведет позиционные бои с противником, сковывая его силы на приморском направлении.
— Какие силы противника, товарищ генерал?
Генерал-полковник Хао Цземинь на секунду замялся, но быстро ответил:
— Силы отдельного приморского корпуса и Бикинский укрепленный район. Около десяти бригад…
— Продолжайте, генерал.
— Тридцать девятая армия удерживает Хабаровск совместно с частью сил двадцатой армии, успешно отбивая атаки противника и пытаясь расширить захваченные ранее плацдармы. Далее на северо-запад части шестьдесят пятой, тридцать восьмой и сороковой армий удерживают плацдармы на забайкальском направлении, ведя позиционные бои за их расширение.
— Почему позиционные бои? Где оперативные успехи? Что это за тактика времен Первой мировой? — В кругу партийной и военной элиты генсек любил блеснуть знаниями истории.
— Местность, товарищ председатель. Она во многих местах абсолютно непроходимая для техники. Обилие рек, болот, озер и заболоченных участков плюс непроходимые леса. Двигаться технике можно только вдоль дорог. Даже на Забайкальском направлении нам пришлось протискивать дивизии, дробя их на части, по нескольким маршрутам Не следует также забывать о господстве в воздухе авиации противника. Все это позволяет русским относительно небольшими силами обороняться, сводя все наши первые успехи к позиционным боям. Приходится буквально выталкивать противника, но это тоже не просто. К сожалению, сказывается отсутствие у НОАК необходимого боевого опыта. Пока сказывается.