Скрючившись в китайской траншее, Артем каждой клеточкой чувствовал, как утекают драгоценные секунды. Угроза полного срыва операции мешала ему сосредоточиться. «Это же полный бред — бросать пластунов в атаку на укрепрайон, да еще без поддержки артиллерии. Да яйца им там в штабе поотрывать надо. Стратеги, мать их…»
Пшеничного отвлек резкий свист. Чудовищной силы взрыв едва не выкинул его из траншеи, потом последовал еще один, чуть дальше и слабее. Минометный огонь прекратился, гаубичные батареи, бьющие издалека, притихли. Пшеничный осторожно высунул голову из траншеи и поразился произошедшей перемене.
Мощная термическая вспышка разогнала густой туман на расстоянии десятков километров, вся линия обороны китайцев была как на ладони, словно внутренности человека с распоротым животом. Удар объемно-детонирующей боеголовкой «Искандера» выжег передний край китайцев на несколько километров вперед. Горела сухая трава, кустарники и трупы людей. Много трупов. Китайцы сидели в траншеях густо, и смерть широко взмахнула своей косой.
— Отлично, цель поражена, цель поражена, — услышал Артем тихое бормотание. Правее него, нацепив наушники, сидел сержант Тимохин и что-то бубнил в рацию.
Майор сгреб сержанта за грудки, точнее, за локти и заорал:
— Ты че, сержант, совсем охренел?! Ты куда корректируешь огонь, дебил?! Чуть нас не поджарил, скотина!
— Так, это… Аккуратно я, господин майор. Прибор тонкий, все точно наводит, вот в миллиметр и уложился! — нагло усмехнулся сержант.
Над головой, стрекоча винтами, разворачивались «Ка-52», поливая неуправляемыми ракетами и снарядами из пушек оглушенных и мечущихся китайцев. Вот она, демонстрация подавляющей воздушной мощи. Армейская и фронтовая авиации делают что хотят, невзирая на ПВО противника.
Зашипел наушник в ухе, комбриг на связи.
— Жук-один. Оставайся на месте. Оставайся на месте. Прием.
— Принял. Цель — Жук-один. Принял.
«Цель»… черт! Значит, танки с гренадерами пойдут прямо через наше расположение. По проходам, сделанным саперами. Б… нет ничего хуже, когда многотонные махины переваливают через твой окоп!»
Снова чудовищный грохот. На сей раз слева, километрах в четырех. Понятно, долбят «Искандерами» весь «передок», не жалея ракет. Обычно это делает ствольная и реактивная артиллерия, ОТР очень дорого. Но на сей раз решили за ценой не стоять.
Оперативно-тактические ракеты будто слизали первую линию обороны китайцев вместе с тщательно продуманной противотанковой обороной и минными полями, пробив в ней бреши. Бреши достаточно широкие, чтобы в них прорвались тактические боевые группы гвардейской танковой бригады. Обходя очаги сопротивления, танкисты и гренадеры Авдеева рванулись на оперативный простор.
Сказать, что главное командование НОАК растерялось — это значит не сказать ничего. Весь скрупулезно продуманный план рухнул, когда стало понятно направление главного удара русских. Китайцам ничего не оставалось, как лихорадочно бросать в бой танковые войска в надежде остановить бросок русских к Амуру. И-за малого количества дорог и постоянных ракетно-бомбовых ударов китайские танковые дивизии бросались в бой частями. Тут батальон, там полк. Попытка остановить удар в лицо растопыренными пальцами. И пальцы переломаны, и нос разбит. Неопытное командование двадцать третьей армии НОАК своими суматошными действиями только усугубляло и запутывало ситуацию.
Вскрыв, словно скальпелем, вражескую оборону и обойдя с двух сторон Белогорск, русские легко отразили контратаку шестой танковой дивизии НОАК, смяли ее фланговым маневром и снова двинулись на юг. К Благовещенску и китайской границе, сматывая китайский плацдарм, словно красную пыльную дорожку в гостиничном коридоре. Вторая танковая дивизия НОАК была захлестнута потоком сначала в панике отступающих тыловых подразделений и остатков шестой танковой, затем преследующими третьей и двадцать первой гвардейскими танковыми бригадами. При мощной воздушной поддержке. Имея на благовещенском плацдарме в шесть раз больше сил, чем у двадцать девятого армейского корпуса Неклюдова, китайцы оказались не в силах их правильно применить. Фронт рухнул меньше чем за двое суток, обнажив тылы китайской группировки на русском берегу Амура. Еще через сутки никто уже не думал о сопротивлении.
— Белогорск будете брать вы, Кологрив. Ваши ребята не раз и не два отлично себя показали, так что вперед. Опять же хорошие новости: теперь нас поддерживает вся мощь артиллерии. Ваша пластунская бригада и мотострелковая бригада Калинина должны очистить Белогорск.
— Там почти две с половиной дивизии засело, господин командующий… Причем тяжелых. А у меня на все про все сорок танков из мотострелковой бригады.
— У вас, Кологрив, еще вся артиллерия корпуса и полки РГК. Это компенсирует нехватку бронетехники. К сожалению, больше ничего дать не можем. У самого в резерве — комендантский батальон.
Первый штурм был отбит яростным огнем китайской бронетехники. Танки и БМП во дворах и на перекрестках встретили атакующих таким валом свинца и стали, что атака захлебнулась в дебюте. Матерясь и чертыхаясь, Пшеничный из наспех оборудованного КП пытался добиться более адресной огневой поддержки. Пока не получалось, численное «разбухание» армии за счет массового призыва резервистов сильно било по профессиональной готовности. Вот и на сей раз артиллерия резерва Главного командования, более чем наполовину укомплектованная резервистами, просаживала тонны боеприпасов на удары по площадям, не задумываясь о точности огня. Мотострелковая бригада, которая прибыла на помощь пластунам, была еще хуже. Просто зоопарк. Пузатые солидные мужики, втиснутые в бронежилеты и напялившие тактические шлемы, выглядели бы весьма комично… если бы это было мирное время. Мотострелковый батальон, наступавший справа, потерял за одну атаку более сорока человек только убитыми. Его командир, замотанный и уставший подполковник Никишин, лет сорока, завалился на КП Пшеничного ближе к вечеру.
— Что делать будем, майор? Еще пара таких «измаильских штурмов», и у меня батальон с фронта сбежит. Офицеров постреляет и до хаты к бабам под бочок.
Пшеничный ошарашенно глянул на подполковника.
— Это как? С фронта уйдут?
— «Как?» Ногами, майор. Ножками, ножками… Батальон-то «партизанский», мужики все с Урала призваны. Им этот Белогорск — до одного места. — Никишин, выразительно хлопнул ладонью по промежности.
— А… дисциплина? Да если что, то «косые» и до Урала дойдут!
— Ты не митингуй, пластун! Сам знаешь, какой у нас народ: пока сообразят, что к чему, уже поздно будет. Лучше подумаем, как задачу выполнить и людей сохранить…
Артем беспомощно огляделся вокруг. Никишин был абсолютно прав: они будут напрасно терять людей и ничего не добьются. Поблуждав по окрестностям, взгляд пластуна уперся в танк «Тип-88», завалившийся в пожарный пруд по самую башню. Чуть дальше так же бесполезно торчал в грязи колесный БТР.
— У тебя трактористы найдутся, подполковник?