— Кобальт, Кобальт… Противник отступает к Берутову.
Громов даже хлопнул в ладоши, до смерти напугав сидящего рядом связиста.
— Вот молодца, генерал Твитти, вот молодца!..
— Связь с Ониксом, срочно!
— Оникс на связи! — через секунду отозвался командир третьей тактической боевой группы подполковник Слоенов.
— Оникс, они оттягиваются в Берутову. Не дай им уйти, Оникс…
Что между двумя HBCT первой кавалерийской дивизии армии США и остатками первой панцер-дивизии бундесвера существует стык, прикрытый только цепочкой укрепленных постов, разведка вскрыла буквально час назад, без выстрела заняв один из таких постов, где находились лишь мобилизованные польские резервисты. Зазор был узкий, не больше двух-трех верст, и пропихнуть туда всю бригаду ни времени, ни возможности уже не имелось. Но группа Слоенова из двух батальонов, танкового и механизированного, нескольких рот и батарей должна была проскочить. При отсутствии у противника там танков или вертолетов.
— Сэр! Угроза с юга, сэр. Взвод лейтенанта Кейси атакован легкой пехотой противника.
— На кой черт вы мне об этом сообщаете, майор?! — повысил голос генерал Твитти на своего штабного офицера, майора Эберле. — Это наверняка русский спецназ, у Кейси три бронемашины и связь с батареей «Паладинов». Так пусть замочит этих «иванов» и не засоряет эфир. И так связь еле-еле работает, сплошные помехи.
Через несколько минут связь со взводом Кейси оборвалась. Обращать на это внимание времени ни у генерала Твитти, ни у штабных офицеров и сержантов просто не было. Поэтому настоящим шоком для экипажей, планомерно отступающих по равнине рот «Абрамсов» и «Брэдли», пехотинцев и саперов, стало появление шести десятков «Т-80УМ» и «БМП-3М», открывших фланкирующий огонь по американцам через несколько секунд после того, как замаячили на их правом фланге.
Через десять минут убийственно точного огня с дистанции меньше четырех километров 4HBCT из боевого, сплоченного соединения превратилась в толпу одетых в военную форму обывателей, спасающих свои жизни. Бригадному генералу Твитти повезло. Он был хорошим, честным солдатом для своей страны и погиб ранее, чем увидел, как его бригадная группа превратилась в отару овец, бегущих от волков.
Стомиллиметровый снаряд, выпущенный из «БМП-3», ударил в командирский «Страйкер» через несколько минут после получения генералом данных о обходном маневре русских и глубоком охвате с фланга Long Knife. Вместе с ним в командирской машине погибло четверо штабных офицеров и трое сержантов.
Внутри разболтанного, разваливающего, но еще дееспособного механизма под названием «третий корпус армии США» что-то хрустнуло, вылетела малозначимая, невидимая со стороны шестеренка под названием «боевой дух», и весь механизм был теперь безвозвратно обречен. Слишком много поражений, ошибок, глупостей, негативных событий, произошедших за предельно короткий срок, невидимым грузом раздавили американцев.
Еще дрался окруженный пятый армейский корпус в Варшаве, держался из последних сил древний Краков, штаб-квартира EUCOM и Верховное командование НАТО отдавали приказы, но третьего корпуса генерала Коуна уже не было.
Генерала Марка Уолта, застывшего перед электронной картой в виде изваяния, отвлек звонок из Вашингтона. Чертов адмирал Миллер!
— Как у вас дела, Марк? — дружелюбно начал начальник ОКНШ.
— Отлично, сэр. Русские от нас сбежали…
Через пару секунд просевший от волнения голос Миллера переспросил:
— Сбежали? Вы молодец, Уолт… Есть чем порадовать президента…
— Да сэр, сбежали. Сбежали вперед. На запад. Так что порадуйте мистера Обайю.
— Что? Объясните же наконец, что произошло…
— «Иваны» не стали ждать. Они ударили нам навстречу и прорвались сквозь наши боевые порядки на запад. Сбежали вперед, мать их… Сэр, без авиационной поддержки или пары-тройки тактических ядерных боеголовок остановить их было невозможно. Третий армейский корпус теперь полностью разбит, сэр. Этот контрудар с самого начала был ошибкой.
Снова молчание в трубке…
— Ваши предложения, Уолт?
— Ядерные удары. Три-четыре, не меньше. Отступление за Одер — чем быстрее, тем лучше. Перегруппировка сил, приведение в порядок союзных контингентов. Все боеспособные части бундесвера пусть прикрывают Берлин. Мы встанем на флангах. Надеюсь, флот в ближайшие дни наконец покончит с исландской занозой в своей заднице и наладит регулярное снабжение Европейского командования. И еще нам нужна воздушная поддержка… Какая возможно. Хоть авиация ВМС, хоть национальной гвардии, хоть резерв ВВС… Сэр, наземную операцию мы полностью провалили. Обычное оружие русских не остановит.
— Я понял вас, Уолт. Но применение ядерного оружия, даже его тактического компонента, требует политического решения. Надеюсь, вы понимаете, какая сейчас обстановка здесь, в Вашингтоне?
— Да, сэр. Понимаю. Но, смею заметить, к Пентагону или зданию Конгресса русские танки пока не подходят. В отличие от германской границы. У нас не более пятидесяти часов на принятие решения. Развал всего фронта и гибель обоих наших армейских корпусов станут фактами.
— Что союзники?
— В панике, сэр. Немцы еще держатся. У поляков и французов состояние, близкое к истерике…
— Вас понял, генерал. Решение будет принято.
Двадцатая танковая бригада вышла к окраинам Вроцлава, столице древней Силезии, в быстро сгущающихся августовских сумерках. В отличие от восточной или центральной Польши, где все население старалось сбежать от боевых действий на запад, здесь местные жители оставались на месте. Им было некуда бежать: Германия закрыла границы.
Когда танки и бронемашины проносились через польские городки и местечки, польская полиция перекрывала дороги и пропускала русскую технику. Стремительное бегство союзников парализовало поляков. О сопротивлении уже никто не думал, все думали о том, как жить в новых условиях и как выстраивать отношения с непрошеными гостями. Куда ни глянь, везде следы панического отступления: множество брошенной боевой и специальной техники, выпотрошенные транспортные контейнеры.
Несколько раз в придорожных подлесках мелькали американские солдаты. По ним даже не стреляли, экономили боекомплект. Тылы далеко, а воевать еще придется.
— В бригаде — восемьдесят четыре боеспособных танка, командир. В трех батальонах и трех отдельных танковых ротах. — Зампотех бригады докурил «Кент», держа окурок черными от въевшегося масла пальцами, потом щелчком отбросил его в кусты.
— Никуда не годится. Откуда такие потери?
— Да, потери не смертельные, ОРВБ — битком. Тридцать танков там торчит, никак восстановить не можем. Да и здесь, под Вроцлавом — еще двадцать, эвакуации ждут.
— Так какого хрена? Ты зампотех или где?
— Люди… Людей нет. Вы ж у меня последних на передовую загребли. Что, мне все самому, что ли, чинить? — Подполковник выразительно показал свои мозолистые лапы.